Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest" - Страница 13

— Финны из Лондона? Ерунда какая-то. Где Лондон, а где Вильна? Как они туда попали? Или они через Германию ехали? — удивился Столыпин.

— Об этом лучше спросить Фёдор Фёдоровича, — кивнул Трусевич в сторону начальника отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта барона Таубе.

— Финны как финны, — не дожидаясь отдельного приглашения, начал рассказ глава жандармов. — Вполне законопослушные подданные империи. Большинство — участники последней войны. Группой из одиннадцати человек возвращались с лондонской олимпиады, где завоевали несколько медалей. В том числе и две золотых. Грузопассажирский пароход «Муху»…

— Как? Муха? Что за странное название? — перебив генерала удивленно спросил Столыпин.

— Не муха, Пётр Аркадьевич. А мУху. Местное название острова «Моон» в Моонзундском архипелаге. Владелец парохода, Пётр Сакс, родом с этого острова. Вот и назвал свою лоханку этим именем.

— Ясно. Спасибо, Фёдор Фёдорович. Буду знать, — кивнул премьер-министр, внутренне досадуя, что задал свой вопрос — ведь как гимназиста сопливого отчитали. — Прошу вас, продолжайте.

— Почти напротив Либавы у этой лоханки сломалась машина. Капитан смог привлечь внимание рыбаков, которые и сообщили о поломке в порт. Пришедший буксир доволок судно до города, где пассажиры и сошли на берег. В том числе и финны.

— Хорошо, они сошли в Либаве. Но это же Курляндская губерния! Там рядом Митава и Рига. Зачем они поехали в Вильну? — не понял Столыпин.

— Пётр Аркадьевич, у нас в империи, местами так странно проложена железная дорога, что иногда, для того чтобы попасть в соседний город приходится ехать объездными путями. Этот вопрос уже поднимался при вашем предшественнике. И даже начали строительство железнодорожной ветки через Газенпот на Тукум. Но сейчас, насколько я в курсе, строительство остановлено, и добраться до Митавы и Риги можно только через соседнюю Ковенскую губернию. Пассажиры парохода опоздали на утренний поезд и часть из них, в том числе наши финны, уехали на поезде в Вильну. Где и пересели на злосчастный Петербургский экспресс.

— Я вас понял, Фёдор Фёдорович. А что дальше?

— А дальше, Пётр Аркадьевич, я хотел бы предложить вам выслушать рассказ полковника Коттена, Михаила Фридриховича. Который стал не только невольным свидетелем этого происшествия, но и принял активное участие в расследовании в первые же минуты после него.

— Михаил Фридрихович, — перевёл Столыпин взгляд на начальника московского охранного отделения, скромно примостившегося в самом дальнем уголке кабинета. — А я всё гадаю, зачем вы здесь? Вас-то как занесло в те края?

— По служебной необходимости, ваше высокопревосходительство, — встал со своего места вышеназванный полицейский чин. — Неожиданно проявилась связь одного московского революционера с прошлогодним убийством Виленского губернатора. Помощники напортачили, вот и пришлось самому ездить и разбираться.

— Ну, раз так, то и поведайте нам, как всё там было, — доброжелательно улыбнулся премьер-министр полковнику.

— Группу странных пассажиров с оружейными чехлами и ящиками я приметил ещё на вокзале Вильны. И отправил железнодорожного жандармского унтера проверить их документы. Как вам раньше и доложили, это были стрелки, возвращавшиеся с олимпийских игр. С собой они везли личные винтовки и пистолеты, с которыми и участвовали в стрельбах. А также нерасстрелянный запас патронов. Все документы были в полном порядке. Сколько оружия вывозили через таможенный пост в Гельсингфорсе, столько же и ввезли обратно, если верить документам Либавского поста. Успокоившись, я дождался поезда и почти сразу после отправления заснул, так как за предыдущие двое суток практически не спал. Разбудил меня взрыв и звон бьющихся стёкол. Первоначально, спросонья, подумал, что наш поезд столкнулся со встречным, но револьверная и винтовочная стрельба полностью опровергли эту идею. Кое-как обувшись и найдя служебный револьвер, я поспешил к проводникам, выяснять что произошло. Там-то я первый раз и столкнулся с инсургентами. Вернее, инсургентками. Или как правильно?

— Террористками, — подсказал генерал Таубе.

— Пусть будет террористками, — согласился с ним фон Коттен. — При виде вооруженного меня, они тут же открыли огонь. Слава Богу, в полумраке они не попали. Как только у них в барабанах кончились патроны, я их быстро оглушил и при помощи проводников связал. К этому моменту бой на перроне уже закончился. Освобождённые служащие вокзала зажгли освещение перрона, и я рискнул выйти из вагона. Где сразу же наткнулся на уцелевшего поручика из охраны почтового вагона, который бежал вдоль состава в попытках найти среди пассажиров врача или фельдшера. Увы, таковых в нашем поезде не нашлось. Пришлось брать командование в свои руки. Хорошо, что мобильный телеграфный аппарат, установленный в бригадном вагоне, уцелел. Так что появилась связь с Вильной, откуда я и вызвал жандармов, солдат и медиков. К сожалению, взятые мною в плен террористки оказались единственными живыми из всей группы нападавших.

— А сколько нападавших было вообще? — видимо запамятовав, спросил Столыпин.

— Двадцать человек. Из них четверо — женщины. Список с установленными фамилиями этих разбойников на вашем столе, — вмешался начальник полицейского департамента Максимилиан Иванович Трусевич.

— Да? Где это? Ага. Вот, — нашёл нужный лист премьер-министр. — Юзеф Пилсудский, Томаш Арцишевский, Александр Пристор, Валерий Славек, Владислав Малиновский, Гибальский, Моментович. Одни поляки, судя по фамилиям?

— Так точно, ваше высокопревосходительство. Все двадцать нападавших были из польской социалистической партии. К сожалению, все они были уничтожены финнами, за исключением обезвреженных полковником Коттеном террористок. Некие Александра Щербинская и Любава Добровольская, — сверившись со своим списком, внес пояснения Трусевич. — Кроме списка террористов у вас на столе и представление на награждение полковника Коттена и прочих отличившихся при этом происшествии.

— Спасибо, Максимилиан Иванович. Я обязательно ознакомлюсь с этими представлениями. Меня сейчас больше всего интересует почему финны вмешались и помогли охране почтового вагона. Михаил Фридрихович, вы там были. Какова была причина, почему посторонние вмешались? Раньше, при других похожих ограблениях поездов никто из пассажиров подобного энтузиазма не проявлял.

— Да, ваше высокопревосходительство. У финнов была причина. Как я выяснил позже, в охране от министерства финансов служил их общий друг по обороне города Дальнего. Василий Буряков, унтер-офицер из четвертой восточно-сибирской стрелковой дивизии. С которым они встретились в Вильне, когда садились на поезд.

— Ясно. Спасибо за рассказ, Михаил Фридрихович. Можете быть свободны, — и дождавшись пока полковник покинет кабинет, Столыпин обратился к своим помощникам. — А теперь господа, нам надо определить меры, которые сделают невозможными подобные нападения в будущем.

……

— Как ты вырос, — умилилась матушка обнимая и целуя меня.

— И опять зарос как девка, — ворчал дед Кауко, тем не менее крепко сжав в объятиях.

С недовольным чем-то отцом я просто поручкался, как будто мы виделись с ним вчера. Точно так же я поприветствовал и Кристоффера Бондера, директора нашего патронного завода. А с его супругой Марианной вежливо раскланялся. После чего вручил женщинам предусмотрительно прихваченную пару больших зонтов и быстренько нашёл носильщика, который и погрузил вещи прибывших на свою тележку.

— Куда ты так торопишься? — опять стал ворчать дед Кауко.

— На поезд, деда. Если поспешим, то успеем на ближайший. И следи за грузчиком, а то они тут такие пройдохи, что могут чемодан специально потерять.

Казалось бы, вот только недавно отправил письмо домой, а уже и ответ получил в виде телеграммы и даже встретил прибывших. В присланной телеграмме значилось: прибудем пятнадцатого ноября — пароходом принц Густав — встречай. Кто прибудет, сколько прибудет — оставалось тайной. Поэтому я и не рискнул просить Герберта Остина об организации встречи, а решил всё провернуть сам.