Загадаю тебя - Летова Мария - Страница 3

Ну, а пять лет назад похожая травма меня самого отправилась на операционный стол, а после – в депрессию. Моя травма оказалась несовместимой со спортом. Если точнее, с хоккеем, которым я занимался с пеленок и которым дышал.

Перспективы, карьера, контракты.

В двадцать лет я во всех красках познал привкус чертовой горечи. На собственной шкуре узнал, что значит потерять мечту. Потерять себя.

– Ходил отлить, – под нос бормочет Марк. – Прости, что не поставил тебя в известность.

Его манеру речи сильно подкорректировали годы жизни в Канаде. Появился акцент и слегка топорная манера изъясняться, то есть лишними словами он ее не перегружает. Придурковатый красный свитер с оленями дополняет картину, делая его малость не местным.

– Что с настроением? Кто обидел? – интересуюсь с ухмылкой. – Фанаты не дали отлить? Или мыло в дозаторе закончилось? Жалуйся, я здесь власть.

Не оценив предложение, Марк одаривает меня серьезным взглядом, после чего сообщает:

– Я видел Баум.

– Кого?

– Аглаю Баум, – поясняет он.

Выгибаю удивленно брови.

– Воу, – выдаю без особых эмоций.

– У нее ребенок, – треплет он свои волосы.

– М-м-м… – тяну.

– Блядь, – Марк смотрит в пространство слегка прифигевше.

Я уверен, то, что по части девушек случалось в юности, там должно и оставаться, по крайней мере так это произошло у меня, но Аглая Баум – это особый случай. Во-первых, она была единственными серьезными отношениями Зотова за всю его жизнь, пусть это и было в девятнадцать. Во-вторых, бывает, он вспоминает о ней, когда сильно надирается, правда часто не помнит ни хрена утром.

Аглая Баум.

Неожиданно.

У меня были все основания ревновать, ей-богу. В юности она практически отняла у меня лучшего друга. Они тогда разве что в сортир ходили по отдельности. В девятнадцать Марк подписал контракт с НХЛ и улетел в Канаду, на этом их отношения закончились.

Объективно, у них не было шансов. Я прекрасно знаю, в каком режиме мой друг пахал первые годы, у него в жизни мог быть только хоккей и больше ничего. Больше ни на что не хватало ресурса, тем более на девушку, которая осталась в России.

– И? – спрашиваю. – Ты поздоровался?

– Да. Она торопилась.

– Что будешь делать?

– Без понятия… у нее ребенок… – повторяет заторможенно.

Времени обсудить это у нас нет. Нас приглашают на лед, где после торжественной речи губернатора слово предоставляют мне.

Дамы и джентльмены, очень рады всех видеть, надеюсь никто не потерялся и не пропустил товарищей Крестоцветных.

Сегодня действует скидка на мою книгу "Единственны"

https://litmarket.ru/books/edinstvennyy-4

Аннотация к книге "Единственный"

– Ты что, сейчас разговаривала с Палачом?! – глаза подруги удивленно распахнуты.

– Да, – отвечаю суетливо.

– Ты что, больная?! Ты вообще в курсе, какие про него слухи ходят?

– Какие? – смотрю на нее взволнованно.

***

Когда-то мы с ним учились в одной школе. Он на три года старше, и в то время, пока я плела косички своим куклам, он участвовал в вечеринках, о которых потом шептались, а на пляже после них оставались горы использованных презервативов.

Я не видела его много лет, но встретив снова, решаю попросить о помощи, ведь больше мне обратиться не к кому. Я и не подозревала, как об этом пожалею.

Официальная часть заканчивается перерезанием символической ленточки, и эта честь предоставлена Марку. Он отправляет Ледовый дворец в долгое успешное плавание, и примерно через час мы подпираем крыльцо комплекса.

К этому времени успеваем пообщаться с губернатором, которому Зотов по моей просьбе дарит джерси с автографом.

Руководитель нашего региона в восторге, он заядлый хоккейный фанат. Когда-то и моей карьерой он интересовался. Она была подающей большие надежды. Я ждал предложения из Америки, и почти дождался.

Мы действуем наобум. Исходя из той информации, которая есть: решаем задержаться минут на пятнадцать и дождаться, пока закончится ледовое шоу «снежинок», ведь дочь Аглаи Баум была одета в характерный костюм.

Я без понятия, зачем Зотову это, через неделю он возвращается в Канаду, но не спрашиваю.

Он выглядит таким трогательно растерянным, что его хочется приобнять.

Думать в сложившихся обстоятельствах приходится мне.

Посмотрев на часы, пару раз прыгаю на месте. Под одежду пробирается холод. Застегиваю верхнюю пуговицу пальто, но в минус пятнадцать это бесполезное телодвижение.

Та, ради кого мы морозим задницы, появляется примерно через десять минут.

Бинго, что сказать. Мы не разминулись в набитой людьми Ледовой арене. Это можно считать победой. И везением. К слову, когда-то именно так меня называли – везунчиком.

За то время, пока здесь торчали, моего друга успели саранчой облепить фанаты, я же успел отморозить не только задницу, но и яйца.

Аглаю Баум я узнаю сразу, как только распахивается входная дверь Ледовой. Баум в свою очередь, выйдя на крыльцо, в толпе фанатов мгновенно находит Зотова.

Они смотрят друг на друга, и этому можно умилиться. Черт, твою мать. Все же, вот так встреча…

Из-за спины Аглаи выскакивает ребенок. Девочка, которую Баум ловит за капюшон куртки.

Шагаю им навстречу, деланно удивляясь:

– Вот это встреча!

Несмотря на то, что лицевые мышцы свело от холода, моя улыбка шире некуда. Видеть Аглаю Баум я рад. Это встреча не рядовая. Совсем нет. Это событие из разряда приятных случайностей.

Рассматриваю ее лицо. Она почти не изменилась. Красивые тонкие черты, классическая мягкая красота. Все на месте, даже больше. По-моему, она только сильнее расцвела.

Надеюсь, у нее нет оснований послать меня в задницу. В юности мы неплохо ладили, и я, кажется, за то время не успел облажаться.

Наше общения сошло на нет сразу после отъезда Марка в Канаду.

У Аглаи начался первый курс университета, а я перешел из молодежки в континентальную хоккейную лигу, а это совершенно другой хоккей. Иной уровень тренировочного процесса и соперников. Два года на износе и на пределе возможностей. Затем травма, и моя жизнь показала поднятый вверх средний палец.

– Здравствуй, Данила, – отзывается Аглая сдержанно.

– Приве-е-ет, – тяну, переводя взгляд на возникшую за спиной Баум девушку.

Миловидное лицо в окружении пышных кудрей, большие очки в роговой оправе…

На лицо снова наползает улыбка.

– Ого, какие люди! – замечаю с оттягом. – Капустина… сколько лет…

Видеть ее в компании Аглаи ожидаемо, и в то же время неожиданно. К этой встрече я даже интуитивно не готовился.

– Не считала, – фыркает она, выбивая из меня смешок.

До усрачки знакомо.

Таня Капустина – лучшая подруга Баум. Девчонка с пухом на голове и железками во рту. Нескладная заучка в смешных очках. Колючая девственница-недотрога, которая кусалась, как маленькая вредная болонка, и это всегда дико меня забавляло.

Ее острый язык, судя по всему, величина постоянная, в остальном же…

Кошачий взгляд за стеклами очков, полные губы, маленький аккуратный нос. Хаос ее волос теперь уложен в блестящие крупные локоны, которые стали длиннее за прошедшие семь лет. В прядях на макушке, как родная, сидит безделушка в виде детской пластиковой короны.

Я определенно рад этой встрече.

Ловлю на себе кошачий взгляд, который сопровождается ироничным вопросом:

– Ты теперь местный чиновничий божок? Большой человек?

– А ты местная королева? – с ленцой указываю подбородком на корону.