Падший (СИ) - Барчук Павел - Страница 29

Вот и еще одно «но». Я оказался быстрее, чем он рассчитывал. Сходу, не останавливаясь, подскочил к тачке, сжал кулак, а потом подпрыгнул и в полете зарядил им в окно. Да, пришлось немного укрепить кости, суставы, кожу тоже. Но эффект вышел, что надо. Стекло в одно мгновение разлетелось мелким крошевом.

Не тратя время на пустые разговоры, я вскочил на подножку, влез в салон через разбитое окно, а потом, ухватив Третьего за шиворот, вытащил его на улицу. Точно так же, через окно.

Человек повис у меня в руках, словно тряпичная кукла. Его, видимо, от стресса, страха и пережитого вырубило. Он на самом деле отключился. Либо, как вариант, закончилось воздействие кукловода и жизненные силы Третьего резко тоже закончились.

По крайней мере, выглядел он бледным, молчаливым и расслабленным. Расслабиться это вообще хороший способ не ушибиться об асфальт, когда тебя рывком вытаскивают из машины. Предполагалось, что Третий вывалится и скромненько ляжет возле моих ног.

Только я немного не рассчитал силы, когда выдернул его из тачки. Вялое тело улетело метров на десять дальше, чем нужно. Ну а что вы хотели? Я всю жизнь дрался либо с демонами, либо с Архангелами. Откуда мне знать что такое драка с людьми? У меня сегодня, можно сказать, первый раз. Я в некотором роде лишился девственности.

— Твою мать…– Раздался голос Петровича за моей спиной. — Ну ты… Блин… Я в ахере. Надеюсь, он жив?

Старший опер подошёл к распластавшемуся на земле парню, присел и приложил два пальца к шее.

— Нормально. Жив. Но придет в себя, похоже, не скоро. Значит так…

Петрович оглянулся по сторонам. Мы находились на небольшой стоянке перед баром. Кроме «Тойоты» и моей тачки здесь еще имелась старенькая машина, принадлежащая бармену.

— Давай-ка, Антон, езжай в телестудию. Выясни все, что можно, насчёт нашей девушки. Главное, поговори с ее соседкой. Рисунок лежит на сиденье, его тоже покажи. А я останусь тут, дождусь коллег. Да и «скорую» тоже. Двое в баре совсем в плачевном состоянии. Они вдруг резко «сдулись». И дело не только в отбитой голове. Такое чувство, будто эти мудаки были под какой-то мощной наркотой, а теперь их резко отпустило, но с мозгами явно что-то не то. Сидят на полу, натурально пускают слюни. Бармен им руки связал на всякий случай, однако, мне кажется, ребятишки впали в состояние овощей. А коллеги… Ну его к чёрту… Район не наш. И мы, честно говоря, не особо дружны. Я сам здесь разберусь. В любом случае, будет лучше, если ты просто исчезнешь. По крайней мере, именно сейчас.

Я не стал спорить с Петровичем. Он прав. Конечно, поговорить с тем парнем, что валялся неподалёку, очень бы хотелось, однако мой бросок на самом деле был слишком мощным. Как я еще не свернул ему шею. Третий теперь будет приходить в себя долго. А Кожаный и Татуированный, похоже, всё-таки не выдержали воздействия кукловода. Сломались. От них толку вообще никакого.

Поэтому я молча кивнул старшему оперу и пошел к машине. В телестудию, так в телестудию. Тем более суккуб, а вернее его крайне неожиданная смерть, меня тоже волнуют. Впрочем, как и связь всех событий с Марковым.

Пока двигался к своему автомобилю, заводил его и трогался, Петрович топтался на месте, уставившись в мою сторону задумчивым взглядом. Опер усиленно о чем-то размышлял. Судя по всему, я произвёл на него неизгладимое впечатление.

— Кабинет просто прелесть. Вы купили весь этот мусор на барахолке или просто насобирали его в округе, по соседним дворам? Надеюсь, драка с бомжами была короткой?

Мужик, которому предназначалась моя фраза, тонкого юмора не оценил. Нахмурился и посмотрел на меня с укором. Мол, что ж вы, Антон Сергеевич, глумиться изволите над серьезным человеком. Серьёзным он явно считал себя.

Я с такой постановкой вопроса был не согласен. Серьёзные люди не превращают свой кабинет в эталон вопиющей безвкусицы.

Ну а что? Я между прочим, спросил искренне. Просто комната, в которую меня пригласили, выглядела как блошинный рынок во дворце Калигулы. Здесь было все дорого, богато, но совершенно не сочеталось между собой.

На стенах, к примеру, висели какие-то картины, подозрительно напоминавшие бред сумасшедшего. Нет, я понимаю, современное искусство, все дела. Однако некоторые полотна выглядели так, будто кто-то мимоходом плюнул на них кровью, потом еще добавил слюны, размазал все это и сверху шлепнул горсть гороховой каши. Каша отвалилась, а пятно осталось.

Возможно, я старомоден и консервативен, однако, пребываю в уверенности, что искусство, в любом его виде, должно нести смысл. Картины, висевшие на стенах кабинета генерального продюссера канала, если что и несли, так это четкое подтверждение — их купил человек, который не просто не подходит на роль управленца в сфере телевидения, ему вообще противопоказано иметь отношение к данному направлению в силу ограниченности мышления. Потому что он эту художественную муть засунул в классические золочёные рамы.

Все. Занавес.

Помимо картин имелись: диван кожаный, кресло кожаное, стол дубовый с золотым узором, ковёр на полу (не поверите, с золотым узором!), плазма в половину стены.

Для усиления эффекта повсюду стояли статуэтки, между картинами виднелись постеры старых фильмов, а в углу (вот ужас!) гордо возвышалась одна большая статуя с лицом хозяина кабинета. Лицо это было — та-дам! С золотым узором!

То есть плюсом к дурному вкусу идет ещё и завышенное, раздутое эго. Заказывать монументальное творение из гипса величиной в человеческий рост и со своей физиономией — даже я до такого не додумался.

— Итак, Антон Сергеевич, что случилось с Аней?

Генеральный решил проглотить свои обиды и перешел сразу к теме разговора. Похоже вес моей фамилии оказался тяжелее, чем вес его раненного самолюбия.

Он, кстати, очень старался мне угодить. Прибежал в студию ровно в течение пяти минут, после того, как я там появился.

Вообще, в мои планы не входило знакомство с руководством канала. Я хотел поговорить с подружкой невинно (или не совсем) убиенной Анны Сергеевой. Но… Популярность несётся на всех парах впереди меня. Снова. Даже в человеческом теле, в виде смертного я получаю те же самые «плюшки». Люди думают, будто знают обо мне больше, чем я сам.

В любом случае, стоило войти в высокое, современное здание, показать права охраннику, подняться на нужный этаж, как мою персону уже встречали. Прямо на выходе из лифта меня ждала девушка с таким счастливым выражением лица, будто я — рождественский олень, принесший ей благую весть и подарок от доброго Санты. Или Санта — это мимо? Здесь какой-то другой дед таскается с мешком?

— Антон Сергеевич Забелин? — Выдохнула она и посмотрела на меня так, будто прямо сейчас мы пойдем с ней делать детей.

А я только успел выйти из лифта. Только сделал пару шагов. Честно говоря, захотелось зайти обратно. Слишком пугающим был восторг в глазах менеджера по работе с клиентами. Именно такой бейдж висел на блузке девицы. Звали ее Екатериной, что в общем-то на ситуацию никак не влияло.

— Хм… Молниеносно работаете. — Похвалил я Катеньку, а затем осторожно, бочком обошел девушку и встал так, чтоб за моей спиной имелось пространство для маневров.

Меня несколько пугают фанатики. Не то, чтоб я испытываю страх, скорее опасаюсь их как явления. У фанатиков абсолютная каша в голове. Приходилось сталкиваться, знаем. Напрочь отбитые люди.

Например — безумцы, объявившие себя последователями дьявола. Они все время пытаются принести мне в жертву различных животных. Зачем? Не знаю.

Однако самое последнее, чего бы я хотел получить от смертных — голову козла, истекающую кровью. На кой черт она мне? По Аду бегают вполне себе живые особи точно с такими же головами. И при чем тут вообще козёл? Козлы — это к Азазелю.

— Да…Стараемся, Антон Сергеевич.

Катенька скромно потупила взгляд и несколько раз глубоко вздохнула грудью, отчего верхняя пуговица ее блузки, не выдержав напора, с треском отлетела в сторону. Девица даже бровью не повела. Наоборот, расправила плечи и посильнее выпятила достоинства, которые теперь я мог разглядеть гораздо лучше, чем две минуты назад. Примитивно…