Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest" - Страница 4

— Спасибо, ваше императорское величество, — поклонился генерал-губернатор Финляндского княжества Леопольд Мехелин и, покосившись на большой портрет Александра III, нависающий над предложенным ему диваном, устроился на самом его краешке. — Я просил о личной аудиенции по двум очень важным вопросам. Один из которых косвенно затрагивает ваш визит в Англию.

— Даже так? Давайте тогда с него и начнём.

— Как прикажете, ваше императорское величество, — не стал спорить Мехелин. — Вопрос касается проведения зимний олимпиады в Российской империи, в Гельсингфорсе зимой 1910 года.

— Зимней? Никогда не слышал о подобной. Барон де Кубертен придумал что-то новенькое?

— Барон всего лишь согласился провести зимние игры. Придумал их Матвей Хухта. Который состоит в переписке с Кубертеном и даже принимает участие в играх этого года в Лондоне. Надеюсь, вы помните этого молодого человека?

— Конечно, помню, — голос императора потеплел. — Ваш юный финский писатель, поэт и изобретатель. Мои дочери и сын с удовольствием читают и слушают его сказки, а также строят забавные деревянные строения из присылаемых им конструкторов. Кстати, Леопольд Генрихович, мне сообщали, что полёт гидроплана конструкции Матвея Хухты снимали на синематограф. Не могли бы вы ускорить доставку ленты во дворец? Да и сам аппарат увидеть хочется.

— Я сделаю всё что в моих силах, ваше императорское величество, — заверил финский генерал-губернатор своего монарха.

— Уж постарайтесь, голубчик. Так что там насчёт зимней олимпиады?

— Как я уже доложил вам, Матвей Хухта состоит в переписке с бароном Кубертеном. И в одном из писем, он предложил идею проводить игры не только летом, но и зимой. В промежуток между летними играми. И вот, три дня назад я получил депешу от Ээро Эркко, президента олимпийского комитета Финляндского княжества. В которой была копия письма с принципиальным согласием от международного олимпийского комитета о проведении первых игр в зимних видах спорта в Гельсингфорсе.

— Если у вас есть одобрение, то причем здесь я? Или вы хотите переложить траты за эти игры на имперское министерство финансов? — удивился Николай II.

— Ни в коей мере! Все затраты на проведение этих игр возьмёт на себя княжество. Но для того чтобы они состоялись нужно ваше монаршее приглашение и указ о их проведении. Для международного олимпийского комитета.

— Хорошо. Я понял вас, Леопольд Генрихович, — согласился с генерал-губернатором император, попутно что-то быстро записывая в свой ежедневник. — В августе, как вы знаете, я буду с семьёй в Лондоне и сам переговорю с Кубертеном. Но считайте, что моё одобрение на проведение игр вами получено. Какой второй вопрос?

— Второй вопрос, как ни странно, тоже косвенно связан с Матвеем Хухтой.

— Ещё одни игры?

— Нет, ваше императорское величество. Второй вопрос касается испытания нового лекарства от туберкулёза.

— Этот мальчик придумал лекарство?

— Не совсем придумал. Перед тем как отправиться в Англию на олимпиаду юный Хухта прошёл процедуру привития от оспы по требованию таможенных властей. И ему в голову пришла идея, что если можно защитить себя от оспы при помощи прививки, то, может, можно также спастись и от чахотки.

— Интересная мысль. Но, причем здесь я? Или этот юноша просил вас донести свои идеи до меня?

— Никак нет, ваше императорское величество. Он эту идею адресовал в медицинскую лабораторию, принадлежащую «Хухта-групп». А врачи, которые там работают, пришли к выводам, что для получения качественного результата необходимо проведение испытаний на человеке. Но, даже учитывая, что для испытаний планировалось использовать бычий туберкулёз, найти нужное количество добровольцев они не сумели и обратились ко мне с просьбой посодействовать в этом. А так как, по моему мнению, их работа очень важна из-за массовой распространенности этого заболевания, то я поручил сотрудникам моего кабинета найти решение.

— И? — поторопил его император, бросив взгляд на настольные часы, как бы намекая, что время аудиенции истекает.

— В совместном обсуждении мы пришли к выводу, что в качестве испытуемых можно использовать заключённых, приговорённых к бессрочной каторге. Но, так как всех своих преступников, приговоренных к каторжным работам, Финляндия обязана передавать в Шлиссельбургскую крепость, то нужно ваше одобрение для…

— Я вас понял, — перебил чиновника царь. — Идея, и вправду, интересная. Вы наверное знаете, что мой младший брат Георгий умер от чахотки. И я всецело поддержу подобные медицинские испытания. Только не сейчас, немного попозже. Давайте вернёмся к этому вопросу в октябре.

— Как скажите, ваше императорское величество, — безропотно согласился с монархом Мехелин.

……

С момента моего прибытия в Англию прошло уже почти три недели. До официального открытия олимпиады 13 июля 1908 года я успел поучаствовать в соревнованиях по стрельбе из пистолета и армейской винтовки. И даже умудрился завоевать серебряную медаль за стрельбу из армейского пистолета на пятьдесят ярдов (45.7 метра), вклинившись между двумя бельгийцами. Но при стрельбе из винтовки на тысячу ярдов (914 метров) занял только девятое место.

Зато мои стрелки под руководством Рейно Лахти не подвели и сумели в командных соревнованиях взять две золотые и две серебряные медали. А вот в личных зачётах им не везло. Только сам Лахти смог получить бронзу в стрельбе из мелкокалиберной винтовки на сто ярдов (91 метр).

В день открытия соревнований по стрельбе случился конфуз в русской команде. Та и так на команду особо не тянула. Один руководитель — граф Георгий Иванович Рибопьер, и всего пять атлетов. Четверо борцов и один фигурист. Ещё пять стрелков должны были подъехать к началу соревнований — 8 июля. Но граф Рибопьер забыл предупредить олимпийцев-стрелков о том, что в Англии действует Григорианский календарь, который на две недели разнится с Юлианским календарём Российской империи.

Дни шли, одни соревнования по стрельбе сменяли другие, а русской команды всё не было. Осознав, что по его вине русские атлеты не смогли поучаствовать в соревнованиях, граф запил. И в день официального торжественного открытия IV Олимпийских игр русская команда не явилась на стадион. Чем сразу нарушила весь распорядок прохождения команд.

Выход команд на стадион Уайт-Сити должен был производиться в алфавитном порядке стран на английском языке. Во время репетиции команда Российской империи, а следом и мы, шли сразу за командой Норвежской республики. Теперь же финскую сборную пришлось ставить сразу за длинной объединённой колонной атлетов Англии, Ирландии, Уэльса и Шотландии.

После недолгого обсуждения этой проблемы между Ээро Эркко, бароном де Кубертеном и бароном Гренфеллом, президентом олимпийских игр 1908 года, было принято решение, что наша финская сборная должна пройти под российским флагом.

— Матти, отдай свой шест Циллиакусу, пусть он его несёт. А сам беги к представительским ложам. Там тебе барон Гренфелл выдаст русский флаг. Будешь нашим знаменосцем, — засыпал меня инструкциями вернувшийся с совещания наш руководитель.

Пришлось бежать куда было сказано и дожидаться того, что было обещано. Пока ждал, рассматривал ложи и флагштоки стран-участниц олимпиады. Появившийся Уильям Гренфелл привел служащего с российским знаменем в руках, который мне и вручили.

— Простите, сэр Уильям. Я могу вам задать вопрос? — набравшись наглости обратился я к барону.

Аристократ зло сверкнул на меня глазами, но разрешающе кивнул. И я его прекрасно понимал, вот-вот должен прибыть король Соединенного королевства, а тут какой-то мальчишка отвлекает. С другой стороны, я всё же участник олимпиады и даже уже призёр, а он как раз и является руководителем всего этого мероприятия.