Хладная рать (СИ) - Командор Анастасия - Страница 16

После того, как великокняжеский вестник Деян покинул Калинов Яр, весь день прошел в кругу старшей дружины. Обсуждали, где набирать людей и сколько новобранцев от каждой волости требуется. Обсуждали, что делать, если кто не сможет выплатить новый оброк. Многие конечно справятся, но наверняка найдутся и те, для кого год оказался неурожайным: рожь покрылась бурой ржавчиной, или попировали грызуны на полях. У таких семей едва наберётся запасов, чтобы пережить зиму с горем пополам. Но князь должен требовать со всех одинаково. Иначе, стоит простить одному долг, на следующий раз того же станут требовать другие, и не обязательно те, кто действительно оказался в нужде.

С болью в сердце Мера думала, как ее люди воспримут вести. Станут ненавидеть ее, считать бесчувственной и алчной, когда в год нужды она не то, что не смогла поддержать их, но и пытается выжать последние крохи. Вряд ли кто-то из них станет вдаваться в детали и разделять ее приказы и приказы великого князя. Для крестьян все верхи одинаковы. Но даже то, что смерды не имеют никакого голоса на вече, ничуть не утешало Меру.

Княгиня тяжело вздохнула. Когда в руках оказывается власть, думаешь только о том, как изменишь жизни людей к лучшему, как введешь новые порядки и как устроишь все по справедливости. Но никогда не задумываешься, как выколачивать долги из обедневшей семьи, чей кормилец сгинул на поле брани по чужому приказу в борьбе за то, чего он даже не понимает. Надежды одна за другой разбивались об острые углы действительности.

В тишине послышались хрусткие шаги, свет факела показался из-за угла.

— Княгиня, — поклонился Ратмир и подошёл поближе. — Не помешаю?

— Садись, — скупо улыбнулась Мера. — Как дела с поручением, которое я дала?

В тайне от остальной дружины Мера отдала Ратмиру пару жемчужных ожерелий и велела отнести жрецам, чтобы те прошлись по окраинам, начертали новые обереги и провели защитные обряды.

— Жрецы уже начали работу. Они пообещали молчать, что получили плату от тебя. — Гридин обратил к ней серьезный взгляд и с какой-то безнадежностью проговорил: — Это щедрый жест, но подумай: к хорошему быстро привыкают. Сейчас крестьяне благодарны жрецам, а на следующий год потребуют, чтобы те снова сделали ту же работу бесплатно. И другие, глядя на них, платить не захотят. Это может привести к новым смертям. Жадность человеческая не знает границ, а благодарность мимолетна.

— Знаю, но что ещё я могла сделать? Зима скоро, нападения нечисти только увеличатся. Лучше пусть будут защищены те, кто не может себе этого позволить, и ещё парочка хитрецов, чем совсем никто.

Ратмир с пониманием улыбнулся. В руке он держал факел на некотором удалении от лиц, рыжее мерцание пламени высвечивало в темноте его черты и дарило немного тепла. Или, может, так только казалось.

— Должно быть, тебе нелегко самой нести эту ответственность? — нарушил молчание парень.

— Ответственность меня не пугает. Пугает бессилие, — откликнулась Мера и неожиданно для себя ощутила надобность сказать больше, чем простую формальность. — Я должна подчиняться великому князю и ставить его интересы превыше нужд княжества, принимать решения с оглядкой на бояр, чтобы не лишиться их поддержки. Скоро нужно будет отправлять представителей в соседние княжества, чтобы попытаться заключить союз. Если честно, я удивлена, почему никто ещё не решился напасть. Должно быть, ждут следующего призыва на границу. Тогда-то мы станем совершенно беззащитны!

Слова срывались с губ сами. Умом Мера понимала, что позволяет себе лишнего в общении с простым гридином, но она так устала говорить лишь то, что от нее требуется.

Ратмир кивнул, робко улыбнулся:

— А меня вот больше удивляет, что до сих пор не поступило предложений о браке.

Мера безразлично пожала плечами:

— Этому я как раз не удивлена. Учитывая, какие слухи ходят обо мне, вряд ли скоро найдутся желающие. Перспектива стать князем звучит не так уж заманчиво, когда в довесок идет про́клятая Навью княгиня Стужа.

— Ты слишком строга к себе. Знай, что слухи ходят не только о проклятии, но и о твоей красоте.

Неожиданно было слышать нечто подобное от кого-то, помимо отца и брата, и девушка на миг растерялась. Но гридин, кажется, не шутил.

— Что-то слышать мне их не доводилось. Пытаешься утешить? — невесело усмехнулась Мера. — Лишь самый алчный муж захочет связать со мной жизнь.

— Или тот, кто смотрит глубже чужих суждений.

Мера взглянула на Ратмира с изумлением, а в голову вдруг полезли непрошенные мысли. Гридин был хорош собой, силен и знатного происхождения. Он относился к Мере без пренебрежения и не испытывал неприязни. Он был на хорошем счету среди прочей дружины и наверняка смог бы когда-нибудь повести их за собой. Однако брак с ним не даст княжеству ничего — а это Мера считала самым важным.

Девушка усмехнулась тому, как глупо было даже на миг помыслить о браке с кем-то из своих. Ратмир, видно, принял усмешку на свой счёт, ведь изучающий взгляд Меры не мог от него укрыться. Уши его порозовели, взгляд опустился к земле.

— Я не…

— Ратмир, — оборвала его Мера в надежде избежать неловкости. — Хочу своими глазами увидеть нечисть. Едем на окраины?

Он вмиг переменился в лице.

— Опасно, княгиня! Вдруг что случится? Мне отец голову оторвёт, если позволю тебе так рисковать!

Мера холодно прищурилась и поднялась.

— Забываешься.

— Нижайше прошу прощения! Но…

— Или идёшь ты, или я позову другого гридина.

Не дожидаясь ответа, Мера скрылась в хоромах, чтобы переодеться в подходящий наряд. Она не собиралась быть грубой с Ратмиром, который ничего плохого не сказал, но одно только его желание навязать свое отозвалось в душе гневом. Может потому, что в последнее время все кому не лень указывают ей, что делать, она ожидала, что хотя бы единственный человек, который почти стал ей другом, не начнет указывать.

Переодевшись в кафтан и шаровары, Мера спустилась во двор. Хмурый как туча Ратмир уже ожидал ее с двумя запряженными лошадьми. Княгиня ничуть не удивилась этому — было бы странно ожидать от воина обидчивости, присущей балованным боярским дочкам. К деревянной крепости они поехали молча.

Как бы ни был велик интерес, Мера не собиралась выходить ночью за ворота: все же она не желала подвергать бессмысленной опасности ни себя, ни своего спутника. Всего пару седмиц назад ночная прогулка не казалась бы таким рискованным делом — нечисть появлялась крайне редко даже на окраинах, что уж говорить об улицах посада. Но теперь не только жители граничащих с лесом дворов стали сообщать, что видели силуэты за заборами, но и те, кто проживал в обычно спокойном центре. Прежде такое бывало разве что в особые дни — на Коляду, Купалу и дни черного солнца.

На стенах крепости, на воротах, сторожевых башнях и стрельницах, вокруг бойниц — везде были вырезаны в дереве обережные знаки, чтобы не допустить появления нечисти в городе. Стена казалась таким же надёжным, защищенным местом, как и дом, и потому Мера без опаски поднялась по крутой лестнице на самый верх, пусть и пришлось ступать на ощупь, одной рукой опираясь о стену. В башню вел открытый проем в полу, вниз сочился трепещущий свет, и последние ступени девушка преодолела без труда.

— Княгиня! — поклонились дозорные, как только сообразили, кто перед ними.

Небольшая квадратная башня оканчивалась крышей и выходила узкими бойницами на все четыре стороны. В центре стояла жаровня с открытым огнем, у стен лавки, сигнальный рог и пара луков со стрелами — на всякий случай. Холодный ветер продувал башню, не давая теплу от огня хоть сколько-то согреть помещение, даже несмотря на его размеры — всего по паре саженей в одну и в другую стороны.

— Что привело вас?

— Княгиня хочет осмотреться, — объяснил Ратмир дозорным. — Оставайтесь на местах.

Мера толкнула дверь, ведущую на стену, и оставила ничего не понимающих дозорных за спиной. В лицо тут же ударил порыв ветра, довольно сильный на такой высоте. Он принес речной запах и ворох колких снежинок. Мера подняла меховой воротник повыше, облокотилась о парапет и окинула взглядом темное пространство снаружи.