Падший (СИ) - Барчук Павел - Страница 13

А значит, мое пребывание в роли Антона Забелина пока не имеет четких временных ограничений. Пока не найду украденное, обратно возвращаться нельзя.

Однако, не стоит забывать о Договоре.

Когда Отец надумает отправить за мной своих псов, ему придётся оповестить о столь радикальном решении местное правительство. А он надумает. Это вопрос времени. Я нарушил закон и его слово. Такое не останется безнаказанным. Ну и еще один факт — кому-то нужно приглядывать за Адом. Что-то за много тысячелетий не нашлось желающих занять мой пост. Сейчас думаю, тоже не кинутся наперегонки. Он, конечно, кого-нибудь поставит исполняющим обязанности, но это будет вынужденная мера.

Предполагаю, немного подождет сначала. Даст время одуматься и вернуться. Скорее всего мой побег он расценит как бунт. А потом начнет действовать.

Так вот, люди… Правительство, в свою очередь, спустит с поводка спецслужбы. Эти, если очень захотят, а я уверен, что захотят, носом будут рыть землю.

В общем, мне нужно быть осторожным. И тут полиция, куда мальчишку определил папаша, как нельзя кстати. Вот там будет удобно и хорошо. Как говорится, хочешь что-то спрятать, положи на виду. По логике, я должен избегать подобных мест. Полиция не так уж далека от других, более серьёзных служб. А я поступлю наоборот. Я именно туда и отправлюсь.

К тому же, насколько мне известно, простые, обычные людишки не любят полицейских. Значит, стремиться к общению не станут. Зато я получу доступ к информации. В человеческом мире это — самое главное. Информация. Кто владеет ею, тот владеет всем. В общем, решено. Сейчас оденусь и поеду на… на…

Я собрался с силами, а потом мысленно произнес:«На работу, как обычный человек».

— Антон Сергеевич… — Снова заскулила за дверью горничная.

— Если ты еще раз назовёшь мое имя, выйду из комнаты, возьму тебя за шиворот и выкину в окно.

Говорил я негромко, спокойно. Однако девушка мои слова прекрасно расслышала и ее это проняло. Она очень даже поверила в сказанное.

Все верно. Мальчишка что только не исполнял в отношении прислуги. Иногда даже на самом деле применял физическую силу. По мелочи конечно. Так, ерунда всякая. Ломал мебель, шлепал женщин по заднице, в пьяном угаре кидался драться на садовника и охрану.

— Иди с миром! Ты выполнила свою миссию достойно. — Крикнул я в сторону двери. — Встаю. Душ приму и спущусь.

Девушка затихла. Наверное, соображала, можно ли верить словам молодого хозяина. Потом послышались тихие шаги. Похоже, она всё-таки решила не рисковать и отправилась восвояси.

Я осторожно, медленно перевернулся на бок, нащупал рукой пульт от плазменной панели, которая висела на стене, ровно напротив кровати, и щёлкнул кнопку.

Нужно посмотреть новости, пока буду собираться. Во-первых, для информации. Чтоб понять, не случалось ли вчера где-нибудь глобальных катаклизмов. Думаю, появление артефакта непременно должно было повлечь за собой что-то этакое. Во-вторых, вообще полезно разобраться в том, что, как и куда здесь устроено.

В общих чертах я, конечно, знаю жизнь смертных. Но со стороны, через призму того, чьими глазами получалось увидеть.

Я принялся щелкать пультом, переключая каналы, попутно сползал с кровати. На всякий случай делал это неторопливо. Чтоб еще где-нибудь не прихватило. Чертов мальчишка… Чертов велосипед… Чертов Марков…

Не успел вспомнить фамилию патологоанатома, как по одному из каналов, девушка с радостным лицом громко сообщила:

— Сегодня ночью в городской больнице номер 10 случился пожар. Официальные причины возгорания пока устанавливаются, однако, по информации, полученной из достоверных источников, поджег совершил местный сотрудник морга Марков Степан Алексеевич.

Я как раз уже подошел к ванной комнате, собираясь отправиться в душ. По-моему, это — первое, что делают люди после пробуждения. Однако знакомое имя и упоминание больницы тормознули меня прямо перед дверью.

Я вернулся к кровати, взял пульт, и увеличил громкость, чтоб не пропустить ни слова.

Картинка успела измениться. Вместо ведущей и студии какого-то местного телевидения во весь экран появилось изображение больницы, а вернее того, что от нее осталось. Без ложной скромности скажу, огонь — моя любимая стихия. Он меня слушается, он меня любит. Как и планировал изначально, от здания больнички остались… Хм… Пепел? Зола? Как еще можно это назвать? Отличная работа.

Однако мое внимание привлекло совсем другое.

Возле сгоревшего здания суетились пожарные. Целых три расчета. Ночка у них выдалась та еще. Бедненькие. Они упорно старались потушить то, что потушить невозможно.

Неподалёку от пожарных стояла машина полиции. Квадратная и очень нелепая. Вот рядом с ней трое полицейских в форме о чем-то говорили между собой, а четвертый активно запихивал внутрь Маркова С. А., который, судя по рьяному сопротивлению запихиваться не хотел.

В какой-то момент патологоанатом резко толкнул мента плечом, так как руки его были скованы наручниками за спиной, и бросился к оператору, который вёл съемку.

— Я ничего не поджигал! — Выкринул Степан прямо в объектив камеры. Вид у него был ужасный, конечно. Волосы растрепаны и в некоторых местах обоженны. Лицо испачкано грязью, золой, копотью. Глаза красные. — Пожар случился… сам собой. Да. Пусть так. Хочу сказать родственника пациентов, не переживайте! Спасти удалось всех. Пациенты живы, здоровы…

Договорить Марков не успел. К нему уже подскочили менты, ошалевшие от внезапных действий патологоанатома, схватили его за шиворот и потащили обратно к квадратной убожеской машине.

В этот же момент мимо оператора прошли медики с носилками, на которых лежало грузное тело, облаченное в форму. Вернее, в ее остатки. Радом с носилками еще один медбрат вез капельницу.

— Простите, это погибший⁈ Есть ли еще жертвы? — Оператор, не растерявшись, бросился вслед за врачами «скорой».

Молодец парень. На волне хайпа, устроенной Степаном, решил добавить остроты сюжету.

— Нету погибших. — Недовольно окрысился один из докторов. — Но сейчас будут, если ты не свалишь. Тут чрезвычайно происшествие. Слава Богу, обошлось без серьезных последствий для жизни и здоровья пациентов, а ты на людском горе популярность ловишь.

— А это тогда кто? — Оператор настойчиво ткнул камерой в Иволгина, лежащего на носилках.

Конечно, узнать его было сложно. Лицо капитана превратилось в нечто сложно определимое, как и одежда. Но я узнал. Просто потому что так и должно быть.

— А это местный участковый. Он пострадал, да. Однако, его сейчас срочно отправляем в ожёговый…

— А ну хорош! — Злой, как цепной пес, мент, который явно был кем-то вроде начальника группы, буквально из ниоткуда возник рядом с оператором.

Он ладонью закрыл камеру и судя по звукам, попытался объяснить любителю горячих новостей, что делать ему здесь больше нечего. И вообще, какого черта журналюги оказались на месте преступления? Кто пустил?

Тут же картинка снова сменилась. Сгоревшая больница исчезла, на экране опять появились радостная ведущая и студия.

— Молодцы! — Я раздражённо швырнул пульт на кровать. — Человека, который всех спас, сделали крайним. Люди! Тупые, бестолковые существа. Даже интересно, какими путями они пришли к подобным выводам?

Я развернулся и решительно, печатая шаг, отправился в ванную комнату.

Меня отчего-то разозлило увиденное. Судя по всему, у Маркова хватило ума сразу спасать своих драгоценных людишек, а не пытаться предотвратить пожар, что снова говорит о наличие сообразительности. В первом случае у патологоанатома имелись шансы, во втором — никаких. Пожар был неизбежен. Я не могу создавать материальные вещи в человеческом мире, не имею возможности делать многое из того, что умею, но менять линию событий… Тут уж извините.

Я специально не сказал Маркову, что пожар случится по вине капитана.

В голове Иволгина после моего ухода появилось непреодолимое желание сжечь больницу. Он сполз с каталки, где мы его оставили, разыскал все, что способно гореть, а в помещении морга был спирт, облил им все, что можно облить, и поджег. Изменить ход событий Степан был не в состоянии, потому что не знал, где именно отправная точка.