Глашатай бога войны (СИ) - Харитонов Дмитрий - Страница 29

— Зря ты так думаешь, — ухмыльнулся Халлар. — Ты уже показал свой норов, и он не будет посылать сюда никого. Мало приятного лишиться ещё кого из своих сыновей. Скорее всего, он или пожалуется королю, или вовсе промолчит. Всё-таки сам начал сёла жечь. За это король по голове не погладит. Против его воли пошли.

— Струсит? — Ицкоатль почти огорчился. — А по тому, что осталось в памяти от Саркана, вроде боевой человек…

— Так, что ещё? — бард основательно приложился к кружке с элем. — Прислушивайся к советам старшей кухарки. Мудрая женщина и плохого не посоветует.

Обсидиановый Змей кивнул.

— Раз ты говоришь — буду слушать её. Один совет она уже дала — от Аранки подальше держаться. Может, без тебя на кухню не ходить, а то эта девушка там так и липнет? Попрошу Матьяса, пусть мне еду в комнату приносит… Да, как с тобой связь держать, если что?

— Аранка это проблема, — вздохнул бард. — Впрочем, если я чего-то понимаю в мужчинах, то завтра-послезавтра проблемой она быть перестанет. Месяца на три. Мы с целителем закончили заклинание. Что же до связи — через Кончара. Он меня завсегда найдёт. Да и я ненадолго. Надо же тебе твою диковину привезти. И кстати. Будешь в пещере у Андриса, захвати для меня пару-тройку агатов.

Ицкоатль покопался в памяти, понял, о чём его просит побратим, и согласно кивнул.

— Тебе каких, побольше, поменьше?

— Средних, — ответил Халлар. — Камнерез из меня никакой. Всё равно придётся на огранку отдавать.

Внезапно он запнулся, его лицо расцветила улыбка и он спросил у брата:

— Совет примешь?

— От тебя — приму, — серьёзно ответил Ицкоатль.

— Отложи разговор с бароном на завтра. — тихий голос барда чуть не звенел от удовольствия. — Завтра он скорее всего отпустит Игнака. Правда, под твой личный контроль, и до визита королевского дознавателя.

— Хорошо, — согласился Обсидиановый Змей. — Но почему ты думаешь, что завтра он будет сговорчивее?

— Заклинание мы с шаманом освоили, — повторил свои слова Халлар. — Сегодня, ближе к вечеру, он будет лечить барона. После этого барон проведёт ночь с Аранкой. Каким ему ещё быть после такой ночи, да ещё и зная, что он теперь здоров?

— Очень довольным и полным надежд на обретение наследника, — усмехнулся Ицкоатль. — Что ж, постараюсь не испортить ему настроение.

К обеду побратимам пришлось вернуться в замок. Ицкоатля ждали тренировка с его людьми и продолжение обучения верховой езде, а Халлара — проспавшийся, отобедавший и очень довольный Ласло.

— Я послал известить барона, что нам есть чем его порадовать, — сказал он вошедшему барду. — Скоро обещался быть.

— Замечательно, — обрадовался Хал и положил гитару на ложе, на котором спал. — Но можно и усилить эффект лечения. Вы, кажется, говорили, что баронесса вышла из детородного возраста?

— Да уж пару лет как жалуется на ночной жар, — припомнил шаман. — Как правило, это предвестник угасания.

— Это заклинание должно подействовать и на неё, — продолжал бард. — К сожалению, я помню не всё, что читал, да и учить меня прекратили, как только выяснилось, что Дара нет, но… Насколько я помню, исцеление женщин из-за каких-то особенностей организма происходит медленнее. Возможно, потребуется пара сеансов лечения. Я так полагаю, что барона намного больше устроит рождённый в законном браке ребёнок, чем незаконнорождённый?

По мере того, как он говорил, на лице шамана отражалась глубокая работа мысли.

— Прекрасная идея! — воскликнул Ласло, когда бард замолчал. — Я сейчас же напишу об этом барону! И баронессе!

Несколько минут спустя Матьяс, получив леденец, подзатыльник и две записки, умчался разносить почту.

Справился он с этой работой успешно, судя по тому, что на сеанс лечения барон прибыл с супругой.

Это была уже не молодая, немного полноватая женщина со следами былой красоты на лице. И с затаённой болью и надеждой во взгляде.

— Это правда? — начал вместо приветствия барон, входя в комнату шамана. — Я могу рассчитывать на законнорождённого ребёнка?

— Верно, — ответил бард. — Мы освоили этот заговор. Но первый сеанс исцеления вы должны принять вместе. Как правило, целители понимают, как и насколько подействовал заговор. В худшем случае её милости придётся прийти ещё раз завтра. Но надеюсь, что это не понадобится. Однако я вынужден предупредить о том, что на женщин подобная магия в силу каких-то особенностей организма действует с опозданием недели на две.

— Я учту это, — барон усадил свою жену на кровать барда и уселся рядом. — Начинайте.

Халлар взял свою гитару и кивнул Ласло.

— Всё как в прошлый раз. С вас Дар и настрой. С меня музыка и общее направление заговора. Три. Два. Один.

И пальцы легко взяли первый аккорд.

К его удивлению, шаман устроил целое представление из этого сеанса. Заговор подействовал бы, даже если бы они все просто сидели, но Ласло знал: господа должны видеть, как много сил уходит на их исцеление.

Он начал с того, что вперевалку, подражая движениям медведя, с гортанным уханьем в такт мелодии, обошёл комнату, разбрасывая измельчённые травы из расшитого причудливыми узорами мешочка. Потом связал руки супругов красной шерстяной нитью с амулетами на концах. Достал откуда-то небольшой бубен, и к гитаре добавились ритмичные удары, звон бубенцов и причудливый звук пения без слов, исходившего, казалось, из самой утробы шамана.

Подпрыгивая, приседая, крутясь и распевая, Ласло скакал вокруг барона и его жены, постепенно ускоряясь, пока оба — и шаман, и бард — не ощутили, что заклинание сработало и пора остановиться. К этому моменту по лицу Ласло струйками стекал пот, а от бешеного ритма бубна звенело в ушах.

— Фух, — выдохнул шаман. — Всё, ваши милости. Готово.

Приглушил рукой струны и Халлар. Он тоже выглядел утомлённым: неистовый грохот бубна едва не заставил его сбиться с мелодии заклинания, и только опыт помог отключиться от внешнего шума и закончить работу.

Взяв пару аккордов на гитаре, он прикрыл глаза, настраиваясь на свои ощущения. Потом посмотрел на барона.

— Насколько я могу судить, вы, ваша милость, к вечеру будете совсем здоровы, — потом перевёл взгляд на баронессу. — У вас тоже всё прошло успешно, но пару недель рекомендую ночевать в одиночку. Иначе процесс восстановления может зайти не туда.

Женщина стыдливо опустила взгляд.

— Но ты же сказал, у тебя нет Дара, — напомнил барон. — Как же ты можешь судить?

— Я склонен считать, что Дар у господина барда есть, — возразил шаман, вытирая потное лицо. — Только проявляется он не так, как положено. Его музыка — вот его Дар, когда он играет для меня, я трачу гораздо меньше сил, а результат намного лучше, и он способен чувствовать, как работает магия. Среди его наставников не нашлось тех, кто смог бы это понять, но для меня его Дар так же несомненен, как смена дня и ночи.

— Вот как, — барон поднялся, его жена вскочила вслед за ним.

Ласло проворно потянул за концы красной нити, распуская затейливый узел, и передал амулеты барону.

— Это лучше носить при себе для закрепления результата.

Барон кивнул, убирая нить в карман камзола.

— Раз так, дозволяю тебе, Халлар, всякий раз, как ты будешь в городе, останавливаться у Ласло. Думаю, вы найдёте, что обсудить. Если же ваше лечение принесёт желанный плод — у тебя не будет повода упрекнуть меня в скупости.

Бард поклонился в ответ.

На этом супружеская чета покинула комнату шамана.

— Надо будет обучить вас играть на бубне, — устало опустился на кровать бард. — Чуть не сбился. Хорошо, что уже столько выступаю на улицах, что научился пропускать мимо ушей посторонние ритмы. Но почему вы считаете, что моя магия — это музыка?

— Почему листья зелёные, а вода мокрая? — усмехнулся шаман. — Потому что это так. Имея дело с магией всю жизнь, невозможно ошибиться, даже если встретился с ней в другом обличии.

— Интересно, почему так произошло? — пробормотал Халлар. Его рука продолжала бездумный бег по струнам. — Учителя считали, что это из-за того, что я к ним попал уже поздно и с совершенно неподходящим обучением. Впрочем, я тогда и на инструментах не играл, чтобы у меня хоть что-то могло пробудиться.