Взятая горным человеком (ЛП) - Броуди Мия - Страница 7

“Мне нужно идти. Он здесь”, - говорю я Айви.

Она издает протестующий звук. “Нет, нет. Дай ему трубку”.

Мои щеки пылают. Айви ни разу не пыталась смутить меня. Она всегда была удивительно отзывчивой подругой. “Я этого не сделаю!”

Роман указывает на телефон. Должно быть, он услышал Айви.

Я передаю ему телефон, и он прижимает его к уху. Он ничего не говорит. Он ворчит в знак согласия, даже когда она угрожает расчленить его, если он разобьет мне сердце. К тому времени, как звонок заканчивается, мои щеки пылают.

Я закрываю лицо руками. “Мне жаль за нее”.

“Мне нравится, что кто-то присматривает за тобой”. Он садится на кофейный столик передо мной. Его большие, обтянутые джинсами колени касаются моих голых. “Но сейчас нам нужно серьезно поговорить. Почему ты ночуешь здесь несколько ночей? Не приводи мне никаких дерьмовых оправданий. Блейд сказал мне, что иногда ты останавливаешься в хостеле. Что происходит, почему у тебя нет места, где ты могла бы приклонить голову ночью?”

“Если пришло время для серьезной дискуссии, нам нужно поговорить и об этом”. Настала моя очередь хмуро посмотреть на него, пока я достаю реле стартера для своей машины.

Он не выглядит виноватым. Он не пытается это отрицать. Вместо этого он кивает на маленькое черное устройство. “Не хотел, чтобы ты уходила прошлой ночью”.

“Ты мог бы попросить меня остаться”, - указываю я. Я не рассказала об этом Айви, потому что не была уверена в своих чувствах по этому поводу. Я чувствую, что должна злиться, но это не так. Я имею в виду, я месяцами пробиралась в дом этого парня.

Он пожимает плечами. “Я не собирался рисковать, если ты скажешь "нет". Теперь расскажи мне о хостеле”.

Я думаю, что Роман заботится обо мне. По крайней мере, он кажется обеспокоенным, и, кроме Айви, он первый человек, который беспокоится обо мне за столь долгое время. Может быть, именно поэтому так легко простить его за то, что он взял стартер. “Мой брат принимал своих друзей в нашем трейлере. Он играет в карточные игры и все такое”.

Он кивает. Человек с таким большим жизненным опытом, как у Романа, понимает, о чем я умолчала. На данный момент до него, вероятно, дошли слухи, что на окраине округа Кураж всегда идет игра.

“Они шумные, и мне трудно спать”, - объясняю я.

Он пристально изучает меня, и я борюсь с желанием съежиться под его взглядом.

“Это еще не все”, - настаивает он.

Я вздыхаю. Я должна была знать, что он этого так просто не оставит. “Некоторые из его друзей оппортунистичны. Моя дверь дребезжит. Никто не входил…” Мой голос замолкает. Я не хочу размышлять о том, что может произойти, если кто-то это сделает.

Судя по хмурому выражению лица Романа, он тоже. “Считай, что с этим разобрались”.

“Я не хочу, чтобы ты что-либо делал”.

Он качает головой. “Это не так работает”.

“Как именно это работает?” Я подчеркиваю это слово. Я все еще даже не уверена, кто мы такие или что он имеет в виду под всем этим.

“Вот как это работает. У тебя есть проблема, и я ее решаю. У тебя есть потребность, и я ее удовлетворяю. У тебя есть желание, и я делаю все, что в моих силах, чтобы удовлетворить тебя ”. Возможно, это мое воображение, но я думаю, что его взгляд опускается на мои губы, когда он говорит это.

“Я не какая-нибудь девица в беде”, - протестую я. Я никогда не хотела, чтобы он видел меня такой. Я всегда хотела, чтобы он видел во мне женщину, которая может постоять за себя, которая полностью способна позаботиться о себе.

Даже когда я думаю об этом, я не могу не задаться вопросом, каково это — быть тем, о ком заботятся. Каково это — расслабиться рядом с Романом и опереться на него? Каково было бы знать, что кто-то был со мной, кто прикрывал мою спину и помогал сражаться в моих битвах?

“Никогда не говорил, что ты такая”, - утверждает он. “Но я из другого поколения, поколения, которое заботится о своих женщинах. Я не верю в то, что можно сидеть сложа руки, пока моя женщина борется”.

Моя женщина. Когда он называет меня так, у меня в животе начинается напряжение.

“У меня все под контролем”, - шепчу я. Это то, во что я должна верить. Я так упорно боролась, чтобы быть сильной. И мысль о том, что мне не обязательно быть сильной — что я нашла кого — то, на кого могу опереться, — ошеломляет.

“Дело не в том, чтобы держать все под контролем”, - настаивает Роман. “Дело в том, чтобы доверять мне заботу о тебе. Речь идет о том, чтобы позволить мне быть твоим мужчиной, тем, кто защищает тебя, обеспечивает тебя и лелеет тебя ”.

“Это дается мне нелегко”, - признаю я.

На его лице мелькает печаль. “Нет, я не представляю, что это так”.

Мне кажется, что он слишком много думал обо мне. Я чувствую себя слишком незащищенной. Прошлой ночью его язык блуждал по всему моему телу, и я не чувствовала себя и вполовину такой уязвимой, как в этот момент. Желая сменить тему, я киваю на его книжный шкаф в углу. “Ты много читаешь”.

“Это была привычка, которую я приобрел в тюрьме”, - отвечает он без тени стыда.

Я уже знаю, что он отбывал срок, но я не знаю никаких подробностей. Я никогда не спрашивала, потому что для меня это не имело значения.

“Ты когда-нибудь смотрела, за что меня осудили?”

Я качаю головой. Из ходящих по городу слухов я знаю, что это было убийство. Я всегда считала, что если Роман был замешан, то должна была быть веская причина.

Он долго молчит. “Когда я был молод, я начал тусоваться с некоторыми парнями, от которых были одни неприятности. Мы вместе совершали мелкие преступления, глупые подростковые штучки. Граффити на местном мосту, кража шоколадных батончиков в магазине и разгром кинотеатра. И вот однажды нам взбрело в голову ограбить банк. Я согласился на это, потому что был глуп и думал, что мир мне что-то должен ”. Он печально качает головой.

Я молчу, давая ему возможность рассказать свою историю. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему, взять его за руку и предложить ему утешение в этот момент. Но я чувствую, как ему трудно об этом говорить, поэтому я этого не делаю. Вместо этого я предлагаю ему единственное, что могу, — выслушать.

“Я не нажимал на курок, но охранник попытался вмешаться, когда мы ограбили банк. Все мои приятели сбежали, но полиция поймала меня. Я уехал на долгие годы и вышел оттуда за хорошее поведение в свои двадцать с небольшим. После этого я сидел и жалел себя. Я был убеждён, что жизнь обошлась со мной дерьмово. И вот однажды я понял, что натворил. Я забрал отца у его трех дочерей. Я забрал мужа у его жены. Я разрушил семью, и это не то, что я когда-либо смогу исправить ”. Его голос срывается на последних словах.

Я не знаю, как его утешить. Это не то, что можно вернуть назад, и мы оба это знаем. “Ты уже не тот человек”.

“Тот самый потерянный маленький ребенок все еще внутри меня”, - Когда он говорит сейчас, его голос звучит мягко. Я чувствую, как его дух ломается под тяжестью его стыда.

“Возможно, это правда. Но если бы тебе сегодня снова предложили пройти тот же путь, я знаю, ты сделал бы другой выбор. Ты научился и вырос ”.

“Это не меняет того, кто я есть”.

“Что ж, это не меняет моих чувств к тебе”.

Его голова вскидывается при моем признании, и следующее, что я помню, он оказывается на диване рядом со мной. Он притягивает меня к себе на колени. “Ты — дар, которого я не заслуживаю, и я собираюсь показать тебе, насколько ты ценная ”.

6

ГАББИ

“Ты — дар, которого я не заслуживаю, и я собираюсь показать тебе, насколько ты ценная ”, - говорит Роман.

Когда он сажает меня к себе на колени, мое распутное тело немедленно начинает тереться о его твердость. Мои руки ложатся на его обнаженные плечи, и мне нравится, как темнеют его глаза теперь, когда я прикасаюсь к нему.

“Правильно, котенок. Используй мое тело, чтобы кончить”.

Я наклоняюсь вперед и сливаю наши губы вместе, но в тот момент, когда мои губы касаются его, его рука запутывается в моих волосах. Он использует свою хватку, чтобы контролировать мою голову, захватывая мой рот и углубляя наш поцелуй. То, как он покусывает меня, вызывает мурашки по всему телу.