Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения - Страница 25

— Ал, мы же можем сбежать? — она поёжилась от потока промозглого ветра, вскинувшего волосы на затылке.

— Да.

— Когда?

— Когда ты поешь.

Он пересел за её спину, закрывая девушку собой от холода. Набрав немного каши, он пронёс еду мимо её лица и попробовал. Живот Русланы недовольно ответил.

— Я просто проверяю, — в следующую ложку помимо разваренной крупы перекочевали два орешка.

— И как?

— Ужасно. Лучше бы Солнцезар оставил дочь на кухне, а не приставлял к тебе.

Голодный желудок Русланы не был так критичен. Каша, как каша. А кто-то, кажется, заигрался в богатого царевича.

— Ал, получается, что ты брат Богорода? И на самом деле принц? — она взяла другую ложку.

— Двоюродный: да. Но какой из меня принц? Всего лишь один из бастардов.

— Я всё видела вчера… Как это возможно?

Алоис пожал плечами.

— А сейчас ты чувствуешь что-то особенное?

Он взял тонкое брëвнышко, ответив:

— Вроде бы, нет, — кроме того, что теперь холод не был проблемой.

Дерево в коричневом порошке пахло знакомо. Ал попробовал крупицу коры. Ему не показалось: это дамиана. Дрова обсыпаны дорогим заморским возбудителем. Старик совсем берега потерял. Решил, что кроликов разводит.

— Что это? — Руслана заметила, с каким раздражением он закинул бревно в огонь.

— Ничего.

Полено отскочило от стенки и, уже подожженное, свесилось с края камина.

Ал поднял деревяшку и положил на горящую горку.

Девушка, вздрогнув, замерла, да он и сам не понял, как так случилось. Рука касалась пламени, но никак на него не реагировала. Он несколько раз провëл пальцами по жёлтым искрящимся языкам. Ничего. Огонь задел край рукава. Пришлось затушить горящую ткань другой рукой, но и та осталась невредима.

— Ал, тебе совсем не больно? — она отшатнулась в сторону.

— Ты боишься меня?

— Нет! — и за кого он только её принимает. — Просто это… немного странно.

Он удручённо рассматривал невредимые кисти. Кожа даже не покраснела.

Руслана накрыла его ладони своими и опустила, заглянув в чёрные глаза.

— Это всё не важно. Мы уедем домой. Я и ты.

— Домой?

— Найдём дом. Начнём заново. Главное: подальше и поскорее. Не могу здесь больше находится.

Девушка, видимо решив выказать поддержку, неуклюже похлопала его по спине. Это было забавно, но слишком уж по-дружески.

— Руслана.

— Да, — она оторвалась от его плеча.

— Что бы не случилось, не уходи от меня.

Закинув руки за его шею, она широко заулыбалась. Как можно серьёзно говорить о таких вещах, когда всё только наладилось?

— Веди себя хорошо, и я не уйду, — подмигнула она.

— Как бы я себя не вёл, не уходи.

— А то что?

— Ты без меня не сможешь.

— Лучше ты пообещай, что снова не исчезнешь.

Даже обидно. Мог бы немного улыбнуться в ответ, а то строит из себя мученика.

Столь простую просьбу нельзя обдумывать, Руслана уже собиралась закатить глаза, но парень снова прижал её к себе и прошептал на ухо:

— Я всегда буду рядом.

Мурашки рассеянным строем побежали по шее в направлении его дыхания. Он говорил так серьёзно, будто от этого зависела чья-то жизнь.

Руслана рада была вернуться к завтраку.

Она не ела досыта давно, а спала в последний раз ещё в неудобной повозке. Сейчас, после тёплой еды, глаза сами собой закрывались. Она сладко зевнула. Несмотря на то, что они сидели на полу, уснуть, прислонившись к груди Алоиса, оказалось невероятно просто.

Он перенёс девушку на кровать и поначалу сам хотел отдохнуть, но сон никак не шёл.

Стопка старых летописей послужила отвлечением от тревожных мыслей. В один из словарей Владыка вложил сложенную карту: север Риинского царства.

На западе, с самого края, красным крестом помечена старая столица. Город, в котором они находятся. Через горы тянется извилистая дорога на восток к каторжным рудникам. Этим летом количество рабочих в шахтах удвоилось. Вряд ли новый царь озаботился тем, чтобы увеличить количество бараков или продовольствия.

Его люди.

Поверив ему, все они совершили большую ошибку. Многим она уже стоила жизни, у остальных будет несколько лет, чтобы сгинуть в скотских условиях.

А он выйдет сухим из воды. Уже вышел. Теперь он возьмёт Руслану, уедет заграницу и пустит корни где-нибудь в отдалённой деревушке.

Звучит, как отличный план.

Потерев уставшие глаза, Алоис с судорожным смешком откинул карту в сторону.

17 Виновный

Когда Мастиславу доложили о личности возможного поджигателя, король взял дело под личный контроль. Народу было нужно правосудие, и Елисей идеально подходил на роль врага. Если бы бывший наёмник просто проходил мимо в тот злополучный вечер, его всё равно бы приговорили к смерти.

Было бы у Мастислава больше власти, он в первый же день разделался с предателем, но Совет решил сделать из этого дела показательное, и настоял на открытом заседании.

Аргументы обвинение придумало прекрасные: испытывая личную неприязнь к Болании и правящей семье в частности, Елисей старался всеми силами навредить благополучию королевства. Сначала он пытался использовать для этого лжецаревича, а, когда план провалился, решил поджечь столицу.

У думающих людей эта версия не вызывала ничего, кроме обыденного скептицизма, но народу в массе своей вполне заходила история классического злодея.

Дело раскручивали, пока к нему нарастал интерес, а, как только тема наскучила, Елисею быстро вынесли приговор и отправили в специальную темницу. Уже пару десятков лет общественные наказания в Болании не пользовались популярностью.

В назначенный день Елисея заранее связали и оставили на время, чтобы всё подготовить. К обеду в камеру пришли два стражника с грубым холщовым мешком в руках. Такие надевают на голову заключённому по дороге к месту казни. Считалось, что последний взгляд смертника может сглазить любого попавшегося на пути, да так, что год удачи не видать.

На лицах палачей, как и ожидалось, не было ни тени сочувствия. Работа есть работа.

Можно попытаться выбить для себя смерть в бою, но, скорее всего, у связанного не получится нанести ни одного значимого удара. Посмеются, изобьют и заживо бросят в топку.

— Пора, — охранник с мешком зашёл за спину и погрузил узника в душную темень.

Странно, что с момента прибытия, Елисея ни разу не воспитывали. Он не был из числа буйных, но осуждённых всегда поколачивали для профилактики.

Наёмник полагал, что Алу в чëм-то повезло больше. Парень, скорее всего, даже не заметил, как всё закончилось. Ветер, короткий удар о землю и тишина. Елисею же придётся немного потерпеть.

Слышалось, как рядом завывал ещё бедолага. Топку редко разжигали только для одного. Обычно закидывали сразу нескольких осуждённых. Вероятно, мимо только что проволокли его соседа.

Елисей примерно представлял, в какую сторону его ведут и сколько времени должен занять путь. Но шёл он намного дольше. Сначала сырые коридоры, потом лестницы, а потом подошва ступила на жёсткую подсохшую траву. Сквозь плотную ткань мешковины просочились дневные лучи.

— Благодарю. Вот, как и договаривались, — знакомый голос перекрыл глухой звон монет.

Набитый кошель пролетел над головой, упав в руки одного из стражей.

— С вами приятно иметь дело, господин, — говоривший подтолкнул Елисея вперёд и, судя по шагам, вместе с сослуживцем, направился обратно в темницу.

Солнце врезало по отвыкшим от света глазам. Прищурившись, Елисей вгляделся в лицо человека, сдёрнувшего с его головы мешок.

— Ждамир?!

— Не ожидал? — мечник закинул руку на связанные плечи ошарашенного наёмника.

Темница осталась позади, а впереди на узкой просёлочной дороге стояла скромная крытая колымага. На месте извозчика расположился один из бывших людей Златояра, а из-за его спины, наполовину высунувшись из скромного салона, выглядывала дочь Избора.

— Долго вы ещё обниматься будете? Я начинаю ревновать! — весело выкрикнула Мерина.