Наследник Хаоса (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич - Страница 36

— Прими или верни. Продли клятву или освободи. Решай и не сомневайся. Озвучь и не сожалей.

Я должен был отпить из чаши, если продлю их клятву. И должен был вернуть чашу девушке, если отпущу семейство Харрис жить их лучшую жизнь, не обременяя ничем.

Если бы напиток не был ритуальным, я бы точно отпил из чаши. Слишком уже приятным был аромат. Сама чаша была тёплой, так что можно было судить, что и напиток был согревающим. И хоть утро выдалось солнечным, хотелось согреться, ощущая тепло нектара и всего этого странного племени, сумевшего жить в современном мире по его законам и при этом хранить сквозь века тайны и культуру предков.

Я приподнял чашу, вдыхая тёплый воздух, и Линнея кивнула, мол, смелее, действуй. Её действительно устроил бы любой исход. И в эту секунду я почти уже пригубил из чаши. Но вспомнил, зачем на самом деле приехал сюда. И сделал то, что собирался.

Передал чашу Линнее, и когда та полностью оказалась в её руках, девушка ещё несколько секунда смотрела на меня не понимая, что произошло.

А я понял сразу. Никогда бы не подумал, что такое почувствую, но это действительно произошло. Лёгкость в руках и в голове, до опьянения сильная. И мощь на кончиках пальцев, разливающаяся по телу. Я отпустил целый род полуоборотней, чтобы оставить им право выбора: помогать мне или нет. И принял на себя могущество Печати Хаоса.

Благо, прежде чем провести ритуал, нашёл заметки в Манускрипте, натолкнувшие меня на одну важную мысль. Великий Воин покинул этот мир. Его следы развеял ветер, и не желая оставлять родное обиталище без присмотра, он поручил оборотням нести великую миссию — хранить память, артефакт и знания. Но то, что с их свободой преемник получит больше силы, нигде никто не прописал. Я должен был догадаться сам.

Приятная дрожь пробежала по телу, но никто, кажется, этого не заметил. И не ощутил. Это было лишь моё собственное откровение.

— Вы больше не связаны клятвой, — торжественно произнёс я, — чтобы они, наконец, пришли в себя. — Всё, что решите делать, делайте по своей воле. Вы долго хранили тайну, долго хранили медальон и давно заслуживаете свободы. Так получите её и насладитесь!

— Ты не обязан был… — шепнула Линнея, взволнованно поглядывая то на меня, то на радостных родственников.

— Знаю, — улыбаясь ответил я, ведь она ещё не поняла, что этим решением я преумножил победу. — Но у меня свои планы, Линн, и это решение поможет мне их добиться.

Она с недоверчивым прищуром взглянула мне в глаза, понимая, что я что-то не договариваю, но не стала пытать. А я знал, что лишь теперь по-настоящему вступил в «право наследования» силы Великого Воина. И в то же время, отпуская род подуоборотней, всё равно всегда мог бы получить их поддержку. Ни Линн, ни бабуля, ни любой другой представитель рода не откажут мне, если попрошу.

— Теперь точно всё будет отлично, — подмигнул я и легонько толкнул девушку плечом.

Она ответила на улыбку и передала чашу бабуле, а затем пробормотала: «Хитрец ты, Канто. Не знаю, что это всё было, но ты аж светишься». Хотела сказать что-то ещё, но нас закружили в хороводе, увлекая в танец и заводя новую песню.

Дальше шло празднование, светские беседы, благодарности и даже подарки. Харрисы не скупились. Дядя Анри передал обломок метеорита из личной коллекции, описывая его достоинства, свойства и историю появления. Я почти ничего не запомнил, но артефакт с радостью принял. Бабуля вручила кулон, который можно было повесить на ключи. В нём она собрала какие-то травы, как-то по-особенному их засушила и заверила, что так моя память станет лучше, реакция быстрее и вообще никогда не буду болеть.

Спасла меня от всего этого неуёмного потока доброжелательности не кто иная, как Линнея. Она увлекла меня для прогулки по пляжу, и я был безмерно ей признателен. В Высшей Школе Героев нас научили торговать лицом и держаться бодро и весело на любом мероприятии, но Харрисов было слишком много, а я у себя такой один. Если не считать, конечно, Алана, разгуливавшего где-то в моей истинной тушке.

Мы шли по колючему песку босиком вдоль линии воды, то и дело, по щиколотки оказываясь в солёной пене океана. Линн держала меня под локоть, и мы шли молча, любуясь видами и наслаждаясь отсутствием других людей.

Плеск волн благостно действовал на перегруженные органы чувств, радуя и глаза, и уши. Линн заговорила первая и как будто бы с грустью.

— Есть новости…

— Какие? — я поднял камешек и запустил им в воду, выбивая тройной прыжок по воде.

— Не хочется сообщать, — начала она, — но придётся. Один из моих ребят вычислил место.

— Давно?

— Полчаса назад.

— Почему не сказала раньше? — спросил, зная ответ.

— Так не хотелось лишать нас этой прогулки. И…

— И?

— Не хотелось расставаться. Ты ведь не возьмёшь меня с собой?

— На поиски Алана?

Она кивнула.

— Не возьму, — подтвердил я.

— А если я сама поеду, я же знаю место? — с хитрыми искорками в глазах спросила она.

— Не в этот раз. Я знаю, что ты ловкая, хитрая и отважная. Но этот парень пугает даже меня. Есть в нём что-то, что делает его более опасным, чем любые монстры, с которыми нас приходилось столкнуться за время учёбы.

Она ещё раз кивнула.

— Если бы ты продлил клятву, то мог бы приказать мне остаться. А так — не можешь.

Не сдавалась она.

— Не могу. Но я могу попросить. Линнея Харрис, останься здесь, пожалуйста, до тех пор, пока я не верну себе медальон. Ты сделаешь это для меня?

Она кивнула, прикусывая губу. Было видно, что ей очень сложно даётся это согласие.

— Я буду очень сильно переживать, — заявила она, вынимая записку из неизвестно где спрятанного в воздушном платье кармана. — Не делай глупостей и будь осторожен.

— Хорошо.

— Пообещай, как я обещаю не вмешиваться.

Но вместо ответа я просто поцеловал её. Обещать не глупить просто не мог, ведь глупости — одна из привлекательных черт моей обаятельной натуры.

По преданию, которое удалось раскопать одному из ищеек Линн, в полях Большой Росы один из Великих «утратил дыхание жизни». Прямо не говорилось, кто это был, но все косвенные признаки указывали на Адана Муна.

Поля Большой Росы давно перестали быть полями. Четверть территории давно застроили, часть использовали для сельского хозяйства, а другую — засадили деревьями. Потом их вырубили, затем попытались вернуть в первозданный вид. Затем завезли какую-то живность и отгрохали заповедник. И был лишь один ориентир, на который, скорее всего, и опирался Алан.

Огромное дерево в самом сердце заповедника. Древо жизни и смерти. Расколотая секвойя. Больше десяти метров в обхвате и больше ста метров в высоту. Нечто подобное в моём мире можно найти в Канаде. А здесь — оно часть заповедника, который мне предстоит посетить.

Фото выглядели величественно и благородно. Я пролистывал их, попивая чай в скоростном поезде. Как и в прошлый раз, отвезти вызвался дядя Анри. Линнея осталась помогать бабуле и, по всей видимости, отвечать на миллионы вопросов, которыми завалят родственники.

И взять под контроль презентацию произошедшего. Потому что кто-то воспринял мой жест как благородный и милый, а кто-то решил, что я пренебрёг связью рода оборотней с родом Великого Воина, зазнавшись и найдя себе других помощников в виде Героев. И моей находчивой репортёрше нужно репрезентовать случившееся, чтобы донести до широкой общественности: мотивы мои чисты и благородны, а сам я — «душка-милашка». Прямая цитата, между прочим. Так что за этот фронт работ вообще не волновался.

И пока барышня полировала и возводила на пьедестал мой образ, я отдыхал от людей и обдумывал план действий. Брать Алана хотел сам. Возможно, это как раз было тщеславно и глупо, но я чувствовал, что это наше с ним личное дело. И больше ничьё.

Один на один. Прошлое и настоящее. Два тела. Две души. И всё перепутано в пространстве и времени. И распутать это нужно без привлечения посторонних. Взглянуть в глаза самому себе и решить, кто из нас заслуживает того, что получил, а кому ещё предстоит заплатить за всё.