Скромница и Сердцеед (СИ) - Ежова Лана - Страница 56

Тогда почему мне стало дурно?

Или после нанесения меток всегда так? А, может, виноват стресс?

— Демьян, я уверена, девочка проспит до утра после инициации. Возле нее фейерверк взрываться будет, сейчас не услышит.

Узнаю голос мамы Демьяна. Значит, мы доехали в пункт назначения? Уже хорошо.

И страшненько.

Как примут меня, жену на семь дней, родственники Демьяна?

В голосе госпожи Черемет сейчас сочувствие, но что будет позже, когда притупится чувство благодарности за то, что спасла их клан от магического отката?

— Хорошо, пусть Элис спит, а я побуду рядом.

— Не надо сближаться, Ян, — попросила женщина грустно. — Судя по рассказу твоего отца, это чудесная, смелая девочка, но… Не для тебя. И ты не для нее. На семь дней точно вам необходимо держаться подальше друг от друга.

— Так мы и держимся, — удивился Демьян.

— Нет… У тебя было такое лицо, когда привез ее бесчувственную. Ты начинаешь влюбляться, Ян.

— А что, если я уже?..

Мое сердце пропустило удар, замерло. Я чуть не задохнулась от радости и нехватки воздуха.

— Тогда ты обречен, Ян! — трагично констатировала госпожа Черемет. — Вы будете рядом целых семь дней, ни один влюбленный врахос не выдержит притяжения. И если после близости окажется, что она не твоя истинная…

— Ну, у тебя точно будут внуки, Ефим с Ладой постараются сделать их больше.

— Демьян! — возмутилась женщина. — Дело не в том, что я хочу понянчить внуков, нет. Дети нужны тебе.

— Разве лишь в них смысл жизни?

— Да! Для женщины точно в них. Однажды твоя суккуба проснется с мыслью, что хочет, чтобы ее обняли крохотные ручки, чтобы похожий на нее малыш назвал мамой... Ты не представляешь, какое заполняет счастьем беременную, когда она впервые ощущает, как зашевелился ее малыш…

Долгое красноречивое молчание.

Я отчетливо слышала взволнованное дыхание хозяйки дома. Она искренне верила в то, что говорила. Верила и желала добра своему сыну.

— Она захочет детей, а ты не сможешь дать ей этого счастья...

Тягостная пауза. Сейчас госпожа Черемет мерзко добавит, что я пойду налево, чтобы забеременеть.

О-о, и тогда Демьян вспомнит, почему мой отец — Садовник, а не муж мамы! История прямо повторяется. Ужас какой! Даже мне страшно от этого сходства!

К чести госпожи Черемет, она прямо не обвинила меня в будущей неверности, она заговорила о другом.

— Да и у мужчин возникает момент, когда хочется увидеть свое продолжение в детях. Однажды ты поймешь, что сам убил возможных детей. Молчишь?.. Ты всегда был упрямцем, Ян, не переспорить. Тогда подумай о клане. Ты последний в роду с даром патриарха.

— У Ефима будет сын, это уже точно, — глухо заметил Демьян.

— Но проснется ли в нем патриарх? Мы не знаем. Что делать клану Черемет, когда не станет Владимира, а затем и тебя?.. Кто будет инициировать молодняк? Кто выдернет ослабленных воинов из затянувшейся трансформации? — Госпожа Черемет повысила тон голоса. — Кто казнит неуязвимых преступников? Кто спасет от обезумевших врахосов обыкновенных людей? Подумай об этом Демьян! Тебе нельзя быть эгоистом! Вам обоим нельзя, нужно думать о будущем. А это дети, Демьян! Наше будущее — дети!

Закончив свой эмоциональный монолог, госпожа Черемет ушла.

Поправив на мне плед, Демьян поспешил за матерью.

Горло сдавило, накатила обида.

Даже во рту загорчило.

Почему она так уверена, что мы все испортим, что консумация состоится? Я столько лет жила без секса — и ничего, не померла, хотя вроде как суккуб, жрущий энергию страсти…

А вообще, забавно: раньше можно было Демьяну, а мне нельзя. Теперь мне можно, а ему нельзя целую неделю!.. Чревато потерями.

Почему так? Что за сраные выверты судьбы?!

От печальных размышлений отвлек сдавленный шепот:

— Вот она… спит…

Элис

— Ну что? Готова? Давай... — потребовал решительно юный голос шепотом.

— А может, это сделаешь ты? — произнес дрожащий голосок.

Кажется, он принадлежал девочке лет двенадцати, если не ошибаюсь.

— Трусиха, — снисходительно прошептал первый голос.

— А ты — нет? Так докажи! — осмелела вторая девочка.

Приоткрыв один глаз, я увидела миловидных сестричек. Близняшки, но одеты в разных стилях: одна, как пацанка, вторая, как милая куколка. От обеих одинаково фонило азартом, страхом, предвкушением, надеждой... Сложный коктейль из чувств.

— А знаешь, я тоже не могу, но проверить надо.

— Надо, — согласилась первая девочка печально. — А вдруг она не истинная дяди?

Какой интересный поворот! Они хотят проверить меня на совместимость с Демьяном? А как? Разве это возможно без близости супругов? Удачно я проснулась.

— Если она не истинная, дядя будет несчастным.

— Да, — прошептала первая девочка и добавила: — И чтобы этого не случилось, ее все-таки надо уколоть.

Что?!

От возмущения я чуть не выдала себя, но провидение вмешалось раньше, чем я соскочила с дивана.

На всю гостиную громыхнуло сурово:

— Девочки!.. Вы почему здесь, да еще с иглой?!

Демьян, мой спаситель...

Я подавила улыбку и выровняла дыхание. Все, внимательно сплю и крепко слушаю. Ой! То есть наоборот.

— Мы слышали, что тебя заставили жениться по древнему обычаю, — нерешительно заявила девочка, одетая в бледно-розовое платье. — А ты хочешь сделать этот брак настоящим…

— Но подходит ли она тебе, неизвестно, — подхватила нить разговора вторая девочка. — Вот мы и решили проверить, есть ли у нее защита.

Демьян прокашлялся и, осторожно подбирая слова, произнес:

— На тему истинности я готов разговаривать с вами лет через десять, не раньше. А сейчас идите-ка… к маме! Живо!

Девочки только так рванули!

Правда, убегая, почему-то грозились, что больше никогда не подарят любимому дядюшке красивых носков.

— Да у тебя педагогический талант! — не удержалась я от подколки.

А раз не удержалась, то пришлось официально проснуться.

— Ты как себя чувствуешь? — В потемневших глазах Демьяна тревога и нежность.

Присев на край дивана, он невесомо коснулся моей щеки.

— Странно как-то, — призналась я, с удовольствием принимая ласку. — Вроде бы во мне ничего не изменилось, но ощущения иные.

Я коснулась левого уха с каффом.

— У меня там действительно знак?

— Да. Хочешь, сфотографирую? — В голосе Демьяна мне почудилось напряжение.

Через несколько минут, когда рассматривала снимок на его эргофоне, убедилась: таки не почудилось.

— А это что?

— Знак высшей, — бодро отрапортовал Демьян.

— Только принадлежит эта высшая не к клану деда. А к какому? Непонятно.

Да, радуясь, что доросла до желанного статуса, я была согласна носить метку клана Женевского, раз мой биологический отец оттуда родом. Но символы за моим ухом совсем другие! Высшая амори, но из неизвестного клана!

Демьян, осторожно подбирая слова, объяснил, что мне досталось.

— Зиновий, добившись впечатляющих результатов в школе для полукровок, решил, что Маркус не должен иметь к ней никакого отношения. Выйдя из его клана, создал собственный. И сегодня, вручая магический кафф, он заодно ввел тебя в свой новый клан по праву отца.

Вот оно что... Все-таки подарок с подвохом, но относительно безобидным. Как на самом деле, время покажет.

Выход Зиновия из клана отца — и странное решение, и одновременно логичное.

Добровольный отказ от защиты влиятельного рода вызывал удивление, но лучше перестраховаться, чем дать малейший шанс нечистоплотным родственникам отжать выпестованную школу и присвоить уникальную методику обучения полукровок. Ведь, по сути, это чудо! Революция в мире сверхов, о которой пока толком никто не знает.

— И как же называется клан Садовника?

Демьян усмехнулся:

— Эдем.

Ох, можно было и догадаться!

— Элис Миллер из Эдема, — отсмеявшись, произнесла я забавное сочетание.