Тени Льена. Книга 1 - Красовская Марианна - Страница 2

Днём моё племя не встретишь на фешенебельных улицах престижных кварталов столицы. Воровки, блудницы и попрошайки на вид неприятны и смущают взоры благонравных галлийцев. Нас всегда ненавидели, презирали и никогда не жалели.

И пусть времена изменились. Жительниц Льенских трущоб не казнят на городских площадях и не отправляют на рудники, но…

Волею короля нынче «ночных работниц столицы» ждал Исправительный дом. И долгие годы воспитательных работ во славу короны. Воздержание, умеренная во всех отношениях жизнь праведников и тяжёлый труд на благо Галлии.

Та же каторга, только с принципами и идеями. Каторжанам хотя бы не читают морали и не «перевоспитывают»: в зубы кирку – иди отрабатывай совершенные преступления и постарайся не сдохнуть. Никаких пресных рож, никаких благостных, восхваляющих короля песнопений перед приёмами пищи и обязательных молебнов. Магическое клеймо на плече, и будьте любезны, страдайте, трудитесь и держите приличное лицо.

По самым оптимистичным подсчётам я уже заработала лет двадцать «воспитательных работ». Раздери дохлые крысы этого изобретательного демона Оберлинга с его «гениальными» идеями!

Пнув грязную дверь, ведущую в глубь моих личных «покоев», я хмыкнула. Простейший замок—“лягушка» легко останавливал всякую любопытную мелочь и просто любителей поживиться. Поизносился народишко, поистёрся.

Галлия уже не та, что при Браенге, ох, не та. Не сказать, что я тоскую по прежним временам, но покойный наш канцлер мне нравится куда больше, чем господин, которого нынче называют Оком Короля.

Старый кот Лорд Браенг всегда отличался умеренной гибкостью в принципах. Попасть в сети ловчих ещё лет десять назад в наших кругах считалось пусть и досадной, но не смертельной оплошностью. Канцлер легко соглашался на встречу и с удовольствием торговался, заключая весьма выгодные для обеих сторон сделки. И все были довольны!

Достав из пояса универсальную отмычку, я щёлкнула старым замком. Ключ от двери у меня тоже был. Но так привычнее. Толкнув свою дверь, я шагнула в потёмки «меблированной комнаты». Острый запах парфюма, замешенный на ароматах протухшего мяса. Дохлые крысы, я снова забыла отдать хозяйским кошкам остатки своего ужина. Когда я уже научусь не оставлять на ночь еду на столе? Никогда. С этим сто́ит смириться.

По младости лет я не попадалась в когтистые лапы покойного канцлера, но Огюст мне рассказывал, как именно ему пришлось отработать свой должок. За «случайно найденные» в сейфе загородного дома одного из высоких чиновников документы канцлер выписал ему индульгенцию, да ещё и приплатил.

При нынешнем короле Алистере подобное было немыслимо. Редкостный зануда. Мне сразу вспомнился фотопортрет на стене. Нет, с таким точно не выйдет договориться. Тяжёлый взгляд Их Величества словно бы вопрошал: «А достаточно ли ты скромна и прилежна, моя дорогая Оливия?» Честное слово, уж лучше общаться кем-нибудь из господ Оберлингов. Тем более что по Льену ходили упорные слухи о слабости братьев к женскому полу.

Хотя оба они – страшные люди. Боюсь, моих достоинств не хватит, чтобы их впечатлить. Лучше не попадаться им в руки…

Зажёгся тусклый светильник под потолком. Тихо скрипнули половицы дощатого пола. Тёмные шторки на узком окне кивнули приветственным взмахом. Ну… хоть кто-то мне рад.

Наверное, жильём стоило озаботиться при прежней власти, но тогда я летала ещё не столь высоко. А сейчас уже поздно. Мой удел – тёплый угол в меблированных комнатах мадам Росси, в сером доме на углу двух грязных улиц Старого Квартала. Я ей исправно плачу в положенный срок, а она не спрашивает, почему я вернулась серьёзно за полночь и где меня дохлые крысы носили. Деньги-то не пахнут.

Определенно мадам считает меня одной из «ночных пташек» Льена. Она в чем-то права – я птица ночная. Вот только пока я ласкаю замки крепких сейфов, клиенты мои крепко спят. До тех пор, пока хозяйка об этом не подозревает, можно жить спокойно. Но это, увы, не вечно. Вполне вероятно, что уже через пару месяцев это жильё тоже придётся сменить. Никто не рискнёт связываться с настоящей воровкой.

Свет под потолком становился всё ярче. Щедро засиженная мухами тяжёлая сфера магического светильника под серым потолком плавно мерцала, подобно ночному светилу на утреннем небе. Из темноты проступали предметы. Я медленно оглянулась вокруг и вздохнула.

Моя «берлога» если честно, ужасна. Царство вечного беспорядка. Платья, плащи и пальто кучей свалены в дальнем углу прямо на пол. Разномастная женская обувь затолкана под кровать, с книжной полки свисает до пола разноцветное тонкое кружево дорогого белья. На подоконнике башней составлена грязная посуда и лежит целый ворох газет.

Дощатые полы в своей комнате я не мыла ни разу, единственное окно прикрывается плотными шторами, и грязных стёкол не видно. Постель хозяйка меняет всегда своевременно, мелкой живности в комнатах нет – и прекрасно. Меня всё устраивает, всё равно я бываю здесь редко.

И если даже исчезну – доподлинно знаю, знаю, что мадам Росси претензии мне потом предъявлять не будет. Такие как я не забирают багаж, не уезжают на нагруженных бричках. Мы исчезаем бесшумно и незаметно, всегда налегке, держа в руках лишь один неизменный саквояж. Все мои туалеты останутся здесь вместе с нехитрой посудой и обувью. Пусть мадам они и не по фигуре, но в лавках подержанного платья в Старом квартале за них очень неплохо заплатят.

Есть у меня один недостаток характера: я люблю жить красиво. Есть только деликатесы, покупать только самые модные женские ароматы в сезоне, обшиваться у тех мастериц, которые за хорошую плату не задают неудобных и лишних вопросов.

Свой улов я всегда быстро трачу на роскошь и сделать с собой ничего не могу. Хотя надо бы начинать и откладывать уже что-то на будущее. Сундук, что ли, зарыть на каком-нибудь кладбище…

Проблема в том, что у меня нет никаких документов. В Льене попросту не существует воровки по имени Лив. В банке счёт не открыть. Можно, конечно же, выправить фальшивые с фотопортретом и стать, например, молодой безутешной вдовой. Купить миленький домик в пригороде столицы, закопать все отмычки в своём цветнике, улыбаться соседям и жить скромной жизнью. Ходить на молебны и променады, где с мэтрессами обсуждать новый фасон юбки вдовствующей королевы… Когда-нибудь, очень возможно, я сделаю именно так. И спустя уже несколько месяцев меня снова потянет на тёмные улицы Льена. Я достану свой пояс, надену широкополую шляпу и плотный жилет и… утром встречу какого-нибудь бдительного соседа. И – здравствуйте, лорд Оберлинг, а следом и работный дом.

Не хочется как-то.

Да и носить с собой много золота тоже чревато. Даже меня совершенно несложно ограбить. Я всего лишь свободная женщина. Я всегда буду слабее мужчин, хотя бегаю быстро и метко стреляю. Поэтому от мужчин в последнее время я стараюсь держаться подальше. Покровительство сильного пола всегда может стать очень крупной проблемой. Нет уж, увольте. Я – сама по себе.

Расстегнув свой увесистый пояс, бросаю его за кровать. Стягиваю любимый жилет и, бросив прямо на пол удобную юбку, выскакиваю из мягких туфель, падая на постель в одной шелковой блузке.

Увесистый мешочек приятно ложится в ладонь. Империалы… Новые, только что отчеканенные, ярко блестящие и тяжёлые. Как приятно считать свой улов! Их ровно сто, сто прекраснейших, сияющих, точно летнее солнце, двойных золотых империалов Чистый восторг!

Этого хватит на билет на паровоз, увозящий подальше от Льена, и пару месяцев безбедной жизни. Конечно, снова нужны будут документы, но вокзал не банк. Там достаточно старой потрёпанной карточки о рождении. И никаких тебе фото. Проверять их в билетной кассе никто особо не будет. Утащу у какой-нибудь рассеянной барышни, и дело с концом.

Только где оно, это место «подальше от Льена?» Уже очень скоро наступит тот час, когда мне в столице покажется тесно, за последнюю пару лет я явно здесь примелькалась. Да ещё и Огюст умудрился вернуться. И кто его звал? Заподозрить его в благородстве у меня причин не было. Он и раньше всегда умудрялся топить конкурентов, всегда выходя сухим из воды, а теперь вон, и вовсе на меня страшно зол…