Хладная рать (СИ) - Командор Анастасия - Страница 4

Двери распахнулись настежь, впуская в дом весёлый шум отведавших меда мужчин и ночную прохладу. Мера наблюдала со своего места во главе стола, как мужчины, завидев ее, застыли на пороге с сомнением на лицах, с вопросом во взглядах. Смех и разговоры несколько утихли. Видно, мало кто из них подумал о том, что место князя не простоит пустым и дня.

Мера поднялась, вздернула подбородок. Тело охватила вдруг дрожь волнения, но она умело спрятала ее. Развела руки в стороны и произнесла:

— Верные друзья моего отца! Я рада буду поднять чашу в его честь вместе с вами и послушать истории о его славных подвигах! Надеюсь, вы не откажете мне в том.

Мера приложила руку к сердцу и вежливо поклонилась им как равным себе, надеясь заслужить этим хоть чуточку расположения. Один за другим мужчины ответили ей таким же поклоном, а иные склонились чуть ниже. Хороший знак. Чуть ободренная Мера добавила:

— Прошу, не стесняйтесь моего присутствия. Мед сам себя не выпьет.

Дружина расселись по лавкам в том порядке, в котором они обычно заседали на советах. По правую руку от Меры опустился Булат, а по левую боярин Возгарь. Отроки принялись наполнять чаши сидящих. Скоро зазвенела посуда, зазвучали речи, и помещение наполнилось шумом двух десятков голосов.

Несмотря на вроде бы дружеские настроения, Мера сидела как на иголках. Она не могла ни расслабиться, ни вступить в свободный разговор с кем-то из мужчин. Могла только слушать и изредка вежливо задавать вопросы, пока другие шутят и веселятся. В своем кругу они вели себя так, как никогда не поведут с ней, просто потому что она женщина. Даже сейчас они старались следить за выражениями, не допускать особо вольных грубостей и деликатных тем. Легко было заметить эту грань, проходящую между Мерой и всеми остальными. Она чувствовала себя чужой, лишней на празднестве в честь отца и брата. Иначе и быть не могло. Но почему-то это казалось до боли несправедливым.

Выпитый мед и накопленная за день усталость позволили Мере заснуть, едва ее голова опустилась на подушку. Переживания и мысли о будущем никуда не делись, только лишь притупились на время, чтобы подарить очередной беспокойный сон.

Что-то вырвало Меру из забытья. Сквозь туманящие голову остатки сна она почувствовала, словно кто-то смотрит на нее. С трудом разлепила веки и привстала на локтях, чтобы оглядеть покои. Все было тихо и вроде бы на своих местах. Густая тьма наполняла комнату, и нечему было ее разбавить: ставни наглухо закрыты, угли в жаровне давно потухли. В такой темноте она не смогла бы увидеть и собственную руку прямо перед глазами.

Однако ощущение чьего-то взгляда, незримого присутствия не пропадало, заставляя Меру снова и снова оглядывать темные углы.

— О, бедная, бедная княжна, — раздался вдруг незнакомый вкрадчивый голос.

Он не был угрожающим, скорее немного насмешливым и вместе с тем ласковым. Но девушка все же вздрогнула от неожиданности, подскочила на постели, натягивая покрывало до подбородка, и замерла.

Невидимый ночной гость продолжал:

— Ты осталась совсем одна. Ты растеряна и напугана. Кто поможет тебе? — Голос летел отовсюду. Явно мужской, бархатистый и удивительно чистый. — Я слышу твои вопросы, твои бессчетные сомнения. Вижу косые взгляды, которые бросают тебе в спину вассалы и соратники твоего отца. А их мысли… — Раздался вздох — и девушка поклялась бы, что у самого уха. — Боюсь, скоро исполнятся твои худшие кошмары.

Мера продолжала напряжённо вглядываться во тьму, но невидимый гость все не желал являться. Наверно, это был бесплотный дух. Справившись с оцепенением, девушка выдохнула хрипло:

— Кто ты?

— А кто ты? — вторил с издёвкой голос. Казалось при этом, что нечисть улыбается. — Тень своего отца, которой никогда не достичь его величия? Сиротка, да к тому же женщина, которую никогда не воспримут всерьез? Сможешь ли ты выдержать ношу, что возложил на твои хрупкие плечи отец?

Мера ничего не понимала и едва успевала соображать, однако твердо ответила:

— Смогу, раз он так решил.

— А сама ты решаешь хоть что-нибудь или только и умеешь, что безропотно соглашаться с чужими словами?

— Это мой выбор, — возразила девушка, хмуро обводя взглядом пустоту. — Я могла бы отказаться от княжества на вече, но не стану. Предки сотню лет правили уделом, я не подведу их.

— Громкие слова, — усмехнулся дух. — Вижу, что есть в тебе решимость. Но сказать можно что угодно. Сумеешь ли удержать власть? Подчинить себе непокорных? Отомстить за смерть родных?

— Мстить? Зачем? Они погибли в честном бою.

— Уверена? Может, сама была там и видела собственными глазами?

Мера растерянно заморгала. Чего добивается незримый ночной гость? Его странные речи и издевательский тон, с каким никто не смел обращаться к ней, изрядно надоели княжне. С раздражением она заметила:

— Слишком много вопросов для нечисти. Ты ведь явился, чтобы испить моего горя, так что же болтаешь попусту?

— Горя? — усмехнулся он. — Уж меня-то тебе не обмануть, как саму себя. В тебе лишь капля горя — и целое море страхов.

— Ну так забирай и проваливай, — холодно бросила Мера, но голос вдруг переменился:

— Не нужны мне твои страхи.

— Зачем тогда явился?

— Ты звала. Помнишь, на площади? Хотела совета — и вот я здесь.

Эти слова заставили Меру поежиться.

— Ты не мой отец, а звала я его.

— Но он не услышал. Занят был. Горел. — Снова усмешка, совсем близко, так что можно было даже почувствовать холодок на коже. — Зато услышал я и явился с ответом.

— Не стану я слушать нечисть.

— Ох, деточка, тебе бы сейчас любому союзнику радоваться.

— Не смеши! Какой из тебя союзник?

— Я и не говорил, что я нечисть. Ну, теперь станешь слушать?

Мера по-прежнему не понимала ни целей таинственного духа, ни того, как себя с ним вести. Но почему-то вместо страха она чувствовала одну лишь усталость.

— Скажи сначала, кто ты.

— Тебе я друг, — серьезно отозвался голос. Впервые в нем не было улыбки. — Для прочих — враг иль господин, судья и разрушитель. Ты хотела знать, что делать дальше. Бороться, вот мой ответ. Вцепись в свою власть мертвой хваткой, ведь это все, что осталось у тебя. Найдутся те, кто захотят ее отнять. Присвоить поселения, что с таким трудом возводили предки, и земли, за которые они проливали кровь. Подумай, как слаба ты сейчас и как стать сильнее.

— Не понимаю… — недоуменно нахмурились Мера, а дух вдруг обдал щеку холодом, вызвав мурашки. Прошептал:

— Поймёшь. Обещаю.

Миг спустя, хоть ничего и не изменилось, Мера поняла, что осталась в одиночестве. Она не запомнила, когда успела откинуться на подушку. В один момент сидела на постели и сжимала в кулаках покрывало, а в другой уже снова открыла глаза, упёршись взглядом в потолок. Потом опять приподнялась на локтях и оглядела покои. Тихо позвала:

— Есть кто?

Но никто не откликнулся.

Должно быть, это лишь сон. Невероятно реалистичный, подробный и осознанный — но все же сон. Сложно поверить, что нечисть явилась бы просто поболтать. Нет, будь то злой дух, он непременно навредил бы. Мера же чужого вмешательства не чувствовала, только необъяснимую тревогу, которую всколыхнули в душе слова ночного гостя. Или, скорее, это были ее собственные мысли, так искусно преподнесенные разумом.

Неужели, Булат недоговаривает что-то о смерти отца и брата?

Ингвар очнулся посреди леса. Взгляд упёрся в низкое серое небо, что проглядывало сквозь паутину голых ветвей. В спину впивались корни, а кожу неприятно холодили склизкие прелые листья и сырой осенний воздух.

Образы из видения пока ещё четко стояли перед глазами, но скоро они начнут ускользать. Ингвар зажмурился, чтобы не упустить их. Сосредоточился, снова и снова воскрешая видение в памяти. Но не пытался уловить его смысл.