Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена - Страница 1

– Потрясающая работа, Нина Сергеевна, – раздаются слова ассистента.

Операция длилась четыре часа, и я лишь прикрываю веки – устала. Зато пациент будет жить.

– Запускаем сердце, – говорю сухо и слежу за показаниями на мониторах, а затем проверяю: – Истечений нет, отключайте кровообращение… Аритмии нет.

Отлично сработано. Вот только перед глазами навязчиво пляшут черные мушки. Жарковато.

– Закрываем и сшиваем? – раздается откуда-то сбоку, пока я жмурюсь и пытаюсь прийти в себя, потому что становится трудно дышать.

Итак, пока я борюсь со странным приступом, можно сделать отступление и рассказать о себе. Меня зовут Нина Сергеевна Виннер, и я кардиохирург. Хороший врач, прямо скажем. С большим опытом и внушительным заделом на будущее.

– Нина Сергеевна, все в порядке?

– А… да… – хриплю. – Присесть бы.

А поздно. Спустя уже секунду лежу на полу и не могу надышаться. Воздуха нет совсем. Это что еще это такое?

Я ведь еще и не пожила совсем. Столько грандиозных планов впереди. Раздумываю над тем, а не сапожник ли я без сапог – это меня от инфаркта что ли корежит? Или инсульта? Может, тромб?

Кстати, мне завтра должно исполниться сорок семь. Торт куплен, даже не попробовала. Дожить до этой даты, как я вижу, шансов мало – надо мной возникает столб света. Он кружит и жужжит, затягивая меня, обретшую странную легкость, воронкой, но я упираюсь со свойственным мне упрямством. Пытаюсь ухватиться за бренное тело и всеми силами остаться на этом свете. И аргументов у меня полно. Ну, во-первых, я всегда делала благое дело, не жалея себя. А иногда и себе во вред. Факты на лицо: у меня ни детей, ни семьи. И даже кошки нет. Единственная орхидея и то, загнулась. Несправедливо.

Эй, слышите вы там, наверху? Так дело не пойдет!

Свет надо мной странно мигает, будто божественная лампочка дает сбой. Снова раздается жужжание, какое-то в этот раз сердитое, будто кто-то засунул свой любопытный нос в улей и разворошил его.

Я вдруг отцепляюсь, ощущая, что меня словно сдернули с места, жестко взяв за шкирку. А затем я растворяюсь в потоке света, с одной упрямой и самонадеянной мыслью: «Это еще не конец!»

Сказ о Саореле,

из личных записей Нины Виннер.

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была принцесса Аннабель-Антуанетта Корсо, о красоте которой слагали легенды. И было ей всего восемнадцать лет отроду, когда она полюбила отважного генерала. Влюбленные были счастливы ровно до тех пор, пока генерал не погиб на войне, защищая границы славного государства Саорель от чужеземцев во главе с жестоким принцем Реиганом.

***

Антуанетта-Аннабель Корсо

… тихое жужжание отступает.

– Прекрати изображать из себя жертву, Анна! – гремит надо мной мужской голос.

Я с трудом приподнимаюсь и жмурюсь. Пахнет воском и пылью. Вокруг чадят свечи, а сквозь задернутые плотные портьеры пробивается солнечный свет. На моих руках кровь, и я озадаченно шевелю пальцами, пытаясь понять откуда она. И чья.

Да и, вообще, где я?

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – кто-то хватает меня за плечо, больно вздергивает на ноги, – хорошо покувыркалась?

Я с удивлением оглядываю свой наряд – на мне только длинная тонкая рубашка. Светлые волосы слегка вьются и струятся по плечам. Удивительное дело, но эти волосы не мои. Вот отродясь таких не было.

Поворачиваю голову, услышав сдавленный хрип – на полу у кровати лежит обнаженный мужчина. Хорошо сложенный, темноволосый и мускулистый. Из его спины торчит меч, но, судя по шевелениям, незнакомец еще жив.

– Что тут произошло? – наконец, я перевожу взгляд на мужчину, который стоит рядом и держит меня за плечо.

Его пальцы грубые и больно впиваются – будут синяки. Но не это потрясает, а его внешний вид: длинные черные волосы, смуглое лицо и глаза цвета грозового неба. Эти глаза сейчас пылают гневом и едва золотятся у зрачка, буквально гипнотизируя.

– Посмотри, как он скулит. Нравится? – шепчут губы этого психа.

Он одет, как военный: мундир с эполетами и золотыми петлицами, облегающие брюки и высокие сапоги.

– Нет, – отвечаю предельно серьезно. – Надо полицию вызывать. Он сейчас кровью истечет. Судя по всему, легкое пробито. Здесь скорая нужна. Дайте телефон, я вызову.

Незнакомец щуриться и вглядывается в мое лицо. Он тяжело дышит и скрежещет зубами.

– Отойди, – наконец, он отшвыривает меня к стене с такой силой, что я врезаюсь и ойкаю от боли.

– Нет, – окликаю, видя, что он хочет выдернуть меч, – лучше этого не делать до приезда…

Поздно.

Незнакомец, морщась, переворачивает пинком голого страдальца и избавляет его от мучений очередным уколом меча. А затем преспокойно вытирает лезвие о край одеяла и убирает в ножны.

– Боже правый… – ошарашенно шепчу я.

– Оделась, – гаркает мне этот сумасшедший. – Быстро!

Еще бы знать во что. Впрочем, я готова нацепить на себя все, что угодно. Я, вообще-то, сегодня уже умирала, мне не понравилось. Найдя какое-то средневековое платье, валяющееся на полу, я за пару секунд натянула его поверх рубашки.

– Развратная потаскуха… Это был мой лучший командир, – пробурчал мужчина, глядя на покойника.

Так ведь не я его только что…

– Шевелись!

Шевелюсь, еще как.

Теперь, как понимаю, я в заложниках у безумца. И вооружен он не пистолетом или ножом, а средневековым мечом – это что еще за выкрутасы?

– Не думай, что легко отделалась, – доносится до меня его сдавленный, рычащий голос.

Я застыла напротив опасного незнакомца, чувствуя, что меня колотит от страха. Адреналин бьет в голову так, что я плохо соображаю. А ведь девиз медика – быть всегда хладнокровным. Это работает в условиях операционной в отработанных ситуациях, но здесь другое дело – от моих действий зависит моя собственная жизнь. Это не игрушки.

Мужчина медленно поворачивает голову, оглядывая меня с ног до головы. Он высокий, широкоплечий и сильный. У него узкая талия, мощные руки, военная выправка, надменный горящий злостью взгляд. И этот взгляд прямо сейчас придирчиво и недовольно скользит по моей одежде.

– Я сказал быстрее.

– Я готова, – отвечаю сухими губами.

Он вздергивает бровь, а потом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Хочешь появиться так перед придворными, Анна? – спрашивает, не спуская с меня взгляда. – Мне плевать, я могу тебя по коридорам проволочь и обнаженную. Но ты все еще моя жена.

Что?

Это когда ж я успела замуж выскочить?

– Вы… – сглатываю, – ошибаетесь. У меня нет мужа, – и, видя, как вытягивается его лицо, а желваки начинают ходить ходуном, тороплюсь добавить: – Я, вообще, здесь случайно… Так вышло… Я не помню, как сюда попала!

– Не помнишь, как легла под моего подчиненного? Не новость, дорогая. Ты редко, когда запоминаешь своих любовников.

И он направляется ко мне, а я испуганно отшатываюсь. Но недостаточно проворно, потому что мужчина хватает меня за плечо, разворачивает спиной к себе и с силой вжимает в стену. Его ладонь надавливает мне между лопаток, другая рука сдергивает с моих плеч платье, обдирая кожу.

– Не надо, я… Вас посадят! – взвизгиваю, придавленная к стене, словно коллекционная бабочка под стеклом.

Глупость, конечно, пугать психа законом, но я не знаю, что еще его утихомирит.

– Даже не шевелись, – он склоняется ко мне и шипит над ухом: – Ты мне поперек горла.

Он сдавливает мне шею, потом отпускает, и отходит, расшвыривая ногой какие-то вещи на полу. Я часто дышу, не шевелясь. С такими безумцами лучше действовать аккуратно. Он явно болен – видит во мне жену, подозревает в измене…

Пока я стою у стены, прижимаясь к ней щекой, и краем глаза наблюдаю, как мужчина рыщет по комнате, я судорожно соображаю, как я оказалась в этом месте. Я умерла – это совершенно точно. Такое ни с чем не спутать. И где же, спрашиваю, мои райские кущи? Где блаженное порхание на облаках, и все такое? Или хотя бы вечная темнота?