Случайная одержимость командора (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна - Страница 20

— Вызывайте бот, командор Логранд, — поднимаю я глаза на него, стараясь говорить максимально холодно и отстранённо. — С вашим планом действий согласна. Не буду создавать вам дополнительных сложностей.

Он стискивает челюсти и сжимает кулаки. Чего это он? Я же делаю, как он решил.

Логранд буравит меня взглядом, почему-то медлит, и… окружающий мир снимается с паузы.

Я стою неподвижно, наблюдая, как Логранд связывается с орбитой, с базы выходят люди, сразу три бота заходят на посадку.

Когда я поднимаюсь в бот, который отправит меня на эсминец, почему-то оглядываюсь: Логранд стоит рядом со входом на базу и смотрит на меня исподлобья.

Даже мимолётно жалею, что моста между нами больше нет. Я бы хотела уловить сейчас его эмоции.

Но нет. Это теперь недоступно. Логранд захлопнул все пси-защиты — не только на себе, но и на мне.

Пристёгнутая в кресле, ощущая вибрацию набирающего высоту транспортного бота, я приказываю себе не думать о Логранде.

Сейчас передо мной стоит совершенно конкретная задача: как можно быстрее восстановиться.

В медблоке на эсминце тишина, никаких оперных партий.

Карсон мрачен, деловит и профессионален.

Его инструкции исчерпывающе понятны. Действия прозрачны. Оборудование работает тихо и быстро.

Не разрешаю себе думать и чувствовать. Я функция. Я инструмент.

Профессионал. Я профессионал.

Карсон прогнал меня по целой куче тестов. Как ни странно, это заняло мало времени. Когда я осторожно поинтересовалась о скорости его действий, доктор пояснил: выбирал самые быстрые, потому что в моём случае время идёт на часы.

Всё-таки я эмоционировала, но Карсон быстро призвал меня к порядку. Пока давать волю эмоциям и размышлениям было нельзя.

В результат в моё дело упала тета-вай-экс отметка о повреждениях пси — она приравнивалась тяжёлому ранению с угрозой жизни.

При этом я чувствовала себя на удивление хорошо. Карсон объяснил, что это Логранд постарался. Если проводить аналогию с ранением, то он обездвижил, обезболил, обеззаразил, короче, обработал по-полной, чтобы я дотянула до специалистов, которые помогут мне это всё пережить.

Карсон отправил меня в столичный госпиталь.

С Лограндом перед моим отбытием с его эсминца мне больше встретиться не удалось. Да я и не уверена была, что это было бы нужно.

Хотя… я хотела его увидеть. С удивлением фиксировала в себе новое для меня чувство: я скучала по его грозному и бесстрастному виду. Хотела быть рядом с ним.

Возможно, это последствия мостового феномена. Буду так думать.

Во время долгого пути мне хватило времени осторожно выработать отношение к тому, что мне было известно, не залезая в глубинные слои памяти — это следовало делать исключительно под надзором специалистов.

Особенно Логранд… Мне нужно срочно придумать, как мне относиться к случившемуся, чтобы не сорвать себе реабилитацию. Особенно к тому, что он мой первый мужчина…

Стоп. Эмоционировать нельзя. Мне нужно дотянуть до госпиталя.

Из всех возможных вариантов отношения к произошедшему мне подошёл следующий: да, я ранена. У меня тяжёлое ранение. Мне повезло с тем, что командор Логранд оказался достаточно компетентен, чтобы спасти нам обоим жизнь. О способах спасения я не буду думать. Спас и спас. Всё.

Мне выделили кратчайший коридор до столицы. Давненько уже не была здесь.

Всегда нравилось здесь бывать. Арсистера. Планета-парк. Фонтаны, высокие шпили белоснежных зданий, белые флаеры на транспортных лентах.

Когда поправлюсь, надо будет обязательно выделить себе день для прогулок под сиренево-перламутровым небом, устала уже от звездолётов.

Специалисты госпиталя мне понравились. Для того, чтобы справиться с моим случаем был собран консилиум военных спецов. Судя по бледным лицам, цепким взглядам и той скорости, с которой меня водили из бокса в бокс и диагностировали, дело было дрянь.

Моим главным делом было оставаться спокойной, контролировать мысли и эмоции, чтобы максимально облегчить спецам их работу.

Единственное, что я вытребовала у врачей, и они, скрипя зубами, разрешили, это ознакомиться с отчётом Логранда, и потом уже нырять в реабилитационные процедуры.

Командор сдержал слово. Мне даже не пришлось ничего править. Исчерпывающие формулировки. Обтекаемые фразы относительно моих и его взаимоотношений.

Красивый отчёт. Очень. Шикарный просто.

Тренер Рийсол погиб при допросе. Логранд ликвидировал его и предотвратил этим активацию глубинных программ у всех псиоников на базе Криакстеры.

В отчёте были все схемы, которые удалось вытащить из слепка сознания Рийсола — Логранд красавчик, даже слепок умудрился взять.

Там было всё. Как происходило внедрение программы. Механизмы активации.

Подробности моей собственной обработки шло отдельным приложением, с пометкой Логранда о необходимости изучения под надзором спецов.

Белых пятен оставалось очень много. Источник внешнего воздействия так и не удалось выявить. У меня были идеи. К тому же я подозревала, что ключ кроется в подробностях моего собственного заражения программой.

В конце-концов, я — единственный живой свидетель. Как мне объяснили, я уникальна ещё и тем, что программа не смогла развернуться. Так что меня будут сейчас не только лечить, но и изучать.

Я подумала и… подписала отчёт. Я обязана позаботиться о себе, как можно быстрее восстановиться и вернуться к работе.

Реабилитация заняла три месяца. Об этом времени не хочется вспоминать от слова совсем.

Было жёстко. Истерики. Депрессии. Отделение реальных воспоминаний от ложных.

Принятие своей личности с новым, теперь уже с истинным набором воспоминаний. Дерьма было, оказывается, много. И родители на самом деле не пропали без вести, а сознательно меня бросили, чтобы спастись самим. И во время обучения спиральному пси-бою наставник надо мной опыты ставил, а потом накрыл это дело программой, чтобы забыла.

Да-да, именно он и был тем самым Дарсеном, который действительно погиб. Только он не был моим женихом. Просто на Криакстере тренер Рийсол мою изначальную программу усилил, расширил и скорректировал.

Короче, я решила поковыряться в этом позже. Пока что следовало пройти реабилитацию и научиться с этой моей новой жизнью — жить.

Я отнеслась к этому времени, как к очередному интенсиву. В конце-концов, обретение реальной почвы под ногами всегда помогает, закаляет характер, делает специалиста более эффективным.

Ядро моей личности осталось неизменным. Я хотела быть профессиональным псиоником. Достойно служить. А ещё я хотела нормальную семью. В конце-концов, я ещё молода. Я ещё успею встретить достойного человека и, возможно, даже полюбить.

Логранда во время реабилитации я видела дважды. Первый раз через месяц, когда он пришёл меня навестить. Лучше бы не приходил. Чуть не сорвал реабилитацию. При виде его меня накрыло нормальной такой тотальной истерикой, которую пришлось снимать медикаментозно. Тогда я была ещё нестабильна.

Впрочем, специалисты в столичном госпитале отличные. Справились. И даже обратили мне на пользу.

Второй раз я увидела Логранда перед выпиской. Я уже была прям молодцом, поэтому смело стояла среди других пациентов во время визита маршала Бастиана Логранда.

Ново-назначенный маршал осматривал новое оборудование, разгуливал под камерами дронов по свеже-отремонтированным палатам, спрашивал пациентов, как проходит лечение.

Смотрела на красавца-маршала, огромного, подтянутого, бесстрастного. Отмечала, как роняет на него слюни все пациентки и весь женский персонал госпиталя.

Я всегда честна с собой. Да, я чувствовала ревность. Я была рада его видеть. Теперь, после почти завершённой реабилитации, я всё-таки была спокойна и убедила себя в том, что я благодарна ему.

Как потом выяснилось, за мной во время этой встречи следили особенно, объявили это финальным тестом.