Застава, к бою! (СИ) - Март Артём - Страница 4

— Ты согласился? — Нахмурился Таран.

— Моего согласия никто не спрашивал, товарищ старший лейтенант. Просто поставили перед фактом: сделаю, они будут жить. А если нет — умрут.

Выговорившись, Клим поник. Опустил голову и плечи. Казалось, рассказав все, он просто иссяк, как иссякает солдатская фляга.

— Я знаю, что мой отец предпочел бы умереть, чем если бы его сын стал предателем… Товарищ старший лейтенант? Что теперь со мной будет? — Он посмотрел на Тарана. — Вы доложите обо всей моей беде в отряд?

Таран молчал. Он задумчиво сузил глаза, вглядываясь в никуда. Начальник заставы размышлял.

— Когда они попросили тебя совершить диверсию? — Спросил я.

Клим обернулся. Слабым, хрипловатым голосом ответил:

— Тот душман, что плохо говорил на русском… Он сказал, что я узнаю, когда придет время. А до этого должен держать язык за зубами.

Клим выдохнул. С трудом сглотнул неприятный ком в горле и продолжил:

— Он сказал: если Шамабад не будет гореть в назначенный срок, мой отец и Амина умрут.

— Слова Клима подтверждают мои догадки, товарищ старший лейтенант, — начал я.

— Догадки? — Удивился Таран.

— На Шамабад готовится нападение. Скорее всего, чисто с политическими целями. Духам нужно показать, что они способны биться с нами на равных.

Не ответив, Таран задумчиво опустил взгляд.

— Раньше у нас были только косвенные факты, подтверждающие это, — продолжал я, — была записка, попытки переноса оружия на наш берег и душманье в кишлаке Комар. Но прямо сейчас, в нашей бане сидит человек, который может дать самый прямой ответ на вопрос: готовится ли нападение на Шамабад или нет.

— Значит, Саша, говоришь, это один из сыновей Юсуфзы? — Спросил Таран.

— Он назвался Мухтааром, — покивал я.

— Ну тогда тут все предельно просто, — пожал плечами шеф, — особый отдел выбьет из него все, что тот знает, а потом наши попытаются обменять его на прапорщика Вавилова и девчонку, о которой ты говоришь, Клим.

Кажется, от слов шефа Клим как-то просветлел. Однако в следующее мгновение взгляд его снова сделался каким-то грустным.

— А что будет со мной? — Спросил он.

Мы с Тараном переглянулись.

— Расскажешь все как есть, — сказал шеф, — будешь настаивать на том, что отказался от предложения душманов. Я смогу это подтвердить. Доказательствами будет также то обстоятельство, что ты доложил обо всем мне сам. Без чужого давления. Ничего плохого ты не совершил, Клим. Возможно, отсидишь на гауптвахте несколько суток. Ну и получишь перевод.

— Перевод? — Удивился Вавилов.

— Да. На другой участок. Где поспокойнее, — кивнул Таран. — Я бы даже скажу тебе, что, пожалуй, буду инициатором такого шага. Сам напишу на тебя рапорт. Однако пока это все только вилами по воде.

Внезапно Клим перепугался. Расширил глаза от страха и быстро затараторил:

— Нет, так делать нельзя. Мне нельзя покидать Шамабад!

— Почему? — Спросил я строго.

Клим обернулся, глянул на меня.

— Почему? — Задал такой же вопрос и Таран.

— Потому… Потому что, духи сказали, что каждые три дня я должен оставлять им послание о том, что все идет по плану. Оставлять их надлежало в одном из уловленных мест.

— Если его переведут с заставы, заложников могут казнит, — сказал Таран.

— Могли бы казнить, если бы не одно но, — я улыбнулся.

И Таран, и Вавилов оба уставились на меня.

— У нас есть сын Юсуфзы. И теперь они не решатся трогать пленных. Кстати, мой второй вопрос касается именно Мухтаара.

Все в кабинете замолчали. Таран уставился на меня. Клим просто смотрел перед собой.

— Товарищ старший лейтенант, — позвал я.

— Какой вопрос у тебя о пленном душмане? — Спросил Таран.

Еще когда я конвоировал Мухтаара, находящегося в полубессознательном состоянии, на Шамабад, мне в голову пришла одна интересная идея. Вернее, даже, в захваченном отпрыске Юсуфзы, который находится вот тут, у нас в руках, прямо на Шамабаде, я увидел возможность. Возможность, попытаться сделать так, чтобы нападения на заставу и вовсе не было. Однако для этого нужно было…

— Товарищ старший лейтенант, — начал я, — разрешите поговорить с пленным, пока не прибыли офицеры особого отдела.

— Парни рассказывали, ты там один оказался, — сказал Малюга, стоящий конвоем у зданьица бани.

Второй пограничник-стрелок в звании ефрейтора, звали которого Владиком, поплевал на бычок сигареты. Кинул окурок себе под сапоги и, вдобавок, растоптал.

— Что, и правда рассказывали? — Ухмыльнулся я.

— Ну, мне тоже, — добавил Владик. — Витя Мартын говорил, когда они сцепились с духами у Красных камней, решили, что будут там до ишачей пасхи сидеть. Ждать подмоги. Ничего ж не видать. Темень.

— Когда дали ракету, — продолжил Малюга, утирая засопливившийся нос, — Витя решил, пришло подкрепление. А потом говорит, душманы кинулись к реке. Чужие выстрелы загремели, и духи стали падать один за другим мертвые.

— Димка Синицын был с Витей, — добавил Влад, — рассказывал, что решил, будто на подмогу пришло целое отделение.

— Ну, — покивал Малюга, — а потом оказалось, что это никакое не отделение! А один только Сашка Селихов к душманам подполз, и давай им на орехи раздавать!

— Расскажи, Сашка, как это у тебя так ловко все вышло? — С любопытством в голосе спросил Владик. — Как ты решился в одиночку на врага напасть? Это ж, считай, как самоубийство могло получиться!

Ответить я не успел. Со крипом отварилась дверь предбанника. Наружу, пригнув голову и придерживая фуражку, вышел Таран. Приблизившись к нам, он внимательно заглянул мне в глаза.

— Думаешь, мысль твоя сработает? — Спросил он холодно.

— Вы ведь тоже, товарищ старший лейтенант, считаете, что нам подвернулся пленник, которого очень удачно можно будет обменять на прапорщика Вавилова. Так ведь?

— Я бы так и сделал, на месте командования, — Таран пожал плечами, — но я ж не могу в голову начальству заглянуть.

— Я рассуждаю так, — начал я, — раньше у духов был пленный, которого мы хотели получить назад. У нас же с их стороны, только такой, что им и не нужен. Да мы и сами его отдать не можем. По понятным причинам.

Поняв, что речь идет о брате Тарана Сергее, шеф помрачнел лицом. Черты его стали жестче, а желваки принялись переваливаться под скулами.

— Это был отличный вариант для Юсуфзы затягивать переговоры, — продолжил я, не поведя и бровью, — и в то же время подготовиться к нападению на заставу.

— Какому нападению? — Удивился Малюга, стоявший за спиной Тарана.

— Разговорчики, — обернулся к нему шеф.

— Виноват…

— А теперь мы находимся в таких условиях, — продолжал я, — что обеим сторонам хотелось бы вернуть пленных.

— Это я понимаю, — Таран кивнул, — ну и что?

— А то, что теперь у нас есть рычаг давления на Юсуфзу. Если просить за целого его сына не только прапорщика, но и девушку, у них не останется никаких других возможностей навредить нам, кроме как устроить самоубийственную атаку на заставу. Причем такую, о которой мы будем знать. Тогда не придётся жертвовать ни Климом Вавиловым, ни девчонкой.

— Ты все же считаешь, что атака будет? — Задумался Таран.

— Вы говорили с Мухтааром? — Спросил я.

— Перекинулся парой слов.

— Я вытяну из него подтверждение моим догадкам, — сказал я. — а потом этим же займутся еще и особисты. Я уверен, начальство быстро сообразит, что к чему. Если даже у кого-то из штаба округа или отряда все еще и остались сомнения, то теперь их не будет.

Таран молчал. Ждал, что я скажу.

— Я постараюсь не допросить его. А поговорить, — дополнил я.

— О чем? — Удивился Таран.

— Подготовка душманов к нападению проваливается этап за этапом, — сказал я, — они это понимают, но подчиняясь слепой вере, отрицают. Я хочу это поправить. Хочу, чтобы душман это понял. А когда вернется домой — передал своему отцу.

— А он захочет тебя слушать? — С сомнением в голосе спросил начальник заставы.