Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена - Страница 10

– Хорошо, – делаю вид, что соглашаюсь с его словами.

– Это не все.

Ну, вот опять.

Он вдруг смотрит мне в глаза, его верхняя губа слегка поджимается, будто его отвращает то, что он видит. Моя внешность: лицо, глаза, тело – его воротит от этого.

– Я взойду на престол и стану императором Эсмара.

Не думаю, что он ждет моих поздравлений, поэтому молча слушаю дальше.

– Я должен озаботиться вопросами престолонаследия, – наконец, говорит он. – Мне нужен наследник.

Я ойкаю.

От нервов.

От страшного прозрения – наследник?!

– Ну так… – голос у меня срывается в дрожащий писк. – У вас есть любовница. Леди Фант. Она будет счастлива вам родить.

Реиган смотрит раздраженно. Его взгляд острее скальпеля, он раскурочивает грудную клетку, вонзаясь в сердце.

– Ты в своем уме? – цедит сквозь зубы.

– Если нужно, я даже выдам себя за мать этого ребенка, – я закапываю себя еще сильнее. – Притворюсь, что я в положении.

Реиган решительно шагает ко мне. Его движение такое резкое и сердитое, что я вжимаюсь спиной в стойку балдахина. Наши лица оказываются напротив – его императорское величество смотрит на меня с неприязнью, как на букашку. Меня обволакивает его запах: свежий, древесный. Но это вызывает лишь тошноту и приступ паники. Я замираю, словно пойманная в силки дичь.

– Последнее, что я хочу – спать с тобой, – говорит муж. – Я выдержу месяц, чтобы быть точно уверенным, что ты не беременна от Герберта Уолша, а потом ты не вылезешь из моей постели, пока не понесешь. Я дам тебе титул принцессы-консорта, но императрицей ты не станешь никогда. Считай это подарком, Анна. Если я узнаю о твоей причастности к смерти отца, то даже дам тебе дожить до родов. В случае твоей вины, как только разрешишься от бремени, ты будешь казнена. А до тех пор молись, Анна, и может боги простят тебе хотя бы часть твоих грехов.

Я тяжело втягиваю воздух – буду молиться о том, чтобы ты забыл о моем существовании, Реиган Уилберг!

Утром мне позволяют поесть. И это не овсянка, сэр. Это прямо шведский стол «все включено». От Элен узнаю, что так скупо меня кормят, потому что я провинилась. Скупо – это когда бутерброд с чаем, а передо мной мясо, сыр, булочки и фрукты с медом. Из напитков слабый алкоголь, вроде разбавленного вина. Я и четверть из того, что принесли не съела бы, но раз дорога мне предстоит длинная, ем через силу.

В этот раз от помощи Элен я не отказываюсь, только прошу сильно не затягивать корсет. Во мне веса-то, небось, килограмм пятьдесят, там и утягивать нечего. Платье она на меня надевает дорожное: тяжелое и плотное.

Кстати, сияет моя фрейлина, как начищенный медный таз. И в ней считывается нега полностью удовлетворенной и любимой женщины – мой муж, видимо, нашел для нее время даже в этот нелегкий период своей жизни.

По моим покоям бегают служанки, собирая массивные чемоданы.

Элен смотрит на меня со снисхождением, как выигравший на побежденного. И это нервирует даже больше, чем тот факт, что мой муж с ней спит. И что об этом знает каждый.

– Что это за место Рьен? – спрашиваю у фрейлины.

– Старые владения его величества. Одинокий замок на Севере.

Для начала пойдет.

Когда вещи полностью собраны, мне представляют Софи – мою служанку. Она немолода, неразговорчива и безразлична. Строгий чепец, форменное платье и небольшой саквояж в руке – просто маленький сноб. Кстати, ростом она, действительно, низкая. Жесткие кудрявые локоны точат из-под чепца, будто свидетельствуя о не менее жестком нраве.

На выходе из покоев к процессии присоединяется охрана. Во дворе стоит карета, запряженная двойкой лошадей, рядом всадники – шесть военных в форме. Один из них капитан отряда, он скупо кланяется. За нами снаряжают еще какой-то обоз – вещей везем немерено. Слышу какие-то завывания – от главного входа к нам движется зареванная Элизабет в сопровождении солдат.

Горе луковое.

Неужели мне дадут ее в довесок? И возись потом с ней.

– До особого распоряжения вы должны оставаться в замке Рьен, – оповещает нас капитан. – Прошу вас, ваше высочество, – он распахивает дверцу кареты.

Я последний раз оглядываю замок и мысленно прощаюсь, надеясь никогда больше сюда не возвращаться. Подмечаю, что принц Реиган не удосужил меня даже парочки прощальных слов. И это хорошо, это радует. Любые его слова хуже плевка ядом.

Леди Фант в окружении служанок, уставших таскать мои чемоданы, с премилой улыбкой ждет моего отбытия. Она искренне счастлива, что Реиган теперь полностью ее. Возможно, строит какие-то планы. Скажу так, счастливой рядом с таким мужчиной может быть только полная дура. Он в женщине равного себе человека никогда не увидит. Для него в ней – жене – функций, кроме, деторождения и ублажения, вообще, не существует. Бывает такой нарциссический тип мужчин. Это не лечится, это только в гробу потом разлагается.

«Ариведерчи», в общем.

Я свою жизнь иначе буду строить, без этого всего патриархата. Раз уж я принцесса, да еще из современности, то держитесь ребята, я вам сейчас цивилизацию покажу.

Замечаю на широком крыльце движение – принц выходит к лестнице и останавливается, уводя руки за спину. Он выглядит иначе – не генерал, а, скорее, император. Волосы убраны от лица, височные пряди собраны на затылке. Верхнее одеяние похоже на удлиненный камзол, он распахнут, на поясе отчетливо видны ножны. Выправка у Реигана идеальная, волевая и уверенная. И смотрит он спокойно, ничуть не сомневаясь в своем решении – изгнал, и будто полегчало ему.

Мне тоже хорошо, не сомневайся.

Даже на таком расстоянии от него, и то свободнее дышится.

– Элизабет, – зову фрейлину, – садись в карету.

Эту несчастную мне хочется поскорее спрятать. Она словно скелет, который достали из одного шкафа, чтобы в другой запихнуть. Глядя на ее рыдания, можно подумать, что наше путешествие – это конец света. А мне не хочется выглядеть так, будто меня отсюда погнали, словно собаку. Хотя отчасти так и есть.

Пока Элизабет забирается в карету, я смело смотрю на Реигана. И он смотрит в ответ. Уверена, распаляется. Его бесит, что я не выгляжу в должной мере раздавленной. Где скорбь, где ненависть? Он ожидает именно это.

А этого нет.

Отворачиваюсь, гордо распрямляя плечи. Капитан всадников подает мне руку, и я скрываюсь в темном салоне кареты. Элизабет прямо рыдает, ничком лежа на сидении. Софи скупо сидит в углу, обхватив руками корзину с едой. На лице ни одной эмоции – просто египетский сфинкс, разве что нос на месте.

– Что ж, дамы, – говорю не совсем уверенно, – нас ждет новая жизнь.

Элизабет, наконец, затихает. Она привстает, стирая слезы, бросается к окну, едва экипаж трогается, и с надеждой смотрит сквозь стекло. Упирается в него ладонями, и я читаю по движению ее губ: «Реиган…» Будто других мужчин вокруг нет, нужен именно этот – самый плохой. Бракованный, хоть и принц. В нем души нет. А смазливое лицо, богатство и брутальность – это ценность только для наивных девочек.

В сорок семь понимаешь, что для отношений нужен единомышленник и друг, а потом любовник. Тот, с кем хорошо – вот кто нужен. Плохо мы и одни жить можем. Принц Реиган – мужчина, для которого женщина – расходным материал. Изгнать его из мыслей, и дело с концом.

– Как нам теперь жить? – Элизабет обреченно откидывается на спинку сидения. – От меня все отреклись. Я жива лишь потому, что согласилась поехать с вами.

– Ну, раз поехала, чего жалеть? Дело сделано, – говорю я, укладываясь поудобнее в уголке: – Я всю ночь не спала. Разбудите, когда приедем.

А мысли о муже все еще шевелились в голове и не разбегались даже от моих усилий. А еще у меня холодели руки, стоило подумать, через что пришлось пройти бывшей хозяйке моего тела. Терпеть пренебрежение – это полбеды, а вот быть принужденной к супружескому долгу – совсем другое дело.

Принцесса Саореля любила когда-то другого мужчину. Сильно любила. И потеряла из-за Реигана. Что она должна была чувствовать, когда он взял ее в жены? Отдалась бы она ему добровольно?