Медицина Древнего (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 36

— Доброго, — пожал я его руку, и он поморщился от моего бодрого голоса. Хотя, возможно, ему просто было холодно. Шапку он не надел.

— Ты не передумал, да? — он спросил, но, казалось, что говорил утвердительно.

— Конечно, нет, — улыбнулся я, — я же сказал, человек решил, что может мешать мне, надо его убедить в обратном.

— Ты же понимаешь…

— Понимаю, Пётр Алексеевич, — кивнул я, и мы с ним пошли к остальным аристократам, — он ваш человек, и меня Вы не можете бросить. Вы меж двух огней, и не сможете вмешаться. Мне жаль, что создалось настолько затруднительная ситуация.

Бестужев в ответ только удивлённо крякнул и покачал головой.

— Пётр Алексеевич, а кто эти люди? — спросил я, останавливаясь недалеко от толпы и поджидая Шальную. Если раздетого до нательной рубахи Буревестова я узнал, то остальных ни разу не видел.

— Два доктора, секундант Буревестова, остальные зрители, — пожал плечами Бестужев.

— И местный букмекер аристократов, который принимает ставки на дуэль, — добавила Шальная, подходя к нам. В высокой шапке и белоснежном манто она выглядела просто шикарно. А отороченные мехом сапожки только подчёркивали стройность её ног.

— Дурацкая блажь, — поморщился Бестужев, и я не понял, то ли от слов Шальной, то ли от неё самой.

— Пётр Алексеевич, Изольда Игоревна, — несмотря на его реакцию, я всё же представил их друг другу.

— Давно хотела познакомиться с Вами, граф, — Шальная сверкнула из-под очков глазами и сделала реверанс.

— Не могу ответить Вам взаимностью, — пробубнил Бестужев, мне показалось, или ему было неловко находиться просто рядом с Изольдой. А уж говорить с ней…

— Аристократы, — наигранно глубоко вздохнула Шальная, и посмотрела на меня, — надеюсь, ты передумал драться с ним? Боюсь, что так ты меня на ужин никогда не поведёшь.

— Шутишь? — я проводил взглядом приближающегося к нам Буревестова. От одного только взгляда на него становилось холодно. — Я сейчас ещё и ставку сделаю.

— Мужчины, — снова вздохнула Шальная, и добавила: — я на тебя уже поставила.

— Пётр Алексеевич, что Вы здесь стоите один? — Буревестов подошёл к нам и сделал вид, что не видит никого, кроме Бестужева. — О, Кирилл Дмитриевич, прибыли? — соизволил он заметить и меня, но не Шальную. — Тянете время?

— Да нет, — пожал я плечами, — наслаждаюсь приятной компанией.

— Господа, полно вам, — пробасил Бестужев, — может, вы согласитесь на примирение?

— Нет, — ответили мы одновременно.

— Тогда, давайте условимся о правилах боя, — Бестужев подозвал к нам секунданта Буревестова, — я представлю интересы Кирилла Дмитриевича Орлова, если никто не возражает.

Никто не возразил. Напротив, подошедшие аристократы только преисполнились восторга. Подумать только, сам Бестужев и мой секундант. Что здесь такого не пойму. Тем более я не просил об этом. Но и сам секундантом не озаботился. Нда. Вылетело из головы.

— Владислав Петрович выбрал клинки, — озвучил секундант Буревестова и достал продолговатый футляр, какой обычно носят музыканты.

Крышка скрипнула, и нашим глазам предстали две сабли в простых, окованных металлом ножнах.

— А Кирилл Дмитриевич выбрал бой до…

— Первой крови или невозможности продолжать поединок, — ответил я Бестужеву.

— Что, ссышь до смерти биться? — оскалился Буревестов и некоторые аристократы вокруг нас, хоть и косились на Бестужева, но хихикнули.

— Убить Вас не проблема, — я взял одну из сабель за ножны, — но я хочу научить Вас уважению, это чуть сложнее.

Буревестов в ответ расхохотался. Да так громко, что с окружающих нас деревьев, казалось, посыпался снег.

— Ох, уморил, — произнёс он, отсмеявшись и, взяв другую саблю, обнажил клинок. — Круг, господа!

Аристократы разошлись в стороны. Шальная отошла ещё раньше, будто не хотела дышать с благородными одним воздухом. Я скинул плащ, оставаясь, как и противник, в одной рубашке. Оглянулся, ища букмекера, и увидел, как Николай делает у него ставку. Прислушался, сто тысяч на меня. Хм, сойдёт.

— Готовы? — спросил Бестужев, дождался наших кивков, и задал вопрос: — может, примирение? Нет? Тогда начали.

Буревестов взмахнул саблей и стал медленно приближаться ко мне. Подойдя на пять шагов, он остановился.

— Может, обнажишь клинок? — спросил он, и снова кто-то в толпе хихикнул.

— Ах да, забыл, — хмыкнул я и, тряхнув ножнами, отбросил саблю подальше от себя.

— Ты что делаешь? — удивился Буревестов, но я уже перехватил ножны, как меч, и прыгнул к нему.

Удар по сабле, нырок, тычок в нос.

Буревестов удивился, но не сплоховал. Оказался на чеку. Мои атаки он отбил и сам пошёл в наступление. Клинок со свистом вспарывал воздух. Знакомые по видео связки чередовались одна за другой. А я уворачивался.

Где получалось, отбивал его саблю окованной частью ножен, но всё остальное время, я двигался вокруг него, как заправский акробат.

— Держал бы саблю, не надо было бы бегать, — прошипел Буревестов, не прекращая атаку ни на секунду.

Я думал, он с годами стал медленней. Всё же веса набрал прилично. Но нет, он двигался быстро и стремительно. Сабля в его руках превратилась в кобру. Она юрко извивалась и стремилась ужалить меня.

Только и я не лыком шит. Века практики и отличное молодое тело давали о себе знать. Опыт и гибкость компенсировали убогость моего оружия, и мы бились на равных.

Шаги, подскоки, увороты. Наши движения сплелись в стремительный, яростный танец. Я замечал краем глаза, как зрители, раскрыв рты, наблюдают за нами. Никто из них не ожидал такого. Не ожидал, что целых пять минут я продержусь против их фаворита.

Фаворит тоже не ожидал. Пять минут для него стали вечностью, и он стал выдыхаться. Я скорее ощутил, чем увидел, что его дыхание становится тяжелей. Он начал уставать…

А с усталостью в нём вспыхнула и ярость. Он понял, что не так вынослив, как раньше, что его конец близок. И в нём проснулся гнев. Как и тогда, при разговоре, его глаза вспыхнули бешенством. На губах появилась пена. Он заревел, словно медведь, взмахнул клинком, выписывая вязь финтов, и прыгнул на меня.

Я видел этот финт на видео. Его коронка, как я понял. По дороге я придумал только один способ, как с ним справиться, если не убивать его.

Сменил стойку. Отступил назад и… и подошва ботинок заскользила по мёрзлой земле. Я взмахнул руками и стал заваливаться назад. А Буревестов уже падал на меня, и сабля его обещала только гибель.

Падать пришлось неправильно. Не так, как привык с древнейших времён. Не плавно погасив инерцию, с уходом в перекат. А так, как падают обычные люди, когда поскальзываются. На задницу.

Земля и ягодицы встретились. Некстати подвернувшийся камень впился прямо в копчик. Мозг пронзило болью, а на глаза навернулась влага.

Зато сабля Буревестова, как и задумывалось мной, прошла прямо над самой макушкой. Он ещё и потянулся за мной, чтобы достать кончиком клинка. Потянулся, нагунлся и сам потерял равновесие.

Мне осталось только изобразить боль и вскинуть руки вверх. Первое было не сложно. Само собой получилось. А второе…

Тело Буревестова качнулось вперёд. Голова последовала за ним, и кончик ножен соприкоснулся с его носом. Скорость князя была такова, что послышался хруст, и ножны в моей руке согнулись.

Да ладно! Подумал я и перевёл взгляд на Буревестова. А не, всё нормально. Он уже вставал и с удивлением смотрел на красные капли, что срывались с его лица на землю.

— Поединок завершён! — воскликнул Бестужев, — победитель, Кирилл Дмитриевич Орлов.

Его слова разнеслись по берегу и растворились в абсолютной тишине. Даже ветер, казалось, притих. Зрители в немом изумлении смотрели на нас. Разденься сейчас Изольда, и то, не смогла бы отвлечь этих аристократов от происшедшего.

Представил на секунду эту картину, и стало смешно. С трудом удержался от смеха и сохранил невозмутимый вид. Главное, чтобы Шальная не узнала о моих мыслях, а то, знаю, что она скажет: