Лейтенант космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 16

Я посмеялся вместе с ним, из вежливости.

— Жаловаться не пробовали, господин комендант? — спросил я.

— А что, есть шансы, что сюда пришлют другой корабль? — фыркнул он. — Сомневаюсь. Нет, господин лейтенант, я слишком хорошо знаю наш флот и наше управление.

Да, шансов на замену «Гремящего» не было никаких. А все попытки надавить на Сахарова через его начальство заканчивались бы отписками, что капитану, как представителю военной власти в системе, виднее, как нести службу. Главное, что по документам и отчётам в системе всё в порядке. Чтобы старательно заметаемое под ковёр дерьмецо не всплыло наружу, наверх, к адмиралам и министрам, или того хуже, к самой императрице.

Выходит, комендант здесь, как и я же, просто заложник ситуации. Что нас отчасти сближало.

— Да, печально это слышать, господин комендант, — сказал я. — Надеюсь, у меня получится хоть что-то изменить.

— Могу только пожелать вам удачи, господин лейтенант, — сказал Уралов.

Мы пожали друг другу руки, я вышел из его кабинета. Коменданту нужна была тихая и безопасная система, чтобы больше кораблей следовали через неё, заглядывая на станцию. Больше кораблей, больше грузов, больше народа, соответственно, важность U-681 возрастает вместе с доходами коменданта и его политическим весом.

Мне же нужна была служба не под командованием алкоголика-самодура. Мне хотелось служить как подобает, а не страдать фигнёй целыми днями, спасаясь от безделья посиделками в кают-компании.

Я остановился у прямоугольного иллюминатора в коридоре, за которым виднелась далёкая звезда, золотым шаром сияющая в черноте космоса. Мимо меня прошли несколько туранцев, курлыкая на своём языке. Были они смуглые и раскосые, темноволосые, больше похожие на жителей Сино-Индской Федерации, а не на нас, униформу предпочитали пышную и цветастую. Торговцы, не военные.

Я проводил их задумчивым взглядом. Что-то они зачастили сюда. Это само по себе, конечно, не плохо. Даже наоборот, хорошо, пусть система процветает, но они как-то сами собой вызывали у меня недоверие. Воевали мы с ними чаще, чем сотрудничали, и короткие моменты перемирия неизбежно заканчивались вероломным нападением с их стороны, когда они в очередной раз пытались захватить какую-нибудь планету или систему.

Но я прилетел сюда не для того, чтобы глазеть на туранцев. Я прилетел, чтобы провести здесь выходной, и никто не сможет меня остановить в моём стремлении развеяться и отдохнуть. И я направился прямиком в бар, туда, где уже отдыхали мои сослуживцы.

Знакомый уже бармен кивнул мне, когда я вошёл и пристыковался к стойке рядом с младшим лейтенантом Каргиным. Нижние чины «Гремящего» оккупировали столик неподалёку, и все остальные посетители неприязненно смотрели на них, шумных и воинственных. Было тут ещё несколько туранцев, пара вольных торговцев, ещё несколько местных обитателей, работников станции. Достаточно многолюдно для такой маленькой станции, как U-681.

— Господин лейтенант, — произнёс бармен. — В этот раз, надеюсь, обойдётесь без драк?

— Это зависит не от меня, — пожал я плечами.

Каргин покосился на меня с удивлением.

— Вы и здесь успели отличиться? — в недоумении спросил он.

— Поцапался с парой пиратов, ерунда, — сказал я. — Светлое пиво есть?

— Новомосковское, порошковое, — предложил бармен.

Дрянь, а не пиво. Но встречалось повсеместно, даже в такой глуши. А всё потому что транспортировалось в разы проще, чем натуральное пиво, которое варили на планетах и в колониях.

— Наливай. И к пиву чего-нибудь, — потребовал я.

На стойке передо мной появился высокий бокал с пенной шапкой и прозрачной холодной каплей, стекающей по стенке. Стекло тут же начало потеть от перепада температуры. Рядом с бокалом бармен поставил с закуской, белыми крахмальными чипсами, посыпанными приправой.

— Ваше здоровье, лейтенант, — повернулся я к Каргину, поднимая бокал.

Связист, в свою очередь, наливался виски, и тоже отсалютовал мне стаканом. Напиться он пока не успел, но яркий румянец на щеках точнее любого детектора говорил о том, что пару стаканов он уже в себя опрокинул.

— Давно на «Гремящем»? — спросил я.

Он задумался, поднял взгляд к потолку, вздохнул, считая дни и месяцы. Однообразные донельзя, одинаковые, и потому подсчёту не поддающиеся.

— Полгода. Чуть больше, — сказал он.

— Залёт? — поинтересовался я.

— По распределению, — фыркнул он, ясно давая понять, как относится к своей удачливости.

Мы с ним были ровесники, плюс-минус, разве что я заканчивал Академию, а он — училище в одной из колоний.

— Давай на ты? — предложил я.

Вне исполнения служебных обязанностей, естественно. Субординация — это почти святое. Крепко вбитое в подкорку.

— Давай, — кивнул он.

Нам нечасто доводилось пообщаться. Он, как и я, в кают-компании был гостем нечастым, а во время вахт всё наше общение сводилось к приказам и докладам.

Я отхлебнул наконец-то из бокала, скривился от терпкой горечи. Как всегда, когда пьёшь новомосковское. Надо немного потерпеть в начале, а потом пойдёт как по маслу.

— А я ведь такой же был, когда только прилетел сюда, — признался вдруг Каргин.

— Какой? — не понял я.

— Ну… Деятельный. Думал, сейчас тут… Порядок наведу, покажу всем, как надо… — вздохнул он.

— А потом? — спросил я.

— А потом понял, что нахер это никому не надо, — сказал он, отхлебнув виски, не закусывая. — Знаешь, тут быстро мотивация теряется. Тут все живут по принципу «не высовывайся». Выскочек не любят.

Я пожал плечами. Я, значит, выскочка. Ну, с этим трудновато спорить, но такая уж у меня природа, такой характер, и переделывать его слишком поздно.

— Ошибаешься, лейтенант, — сказал я. — Главное начать что-то делать. Потом остальные присоединятся, проще будет.

— Может и так, — пожал он плечами.

— Ты погоны для чего получал? — спросил я.

— Я? Империи служить хотел, — сказал он. — Думал, буду на космическом корабле служить, домой прилечу потом весь такой красивый, в форме, в шрамах, ну, знаешь, как в рекламках этих… А тут…

— И что, после одной неудачи сдался? — хмыкнул я. — Давай-ка… Наведём тут шороху, лейтенант. Есть у меня пара идей…

Пиво у меня за разговором быстро кончилось. Пришлось, как младший лейтенант Каргин, перейти на что-то покрепче. Нужно было его догонять, чтобы поддерживать контакт. Кажется, у меня появлялся ещё один союзник.

Выходной пролетел мгновенно, на сверхсветовой скорости. На челнок мы возвращались со скорбью в душе. Как на каторгу. И я, и младший лейтенант Каргин, и нижние чины, которые помогали друг другу дойти до шлюза. Главное, не блевануть в челноке. И чтобы не отключилась искусственная гравитация, иначе мы точно заблюём весь салон.

Но в остальном я прекрасно провёл время, отдохнул и расслабился, позабыв о ежедневной рутине космофлотской службы. А теперь мы возвращались к ней ещё на пару недель. До следующего выходного.

А ещё мне удалось убедить младшего лейтенанта Каргина в необходимости перемен на «Гремящем». Вернее, сами по себе перемены он горячо приветствовал. Мне удалось убедить его в том, что для них нужно приложить кое-какие усилия.

И мы с ним разработали план. По пьяной лавочке он казался нам идеальным решением всех проблем, но теперь, когда мы потихоньку трезвели, у меня возникали сомнения. Но бутылка лучшего коньяка за пазухой не оставляла нам выбора.

Ненавижу взятки. Да и Сахаров не заслуживал подарков, я бы с куда большим удовольствием пнул его под сраку, вон с корабля. Но других способов вернуть меня в командирскую рубку мы с Каргиным не нашли, сколько бы вариантов не перебирали.

Так что на следующий день, протрезвев окончательно и собравшись с духом, я направился прямиком к нему, к капитану Сахарову. Он как раз снова нёс службу на мостике. Я осторожно постучал в дверь.

— Войдите, — сказал капитан через интерком, и дверь отъехала в сторону.