Я держу тебя (ЛП) - Уильямс Стейси - Страница 9

— Мы можем просто посидеть здесь минутку? Пожалуйста?

Мягкость её просьбы застает меня врасплох.

— Конечно.

Она опускает голову на руки. Единственный звук, который заполняет пространство внутри моего грузовика, — это её рыдания.

Я кладу руку ей на спину, чтобы дать ей знать, что я здесь, но это кажется неудобным или уместным. Я тихо сижу, давая ей время, и в конце концов она роется в своей сумке в поисках салфетки.

— Я могу что — нибудь сделать? — спрашиваю я, желая, чтобы она сказала что — то конкретное и говорила что — то осязаемое, потому что я понятия не имею, как мне со всем этим помочь.

Она издает самоуничижительный смешок сквозь сопение.

— Ты? — она искоса смотрит на меня. — Скажи мне, как объяснить четверым детям, что пришло время попрощаться с отцом, которого они едва знают, — она сморкается. — Или ты знаешь кого — то, кто ищет семью, потому что в ту минуту, когда брат моего отца узнает, что он ушел, он и его жена придут за ними.

Я потерял дар речи. Я понятия не имел, что у Тима Мэтьюза были маленькие дети.

— Ты заботишься о четырех детях? — я пытаюсь переварить это, но ничего не получается.

Она смотрит на меня, в её глазах наворачиваются слезы.

— Да.

— Как долго? — мой голос немного повышается, и я не могу скрыть своего изумления от этого открытия.

Она поворачивается к окну.

— Два года. Вскоре после того, как у моего отца началось серьезное психическое расстройство, их мама сбежала с его врачом. Очевидно, отец внезапно стал слишком старым, неудачником, и она захотела начать всё сначала…без детей. Она ушла, получила хорошее соглашение о разводе и не оглядывалась назад.

Я молчу, а она продолжает говорить так, словно знает, что это шокирует.

— У детей самая замечательная няня, и какое — то время мой папа делал всё, что мог, но вскоре он не мог с ними справляться. Они были такими маленькими, так что…Я вернулась домой.

— Что случилось с твоим…дядей?

Это не моё дело, и я определенно вторгаюсь в её личную жизнь, но это невероятно. Тот факт, что она заботится о детях…четверых детях. Я не знаю, сколько ей лет, но она не может быть намного старше Коула.

— История стара как мир. Ревность. Вражда. Он моложе и ненавидел моего отца за его талант, славу и всё, чем он стал. Что может быть лучшей местью, чем кража его детей, особенно когда у тебя их нет. Они ничего не могли сделать, пока он был жив, несмотря на их усилия. Я была их временным опекуном, но теперь, если он…

Она не заканчивает, но я знаю.

— По завещанию я буду их законным опекуном, но их задницы из высшего общества подадут на меня в суд. Я просто камень преткновения в их глазах.

— Чёрт. Они могут это сделать?

— Они могут оспорить завещание и его психическую устойчивость, когда оно менялось в последний раз. Они пытались доказать, что я не в состоянии заботиться о них, утверждая, что детям было бы лучше в семье с двумя родителями, но у них не было оснований, пока…

— А если ты будешь замужем, это поможет?

Чёрт. Это…невероятно. Кажется, я не могу перестать задавать вопросы. Я думал, что знаю всё о Тиме Мэтьюзе, оказывается, я многое не знал. То, что я только что видел, то, что рассказывает Мэгги…мои мысли запутались.

Она пожимает плечами, и это выглядит ужасно грустно.

— Это говорит о стабильности и устоявшейся семейной жизни. У них есть деньги и статус, которым я в какой — то степени могу соответствовать, но я — это всего лишь я. Пытаюсь вырастить четверых детей. Коул ушел в этом году. Я знала, что так будет, и ничего не предприняла.

Она делает глубокий вдох и выдыхает.

— Я не могу допустить, чтобы с ними что — нибудь случилось. Я обещала отцу, что буду заботиться о них, — её голос дрожит. — Они будут использовать их и…Как я смогу жить дальше, если с ними что — нибудь случится?

Она шмыгает носом, проводя пальцем под каждым глазом с силой, словно в наказание, прежде чем её губы растягиваются в, как я подозреваю, нехарактерной для неё улыбке поражения.

— Как будто у меня есть время искать прекрасного принца каждым вечером пятницы, — она качает головой. — Прости, теперь я готова. Мне нужно побыстрее привезти их сюда.

Я завожу машину, думая обо всём, что она только что сказала, и о том, как сильно я её осуждал, особенно после того, как узнал, что она дочь Тима. Ноющее чувство в глубине моего мозга заставляет меня слишком крепко сжимать руль и чуть не сломать поворотник. Когда я возвращаюсь в кампус, мне кажется, что что — то пожирает меня изнутри, и мне нужно, чтобы это прекратилось.

Мэгги указывает мне направление, и я останавливаю свой грузовик рядом с её Шевроле Субурбан. Схватив свою сумку, она вылезает из моего грузовика, и я следую за ней, понятия не имея, как с этим справиться, но чувствуя, что должен что — то сказать или сделать.

Она останавливается у двери.

— Спасибо тебе…за всё. Мне жаль, что тебе пришлось быть частью всего этого, — её взгляд опускается на асфальт. — Я надеюсь, ты понимаешь, что это всё очень личное.

— Конечно. С тобой всё будет в порядке?

Она делает глубокий вдох, а затем подходит ко мне. Я понятия не имею, что она делает, поэтому стою совершенно неподвижно, пока она обнимает меня за талию и кладет голову мне на грудь. Никто из нас не произносит ни слова.

Я не из прилипчивых парней, и, честно говоря, не могу вспомнить, когда меня в последний раз обнимали. На самом деле, я не уверен, что меня когда — либо так обнимали. Я отбрасываю свой дискомфорт и неопытность в сторону, цепляясь за надежду, что, может быть, таким образом я как — то помогаю.

Когда она делает ещё один глубокий вдох, я собираюсь отпустить её, но она не отпускает.

— Нет, пока нет.

Тогда ладно. Я позволяю своим рукам задержаться на ней ещё немного.

Она шмыгает носом.

— Я знаю, что мы не знаем друг друга, но спасибо, что помогаешь. Может быть, ты не такой уж и гризли.

— Тебе, вероятно, не стоит делать поспешных выводов в экстремальных обстоятельствах, — говорю я, желая облегчить ей ситуацию, хотя бы на мгновение.

Она смотрит на меня с откровенной ухмылкой, но, боже, в этих голубых глазах столько горя и страха. Этот маленький червячок грызет то, что, как я знаю, является моей совестью.

Она наконец отпускает меня и забирается в свою машину.

— Дай мне знать, если я смогу что — нибудь сделать, и убедись, что Коул знает, что ему не нужно беспокоиться о тренировках.

Она оставляет меня с сияющими глазами, и я всего секунду стою на парковке, прежде чем отправиться на поиски тренера Кавано.

Моё беспокойство продолжает расти, нарастая во время тренировки и вечером, когда я возвращаюсь домой. Мне трудно примирить человека, который был моим героем, футболиста, которым я хотел быть, и человека, который лежит при смерти в постели в окружении своих детей. Любовь, какой я не знал, более чем очевидна. Мои мысли поглощены Мэгги и четырьмя детьми, а также некоторыми словами, о которых я не вспоминал очень долгое время.

Глава 5

МЭГГИ

— Уф. Я хочу принять обжигающе горячую ванну с пеной, упасть в постель и не вылезать из неё целый год, — я опускаю голову на руки. — Кто сменит меня? Я отключаюсь.

Симона постукивает по столешнице тщательно наманикюренными ногтями. Она — моя лучшая подруга, ставшая парикмахером, и выглядит как офигенная супермодель. Она высокая, с натуральной темно — бронзовой кожей, длинными вьющимися черными волосами и непринужденным поведением.

Наша подруга Кармен назначила один вечер в месяц девичником, и вот мы сидим здесь. Поскольку моя возможность выйти куда — нибудь минимальна, мы обычно встречаемся здесь, едим еду навынос, а иногда Симона подстригает нас.

— Мисси, я знаю, что всё это полный отстой. Ты измотана, у тебя разбито сердце, и кажется, что ничего хорошего не будет, но мы должны сосредоточиться. Ты нужна детям, а тебе нужен мужчина.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на неё.