Архимаг с пеленок (СИ) - Якимов Валентин - Страница 13

Я криво улыбнулся. Триумф! Заклинание способно выделять ману даже для таких мощных чар!

Но этого мало. Теперь нужно поглотить жизненную силу, разлитую по комнате.

Желание исполнится. Сотворяю Кровавый Пакт.

Фух. Живём.

Несмотря на грозное название, это самая мусорная из известных мне чар вампиризма.

Я её и включил-то в базу Заклинания чисто на досуге, как и ещё много всякой ерунды. Настолько она мусорная.

А вот теперь спасает мне жизнь!

Лужи и пятна крови, покрывшие всю комнату, словно ожили. Оторвавшись от пола, стен и потолка вся эта жидкость полетела ко мне.

И облила меня как из ведра. Да, именно так работает Кровавый Пакт.

Вытягивает жизненную силу непосредственно из крови при касании. Да ещё и с дикими потерями…

Но мне, пятимесячному малышу, этого более чем достаточно. Вскоре я вновь встал на четвереньки посреди стола.

С ног до головы залитый кровью демона и своей собственной, промокший и сам злой как чёрт, я подполз к краю стола, и торжествующе прокричал:

— Смейть! Смейть!!!

Пусть мир знает, что его будущий повелитель прикончил своего первого врага!

Осталось придумать, как слезть со столешницы. Хотя, сил у меня снова хоть отбавляй!

Нет, правда, хватит поглощать! А то я сам щас рвану!

Дмитрий Осинский сидел мрачнее тучи. Немудрено — когда у тебя похитили сына и шантажируют этим, мало поводов для радости.

Ещё меньше, когда ради сына пришлось бросить важную работу и оставить товарищей.

Совсем мало, когда сыном тебя шантажирует эта самая «работа».

А ведь Дмитрий поначалу не видел в новом мелком культе никакой угрозы!

— Ну ты и падла. — хмыкнул он, глядя на человека в бесформенном балахоне. — Хоть бы прикинулся поприличней.

Они сидели вдвоём в небольшой приёмной на первом этаже неприметного здания. Только и всего — пара безвкусных кожаных кресел, такой же безвкусный журнальный столик между ними, да две лестницы.

Одна наверх, к бесчисленным помещениям конторок-однодневок. Вторая вниз — к подвальной сети.

Дмитрий сидел и думал одновременно о двух вещах.

Во-первых, в подвале они спрятали сына, или на этажах?

Во-вторых, как прикончить эту мразь и добраться до ребёнка с достаточной скоростью? Или лучше подождать, пока его принесут, а затем всех перебить?

— Не стоит на меня так смотреть. — словно прочитав его мысли усмехнулся собеседник. — Если вы думаете о том, как побыстрей меня прикончить, спешу вас разочаровать, однако. Сейчас с вашим чудесным малышом сидит моя любимая нянечка.

Повисла пауза. Осинский сжал губы в нить, пытаясь понять, на что этот тип намекает.

Пока непонятно. Впрочем, он и сам не стал томить.

— Видите ли, Дмитрий. Моя нянечка… довольно прожорливый демон. Сейчас его сдерживает связывающий нас контракт. Но я сразу предупредил его: если я погибну, или перестану отправлять сигналы на его ошейник каждую минуту, он может сделать с малышом всё, что захочет. Надо объяснять, чего именно он захочет?

Осинский взбешённо мотнул головой. Твари!

Демонолог даже не думал скрывать своего презрения к культистам, но и бросаться в лоб будет глупо.

Раз они его… пригласили, значит им что-то нужно. Иначе бы возиться не стали.

— Чего вы хотите? — процедил он.

Собеседник картинно рассмеялся сухим неприятным смехом.

— Ничего, что доставит вам неудобства. Мы с вами оба аристократы всё-таки, господин Осинский. Сделка такая: мы отдаём вам сына в целости и сохранности, отпускаем и никогда больше не преследуем ни вас, ни вашу семью. Но лишь в том случае, если вы в ответ полностью прекращаете как-либо лезть в наши дела. То есть как-либо заниматься демонологией и демоноборчеством на территории Москвы. Моё предложение ясно?

Дмитрий тяжело вздохнул, почесав переносицу.

Демоноборчество… Дело всей его жизни с юных лет. И всего рода Осинских, из-за своей борьбы окончательно разорённого и разбитого.

Он один остался…

Бросить эту борьбу — значит предать род. Предать собственные клятвы, дело своей жизни, честь и просто совесть. Перестать быть собой.

Он прикрыл глаза. Перед мысленным взором тут же встало лицо жены — заплаканное, искажённое горем… но с надеждой и верой смотрящее на него. Именно такой он застал Соню, когда ураганом примчался домой на её зов.

Жена перед глазами сменилась сыном. Крепкий карапуз, забавно злящийся, когда его берут на руки, увлечённо ломающий погремушки и чем-то шебуршащий в кроватке по ночам.

Наверняка думает, что отец не слышит, мелкий засранец!

Они — его семья. Именно ради них он не бросил всё, не самоубился о какую-нибудь тварь, оставшись без рода. Ради них решил жить как нормальный человек…

Он открыл глаза и мрачно уставился на типа в балахоне. Решил, да.

Но прошлое всё не отпускает.

Может быть, это шанс для него? Раз они так опасаются просто прикончить его, значит они сейчас не в том положении, чтобы нарушать данные обещания.

Они просто хотят связать его противозаконной сделкой, опозорить в глазах полиции.

Ну и что? Что он, работу себе другую не найдёт?

Или нет, не так. Сейчас он заберёт у них сына и защитит его как следует. А затем вернётся и отомстит.

Он ведь не безумец — всегда переть в лоб. Сонька, конечно, часто журит его за прямоту, но в реально опасных ситуациях он умеет играть вдолгую.

Сонька вообще ещё та паникёрша. Дмитрий улыбнулся.

С усилием разомкнул пересохшие губы.

— Что ж. Вы говорите довольно убедительно… — он всё-таки продолжал тянуть время, судорожно просчитывая варианты. — Думаю, я вынужден…

И тут дверь к лестнице, ведущей в подвал, со стуком отворилась. В мрачную обшарпанную комнату влетел пухлощёкий розовый малыш, парящий верхом на пушистом белом облачке.

Ну прямо купидончик!

Он радостно улыбнулся, помахал ручкой и пролепетал:

— Папа… пидём домой!

Хотя постойте-ка. А почему с машущей ручки слетело несколько багровых капель⁈

И вообще, малыш не розовый. Это в бледном свете так кажется! На самом деле он весь красный!

И с пушистого облачка тягучими каплями льётся… кровь⁈

Впрочем, об этом потом. Сначала — вскочивший с кресла человек в балахоне. Дмитрий весь напрягся, формируя кинетические поля.

Глава семьи Осинских не был хорош в сложном заклинательстве. Его сила — магия прямого действия. Но не какая-то красочная яркая стихия, а чистая кинетика. Спрессованное механическое движение воздуха.

Иначе говоря — энергетические поля.

Он может мгновенно создать хоть силовой щит, хоть лезвие, рассекающее сталь, хоть мягкую энергетическую подушку.

Сейчас Осинский создавал лезвия. Много лезвий.

Да, батя, да! Мочи его!!!

Когда я наконец выбрался из подвала и увидел сидящего отца, радости моей не было предела.

Кровь, притянутая мной в подвале, почти заканчивалась — даже на создание недолговременного Облачка ушла большая её часть.

Так что батя нужен был просто позарез.

А уж когда он вскочил — и мгновенно порубил мужика в балахоне в кровавую кашу, залив всё покруг алым, я натурально ликовал.

Ай да батя, ай да молодец!

Стану архимагом — сделаю тебя своим телохранителем.

Хотя стоп. Что-то зашитить меня от похищения он не сумел.

Тогда разведчиком и диверсантом.

Я торжествующе расхохотался, глядя на летящие во все стороны руки и ноги.

Да! Смерть моим врагам! Смерть врагам семьи Осинских!

— Смейть!!!

Батя, кажется, слегка увлёкся. Когда я это прокричал, он как раз расплющивал кости противника в кровавую кашу.

Обернулся на меня.

Посмотрел, как я радостно хохочу, едва не падая с Облачка.

— С… сынок? Ты в порядке?

— Дя! — помахал я окровавленной рукой.

— Так… — мрачно проговорил отец, растеряв весь азарт. — Давай-ка валить отсюда. А то остальные подтянутся… Да и маман меня за твою психику убьёт.