Наследник Хаоса (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич - Страница 44

Любое касание создаёт вспышку, импульс и переход. И такие скачки не могут не оставлять разрывов. А я не могу рисковать родным миром, плодя разломы, пусть и способные затягиваться со временем. И тут в голову пришла мысль.

— Эй, пёс! — крикнул ему я, понимая, что драться он больше не хочет и пытается навострить лыжи в направлении максимально далёком.

Уже ни медальон, ни желание укротить Хаос не висели в топе его приоритетов. Я рванул за ним, не бегом, а сквозь пространство, но не желая переборщить. В конце концов, мне не хотелось бы провалиться куда-то «за текстуры» и потом искать беглеца по всему Питеру.

— Стоя-ать! — рявкнул я, хватая за руку, и вот мы уже в очередном калейдоскопе.

Он — влетает в занавески, путаясь и срывая их, и я — спотыкаюсь о брюки, скинутые наспех на пол героем-любовником, на котором бодро скачет прекрасная белокурая нимфа.

— Добрейший вечерочек… — только и оставалось сказать до того, как девушка начнёт истошно вопить.

— Мы всего на мгновение!

И новый оборот колеса. Новое пространство.

План-то я придумал, но воплотить всё никак не мог. Касался Алана раньше, чем успевал оформить идею. Так что следующей локацией оказался Русский музей, зал, где висела моя любимая картина Айвазовского.

Я аж весь внутренне сжался, когда меня отбросило ровно под раму. Трещина пошла по стене, однако картина не шелохнулась.

Казалось, я забыл как дышать. Настоль не хотелось повредить творение. Но когда понял, что шедевру ничего не грозит и рамой меня не прихлопнет, облегчённо выдохнул.

И заметил в глазах Алана разочарование.

— Этот город слишком мал для нас обоих! — подзадоривая проорал я. — Тоби **зда!

И бросился на него, зажмурившись и надеясь, что всё получится.

Очередной скачок. Очередное лёгкое головокружение. И вот мы уже падаем на холодный пол. Мне повезло — приземлила на Алана, а он треснулся башкой об пол камеры.

Той самой, с которой и началась наша с ним общая история.

Здесь всё было прежним. Даже символы со стен не стёрли.

Думаю, здесь вообще всё оставили нетронутым. Всё-таки в ней сидел Герой. А значит, можно оставить декорации для потомков. Или для современников, если те решат написать статью или посетить место, ведя репортаж.

— Где?.. — вопрос оборвался, а в глазах застыл страх.

Никто не хотел возвращаться тюрьму.

Но Алан вернулся.

— Адьёс, амиго! — отсалютовал я, «прыгая» за пределы камеры.

Он подскочил, вцепился в прутья решётки.

— Нет! Стой!

— Сиди, кукуй, — отрезал я и ещё раз для красоты жеста щёлкнул пальцами.

Мне нужно было к ректору, доложить обстановку и понять, как много времени прошло в этот раз. Учитывая, что появляться в заданные интервалы я не умел.

Эти прыжки довольно сильно измотали мой истощённый Хаос, так что последний круговорот дался особенно трудно. Я даже почувствовал, как из носа, как и в первый раз, потекла кровь.

Когда в глазах прояснилось, и очертания кабинета приняли привычный вид, выдернул из салфетницы пару штук и протёр лицо. Судя по всему, был поздний вечер, так как в кабинете никого не было, свет выключен, а за окном — темнота.

И если сначала меня это не смутило, то когда я закончил с носом, появилось первое тревожное чувство. Ощущение дежавю смешалось с неясной тревогой. И только когда я подошёл к окну, понял, с чем оно было связано. На улице не горел ни один фонарь. В зданиях напротив тоже всё было черным-черно.

Пустые выбитые стёкла погасшими глазницами смотрели в ночь и мне в душу.

Ещё щелчок пальцами, невзирая на слабость.

Корпус общежития, мой этаж.

Опрометчиво было так прыгать, но ничего не оставалось, волнение взяло верх. И, как оказалось, не зря.

Я очутился посреди своих роскошных апартаментов серебряного сектора, в котором почти не осталось ничего пригодного для жизни. Над головой зияло ночное небо, хотя должно было быть ещё несколько этажей плюс пентхаусы золотой молодёжи.

Стена с окнами тоже отсутствовала. Часть поло обвалилась, что было видно комнату подо мной.

Я подошёл к краю. Крошащийся бетон неприятно хрустел под подошвой. Ветер задувал порывами, завывая и зазывая полететь вместе с ним.

— Что случилось?

Но ни луна, ни звёзды не ответили на мой вопрос.

Пытаясь определить, хватит ли ещё сил на новый рывок, решил, что рискну. И перенёсся на улицу, в одну из аллей, уводящих к библиотеке. На стене висел ящик под студгазету.

Но ни одного студенческого выпуска там не обнаружил. Зато была другая газета, обычная, новостная. Выпуск датировался маем того же года. Значит, скорее всего, отсутствовал я не годы, а лишь месяцы. Но что же произошло?

И первая полоса дала ответ.

«Мир трещит по швам». Уже одно название заставляло насторожиться, а выделенные жирным отрывки лишь усилили тревогу.

«Разломов всё больше», «Герои не справляются», «Армия приходит на помощь».

Я проверил, не повреждён ли браслет на моей руке, и набрал номер Капальди. Но почему-то ответа не последовало. Набрал Линнею, и тоже тишина. Насторожился ещё сильнее.

Взгляд упал на надпись, сделанную от руки.

Координаты. Но чего?

Вбил в браслет, чтобы понять, куда они ведут, и удивился. Обычный мегаполис, ничего примечательного. Я там не был, никаких связей с этим местом не имел. Решил пока не делать поспешных выводов и ещё пройтись по местности.

Высшая Школа Героев стала пустынным тихим местом. Ни людей, ни света, ни голосов, ни объявлений в рупорах. Цветастые экраны, на которых гоняли рейтинги, рекламу и новости, погасли и взирали на площадь пустыми тёмно-серыми глазницами.

Я заметил красное пятно, размазанное за фонтаном, и поначалу решил, что это кровь. Однако для запёкшейся крови цвет был слишком насыщенный. Оббежав фонтан, увидел цифры. Те же самые координаты, написанные краской. И клочок белой шерсти. Слишком длинной для небольших домашних животных и очень мягкий для крупных.

— Линнея… — на выдохе произнёс я.

Теперь оставалось решить, переноситься туда, куда меня настойчиво зазывали, или не торопиться, ведь это могло оказаться ловушкой.

Очередной порыв ветра рванул газету из моих рук, и я не стал её удерживать, позволив листам бумаги отдаться потокам.

— Что ж, — выдохнул я в пустоту. — Наверное, и мне пора слиться с Хаосом, позволяя ему умчать меня в неизвестность…

Я был бы не я, если б не подстраховался. Координаты вели в одну из высоток в центральном районе, но прыгать в неё я не стал. Сделал хитрее, просто переместился на окраину города.

Вернее, в то, что от неё осталось.

Нет, она не была разрушена. Там всё было плюс-минус спокойно и без трэша. Но совсем не было людей, не было света и звуков. Только завывание ветра и пыль, поднятая им. Она скрипнула на зубах и попала в глаза. Не самый гостеприимный приём.

Я сделал несколько шагов по пустынной улице, гадая, мог ли отсутствовать несколько лет. Но версия не подтвердилась. Листовки не выцвели, декоративная растительность не перешла в буйные формы. Просто как будто всё замерло и исчезло.

Пустота… Апокалипсис.

Пошёл дальше. Эхо шагов отражалось от невысоких домиков, увлекая всё дальше и дальше. Хаос тянул меня к заданным координатам, и я не сопротивлялся.

Неужели, пока меня не было, этому миру пришёл конец?

Хотелось бы верить, что нет. Мне здесь нравилось.

И вот за очередным поворотом я вышел на пригорок с памятниками и смотровой площадкой, раскрывавшей город во всей красе. Здесь проходил рубеж, где окраина сливалась со средоточием жизни.

Но жизни, кажется, уже не осталось.

Где-то виднелся дым, где-то впивались в небо разрушенные высотки, чем-то отдалённо напоминавшие те, что стоят в Москве, Нью-Йорке, Пекине. И неподалёку раскинулась огромная светящаяся сфера, по размерам ненамного уступающая небоскрёбам.

— Пу-пу-пу… — пробурчал я.

Стало понятно, что жизнь не истреблена, потому что свечение я узнал. Это, скорее всего, Саймон. Однако непонятно, что именно он делает. Сдерживает кого-то или укрывает от опасности.