Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения - Страница 7

— Сто золотых на чёрное!

За несколько минут до этого в «Рыбку» пришёл новоиспечённый тесть Цеславия, жаждущий возмездия. Весь город судачил о связи его нерадивого зятя с княжной и насмехался над обманутой дочерью. Боясь скандала на публике, неверный зять пригласил купца в приватный кабинет, на время поручив заботу о Мерине ближним слугам.

Проиграв следующие две ставки, Влада заныла, что ей душно и, повиснув на Руслане, поплелась к широкому окну. По пути она, не глядя, выхватила из рук какой-то дорого одетой девушки шёлковое опахало с восточным рисунком. Оно отлично справилось с созданием потока ночной прохлады с улицы. Ведунья почувствовала себя намного лучше.

— Вы только гляньте, к чему приводит отчаяние, вешается на всех подряд, — обиженная гостья, у которой украли веер, обращалась к компании подруг, но все они, не скрываясь, смотрели на княжну.

— А строила из себя… — подхватила низенькая особа, чем-то напоминающая крыску.

— Хотела царицей стать, нос задирала, а жених её на деле холопом оказался, — вернула инициативу первая, — слышала его заколотили, как собаку бездомную, да и сожгли заживо, чтоб не скулил.

Гостьи напоказ засмеялись.

Руслана потускнела. Она знала, что это не правда, но возразить не могла. В горле пересохло.

Ведунья вручила подруге круглый веер, а сама взяла у неё металлический кубок. Выпив залпом содержимое, она сказала:

— Вот, не знаю почему, но буквально кожей чую неприязнь к той, что в центре. Замок готова поставить на то, что эта девка у Мерины немало крови выпила.

Уверенно Влада направилась к компании. Лаина, в прошлом одна из подруг Мерины, которой и принадлежало опахало, вышла вперёд, готовая высказать всё то же самое княжне в лицо.

Без вступлений ведунья размахнулась и кубком врезала по нагло улыбающемуся личику.

Вскрикнув, Лаина упала. По щеке разлилась кровь. Она попыталась встать, но Влада пнула девушку ногой и села сверху, продолжая колотить жёсткой чашей по вырывающейся жертве. По голове она больше не била, случайная смерть знатной барышни была бы лишней.

— Пожалуйста, хватит! — Руслана пыталась оттащить подругу, больше никто не решался подойти.

Женщины визжали. Мужчины звали охрану. На шум выбежал Цеславий вместе с тестем. Владу подняли. Она не сопротивлялась, удовлетворенная результатом мести.

— Кажется, я протрезвела, дай ещё вина, — обратилась она к Руслане.

— Пошли уже отсюда, — девушка оглядывалась на замершую от шока публику.

Вперёд вышел Ждамир и о чём-то тихо переговорил с Цеславием. Тот с благодарностью закивал. Воин предложил ему сопроводить княжну домой, чтобы избежать лишних пересудов.

Влада разочарованно фыркнула.

На том же экипаже в новом составе они поехали домой.

Руслана в последний раз видела мечника ещё до ареста. Он не скрывал, что они знакомы, но вёл себя, как чужой. Девушка решила, что он так и не смог простить Алоиса за обман.

В карете княжна уснула. Руслана попыталась растолкать подругу, а та только недовольно мычала сквозь сон.

Ждамир взял ведунью на руки и понёс к тайному ходу. Вряд ли Влада рассказала ему о том, как оказалась в теле Мерины.

— Я только сегодня приехала, поживу в замке князя какое-то время, — девушка старалась не отставать, — то что мы с Мериной вместе… Мы познакомились в Тильграде…

— Ты можешь жить, где хочешь и с кем хочешь, — отрезал Ждамир.

Ну, да. Он знает, что она была в курсе реального имени Ала с самого начала. Нечего ожидать любезностей. На самом деле она была даже рада. Не придётся снова лгать, придумывая оправданий.

Проходя мимо гостевого корпуса, он сказал, что дальше справится сам. Знает, где покои молодой госпожи. Руслана отстала.

Оказавшись в спальне, под удивлённые взгляды прислуги, он небрежно сбросил Владу на кровать. В полёте она уцепилась за край его кафтана и, сквозь широкую пьяную улыбку, спросила:

— Хочешь остаться?

— Ты просто нечто! — он ушёл, размашистым ударом чуть не выбив дверь.

Ведунья пожала плечами и, зарывшись в пушистое одеяло, сразу же провалилась в сон.

5 Долг

Алоис будто бы смотрел в зеркало.

В его руках развёрнутый свиток с потертым от времени портретом.

Человеку на нём не больше тридцати. Он вальяжно расположился на троне из белой слоновой кости, боковые стенки которого украшены изображениями сокола в полëте. В ткань длинной парадной одежды вплетены драгоценные камни. Портрет сделан ещё до коронации, поэтому о божественном происхождении говорит лишь золотой медальон на груди. Тот самый, что этой весной Ал использовал для убийства царя Яробора.

Тëмные блестящие глаза смотрят чуть исподлобья. Густые и чёрные, как смоль, волосы собраны в низкий хвост. Подбородок закрывает плотная борода. За последние недели отросшая щетина уже обозначила на лице Алоиса похожий рисунок.

Ал видел своего деда впервые.

Доедь лжецаревич в своё время до дворца и посети зал предков, он наверняка бы и сам заподозрил родство. Настолько сильным было сходство.

Раньше он считал, что его лицо — забавное совпадение, не более. Но уверенность Владыки, подкреплённая чарами Витоша, вселяли сомнения.

— Ваше Высочество, царство Ваше по праву. Но Вы — больше, чем трон. Больше, чем просто власть. Лишь приняв свою кровь, своих предков, Вы восстановите справедливость этого мира, вернув веру заблудшему народу, — Солнцезар стоял у алтаря, где не так давно послушники разожгли огонь.

В ритуальном зале столичного Храма Рарога они были одни. Жрец взял Алоиса за руку и поднял ладонью вверх. Тонкую ветвь, объятую пламенем наполовину, он опустил сверху, коснувшись кожи. От боли Ал сразу же одёрнул кисть, на которой остался маленький красный ожог.

— В летописях сказано, что дети Рароговы, приняв дар бога-сокола, более не страшились огня, как смертные. Также и Вы, Ваше Высочество, приняв свою суть, возвыситесь над обычными людьми. И уже тогда сможете по праву брать и по праву карать.

Это был своеобразный ответ на вопрос, заданный накануне.

Их первая встреча состоялась вчера, хотя Ал прибыл в храм две недели назад.

Выслушав длинную канонаду из лести и сожалений о том, что они не познакомились весной, Алоис спросил о дальнейших планах. Вчера Владыка ответил расплывчато, процитировав отрывок из «Сказания о Рароге». Очевидно, старик хотел произвести впечатление обширными знаниями, зачитывая наизусть стихи, но что толку от красивых речей?

Для всего царства Алоис теперь самозванец, к тому же мёртвый. Командиры, следовавшие за ним от самой Болании, приговорены к пожизненной каторге на северных рудниках. Знать, как обычно, вышла сухой из воды, прикрывшись добрыми намерениями.

У него нет больше ни армии, ни повода для возвращения.

— Не сочтите меня неблагодарным, — Ал размял повреждённую руку, — но влияние Храмов Рарога уже не то, что раньше. Сколько у вас людей? Если копнуть вглубь страны, наберётся тысячи две жрецов и вдвое меньше послушников. Мароз наверняка сократит ваше содержание ещё сильнее, и половине придётся возделывать поля, чтобы прокормиться.

— В Вас говорит расчётливость маленького человека. Всё это станет не важно, когда Вы примите божественный огонь.

Алоис вздохнул. Старик, похоже, давно на своей волне, и доказывать ему что-то бесполезно. Он попытался вернуть портрет Беловолода владельцу, но, как оказалось, это был подарок. Пришлось ещё час слушать проповедь о боге-соколе и великой миссии, чтобы получить разрешение отправиться к себе.

На Йозаса, не привыкшего к грубой лести, речи об исключительности производили большее впечатление.

В своих покоях Ал застал Елисея с книгой.

— Ещё день с этим полоумным, и я сам свихнусь, — бросил он с порога.

— Опять стихи читал?

— И не только. Вот, полюбуйся, — он передал свиток с изображением царя.

— О, так я видел. Слуга Солнцезара приносил его в Храм Правосудия.

За сутки до суда Елисея посещал Лютомир. Помимо портрета и документов о завтрашнем решении судей, он рассказал, как именно Владыка вычислил потомка и как собирается его спасти. Всего судьи подготовили два варианта приговора в зависимости от хода дела: сожжение в жертвенном огне или повешение. Из петли потомка было бы вытащить сложнее, поэтому требовалась помощь Елисея.