Зеленая заря (СИ) - Добрый Владислав - Страница 7

Глава 5. Долгий путь

Оказалось, что Мектаун, хоть и маячил на горизонте, а разглядеть очертания огромного железного орка можно было даже с небольшой возвышенности, был на самом деле куда дальше, чем казалось. Йунцы, ведомые Зрагмашем, шли уже два дня и на вид город орков не стал хоть немного ближе.

Большую часть пути Ваздакка провел на хвосте гигантского сквига. Если оценивать по орочьим меркам, ему там было даже удобно. Остальные йунцы, отчего-то, сторонились Пушистика. Но Ваздакке очень понравилось именно ездить, а не ходить. Жесткая, шипообразная шерсть гигантского сквига впивалась в лапы молодого орка. А иногда Пушистик прибавлял ход, повиливая своей задницей -- Ваздакку так мотало из стороны в сторону, что его пасть клацала, прямо как у бошек на поясе Сарфа Костегрыза. Но это тоже радовало Ваздакка. Он пытался втихаря оторвать со спины, или откуда дотянется, “шерсти” пушистика. Но костяные наросты лишь сламывались у верхушки. Иногда, застревая в коже лап. Зато Ваздакка изобрел пирсинг. Он проколол себе бровь и ухо в двух местах. Торчащие в них костяные шипы были настолько огромные, что для человека, пожалуй, могли бы сойти и за оружие. Но Ваздакка их просто не заметил — его просто пару раз приложило мордой о костяные гребни Пушистика во время езды, и хотя сначала йунцу было больно, но все быстро прошло.

Днем было невероятно жарко, даже молодые орки, которые были куда выносливее большинства людей, уставали. Но Зрагмаш знал эти места. В самое пекло он всегда выводил их в укрытия, образованные скалами или глубокими оврагами. Там, в тени, они пережидали зной. А ночью в пустыне ощутимо холодало. Но Зрагмаш научил йунцов собирать сквигий помет и сооружать костры. Он поджигал это импровизированное топливо с помощью специального маленького сквига, выдающего язычок пламени, если на него нажать. Сначала Зрагмаш разжигал костер. Потом доставал из множества висящих на нем футляров и сумочек железную курительную трубку, набивал её сушеными грибами, снова поджигал своим огнесквигом, глубоко вдыхал дым и рассказывал йунцам истории.

Иногда, даже осмысленные. Но йунцы внимали всем, потому как если не слушать, Зрагмаш мог взгрустнуть. А когда Зрагмашу было грустно, он бил кому-нибудь в грызло. Иногда Пушистику, но не всегда.

Само по себе это было весело, но Ваздакке и остальным не хотелось становиться объектом веселья.

Однажды ночью, дождавшись когда Зрагмаш уснет, Ваздакка с Гонгогом “полутали” Пушистика. Нет, они не украли сквига и не наделали из него броньки. “Полутание” свелось к тому, что они подобрались к храпящему Пушистику и надергали сравнительно тонких и гибких костяных игл, которые росли у гигантского сквига на брюхе. Впрочем, чего уж темнить. На заднице. Если бы у Ваздакка прямо спросили, кому именно пришла эта затея в голову, ему или Гонгогу, то он бы уверенно ответил, что ему. На самом деле он не помнил. Но то, что именно Ваздакка сновал у брюха огромной твари, и дергал её за иглы на заднице, пока наконец не попал под сонный удар здоровенный лапы и не улетел прочь — это точно.

Поделившись надерганным с Гонгогом, Ваздакка приступил к освоению добычи. Его посещали смутные видения брони, шипов, плетеных канатов. Следуя инстинктам Ваздакка начал творение. Орки творят просто плывя по течению своего разума и течение вынесло Ваздакка и его беспокойные руки к тому, что он начал сплетать “шерсть” Пушистика, как люди плетут стебли соломы. Дело шло трудно, плести было тяжело, терпение у Ваздакки не хватало, спасала скука. Вокруг не было кого постукать, не было интересных блескучих штук, поэтому Ваздакк просто сидел на хвосте Пушистика и плел. Его изделие медленно эволюционировало из удобной сумки в щит, потом в шлем и, в конце концов, оказалось шляпой. Удивительное дело, но фасон этой шляпы показался бы знакомым многим людям на земле. Впрочем, это объяснялось скорее сходной анатомией и целью применения. В очень похожих ходили японские крестьяне

Шляпа ощутимо пованивала сквиговым дерьмом, но Ваздак совершенно искренне гордился ей. На его взгляд она была прекрасна. В какой-то степени, он был прав. Это была “кастомная” шмотка, как называли такие, штучные и необычные изделия, орки. А шляпа Ваздакка была уникальной. К несчастью, ценность шляпы стремилась к нулю из-за невысокой боевой пригодности, но это уже были детали.

Плетенная шляпа на лысой голове дарила Ваздакку тень и чувство легкого превосходства. А ведь именно чувство превосходства запускает в организме орков сложные процессы, заставляющие их становится больше, сильнее, умнее. То есть, становиться главным.

Но это обещало принести свои плоды в весьма отдаленной перспективе, ведь пока они все были йунцами и все еще и так быстро росли примерно с одинаковой скоростью.

На второй ночевке Ваздакка научился спать с внимательным выражением на морде и почти не закрывая глаз. Несмотря на пару зуботычин от Зрагмаша, научиться слушать Ваздакка так и не смог. Однако, некоторые подробности из болтовни Зрагмаша он все же смог запомнить.

Когда они вышли к гигантской долине под названием Скид, уродливому, гигантскому шраму в земле, он уже знал, что это след от падения “бааальшога летала с неба”, на котором сюда и прибыли орки. Вдалеке виднелся Мектаун. Как ни странно, но с того первого дня, Ваздакка так и не разглядел в этой бесформенной куче те, столь ярко запомнившиеся ему очертания большого железного орка. Вот и сейчас мектаун высился посередине долины бесформенной и огромной грудой, в которой нельзя было разглядеть детали.

Зрагмаш, не особенно заботясь о своих спутниках, отправил Пушистика прямо к обрыву. Гигантский сквиг, неожиданно ловко, плюхнулся на брюхо и съехал вниз, оставив йунцов на краю у явно опасного и крутого спуска.

Моркуш, как самых храбрый, просто прыгнул за ним. И тут же покатился вниз в туче пыли. Сарф, по очереди “послухал” свои черепа, кивнул, и тоже повторил процедуру за Моркушем. Вроде, они ничего не сломали, хотя взвизгивали и рычали после падения, а Моркуш хромал. Хотя, он и так хромал — пуля в ноге продолжала его беспокоить. Это заставляло других орков быть к нему агрессивным, а он скалил зубы на любого, кто подходил слишком близко.

Ваздакку зрелище катящихся вниз по склону орков очень понравилось, он ухал и орал, бегая по краю обрыва, размахивал шляпой от перевозбуждения. С одной стороны, спускаться так было явно весело. С другой, хотелось чего-то большего. Тут Ваздакка заметил, что Гонгог принайтовал к своему “рюгзагу” найденные неподалеку железяки. Это были обломки двух направляющих от ракетной установки, если бы вдруг орки дали себе труд попытаться определить их предназначение. Из рюкзака и направляющих у Гонгога получилось нечто, что человеческие дети во многих мирах с трудом бы опознали как “санки”. Такие огромные, стальные, покрытые шипами и кусками мяса, очень уродливые, кривые и зловещие санки. Гонгог довольно зарычал, осматривая дело рук своих, взгромоздился сверху, оттолкнулся ногами и ухнул вниз.

Ведомый инстинктами, в последний момент Ваздакка успел вскочить позади Гонгога. То, что произошло дальше, было самым великим, самым прекрасным, самым ярким моментом в жизни Ваздакка. Они с Гонгогом, в течении считанных мгновений съехали вниз по крутому склону, умудрившись не перевернуться. И для Ваздакка это был чистый, экзальтированный, трансцендентный экстаз. Отдаленные ощущения человек может получить катаясь на аттракционах вроде американских горок. Но биохимия человека устроена сильно иначе. Человека догоняет счастье, когда он понимает, что страх и опасность позади, а он выжил. Орки же испытывают наслаждение подвергаясь смертельной опасности. У них нет нужды в инстинкте самосохранения, чтобы сохранить свой вид. Ведь они роняют споры прямо во время всей жизни. Им не нужно беречь себя, чтобы заботиться о потомстве — их потомство родится сильным и жизнеспособным сразу. Орки созданы для опасности и войны, и очень немногие вещи способны сравниться с тем чистым удовольствием, которые они испытывают, когда находятся в шаге от смертельной угрозы. Ваздакку повезло испытать невероятные ощущения и остаться в живых. Он испытал скорость. И подарил ей свою верность.