Заложник (СИ) - Француз Михаил - Страница 9

Так что, Зимний был действительно велик и роскошен. А ещё, он не являлся домом для Императорской Семьи. Император не жил в нём. Работал — да. Проводил торжественные мероприятия — да. Важные международные переговоры — да. Редкие и исторически важные «Княжеские Соборы» тоже проводились тут. Но Император здесь не проживал.

Понятно, что личные комнаты у него имелись и в Зимнем — мало ли, когда ему там заночевать придётся? Заработается, или тот же бал/приём/переговоры затянутся. Всякое бывает. Так что, комнаты имелись и на него, и на супругу его, и на детей… Но, всё это в отдельном охраняемом флигеле в северо-западной части Дворца.

Жил же он… сахар! Я раньше вот как-то совершенно не интересовался местом проживания Его Императорского Величества. Как-то, он у меня «по умолчанию» ассоциировался именно с Зимним. А вот зря! Очень зря! Так как поместье, в котором непосредственно Он и Его Семья проживали, находилось чуть больше, чем в пятистах метрах от Лицея, в котором я учусь!!! Примерно там, где в мире писателя Александровский Дворец расположен. Чуть дальше, но в непосредственной близости батальон охраны расквартирован. Тоже из Гвардии. Периодически, в соответствии со своим внутренним расписанием, меняющийся.

И мне ОЧЕНЬ, просто сказочно повезло, что в своих экспериментах с полётами и в последующих шныряниях туда-сюда в город и обратно, я не заворачивал в ту сторону! Иначе…

Хотя, ну а что «иначе»? Было бы всё в точности то же самое, что и так в «петле» было: встречали бы меня в воздухе неулыбчивые Гвардейцы, нёсшие охрану лично Его Величества и его Семьи… мало чем отличавшиеся от тех, что встречали меня над Зимним. Наоборот, возможно бы даже попроще было бы: с истребителями не пришлось бы сталкиваться, Гвардейцы бы взлетели раньше. Тут-то они постоянно на страже-дежурстве. Готовы к вылету днём и ночью. По любому, и какие-нибудь комплексы ПРО/ПВО/ПКО/РЭБ имелись на боевом дежурстве. Не могло их не быть. Это бы логике противоречило.

Хм… возможно ещё, только в теории, конечно, но, всё же, возможно — я мог бы встретить не Гвардейцев, а самого Императора… или его молнию. Я ведь до сих пор не знаю, может ли он летать? Летают ли вообще Одарённые Молнии?

Нда уж… Понятно теперь, чего так переполошился от моих «громких прыжков» Директор Лицея, что лично поспешил меня встретить. Видимо, очень не хотел, чтобы это сделали «соседи». После чего пришлось бы ответ держать за хулиганство его подопечных непосредственно перед Самим!..

А «Царское Село» «Царским», оказывается, называется не просто так…

Но, речь не о том. Речь о Зимнем. И о празднике.

Вереница дорогих чёрных машин, подъезжающих к воротам центрального входа, выпускающих из своего нутра гостей и тут же отправляющихся на специальную стоянку, расположенную неподалёку, чтобы освободить место для следующей, жаждущей выпустить новых гостей.

Красная ковровая дорожка от этих ворот до входа в здание. Толпы репортёров, фотографов и операторов по обе стороны этой дорожки. Бесчисленные вспышки фотокамер, сопровождающие каждый шаг проходящих этой «дорогой смерти… или славы» гостей…

Это было… одновременно захватывающе, стрёмно и страшно. До дрожи. Причём, до дрожи и первое, и второе, и третье. Представить только: мне эта красная дорожка, когда я вышел из машины и подал руку своей невесте, показалась «йоговской» длинной жаровней, полной красных от жара углей, а объективы фото и видео камер — дулами безжалостных пулемётов.

И я совершенно явственно вздрогнул-дёрнулся. И потом, целую секунду боролся с собой, с предательской слабостью в ногах. От попытки «побега» остановило только понимание, что машина наша уже тронулась с места. То есть, грубо говоря, «из рампы я уже вышел — обратно в вертолёт не запрыгнешь, остаётся только вести отсчёт и дёргать кольцо…». То есть, идти, всё равно, надо. Уже никуда не денешься. Назад нельзя, путь — только вперёд!

И, желательно, с улыбкой. Так как, я ведь сам выбрал в этом мире дорогу известности и публичности. А значит, такие «огненные дорожки» мне проходить ещё не раз и не два. И, от того, как я их буду проходить, зависит моя популярность… и мой доход.

Так что: «Улыбаемся и машем, господа. Улыбаемся и машем!». И именно эта фраза, заезженной пластинкой, крутилась по кругу в моей пустой до звона голове, когда я механически шагал по красному ковру.

И я действительно улыбался. И действительно махал журналистам… которые моё появление приветствовали таким оживлением и возгласами, каких не удостаивался ещё никто из тех гостей, появление которых я успел увидеть.

Я слышал эти возгласы, расходящиеся, как круги от брошенного в озеро кирпича: «Юрий! Это Юрий! Кавер!..» Причём, имя «Кавер» я слышал даже чаще, чем «Долгорукий», и это… это наполняло мою грудь воодушевлением? Это было… приятно? Я впервые, по-настоящему чувствовал свою славу. И моя улыбка постепенно становилась всё более и более настоящей, искренней…

Наверное, хорошо, что дорожка оказалась такой короткой, а рука моей партнёрши достаточно твёрдой и непреклонной, что не позволила мне остановиться, иначе… не знаю. Но, почему-то мне кажется, что я мог наделать глупостей, настолько пьянящим и одновременно будоражащим, электризующим, подрывающим было то чувство, что меня наполняло всё больше и больше с каждым пройденным шагом.

Вот сейчас, позже, когда та дорожка уже осталась позади, я с ужасом вспоминаю, что уже всерьёз думал остановиться, подойти к журналистам и начать раздавать автографы и интервью… Представить страшно, как бы это могло быть в последствие расценено Дворянским сообществом, собравшимся здесь.

Так-то, уже даже то, что я махал рукой и улыбался, было на самой грани приличия, так как делал это один только я. Все остальные приглашённые на это Бал Аристократы, проходили дорожку с совершенно каменно-неприступными лицами «высших существ», которых не интересует возня муравьёв по обе стороны того ковра, по которому они шествуют…

Но, всё хорошее, как и плохое, когда-нибудь заканчивается. Закончилась и дорожка. Ну и минут через пять, после её окончания, даже начала возвращаться адекватность. Я, из заоблачных высей смеси своих и чужих восторгов, постепенно стал опускаться обратно на грешную землю. Туда, где играла музыка и ходили нарядные гости по роскошным дворцовым залам.

Войдя внутрь здания, нам с Мари не пришлось раздумывать над тем, что делать дальше, и куда пойти. К нам незаметно подшмыгнул специально назначенный помощник распорядителя с планшетом в руках, уточнивший наши с ней имена. Точнее — помощница, так как это была миловидная, но очень серьёзная и строго одетая в лакейский костюм девушка. Она сверилась со своим списком на планшете, выдала нам по карточке с номерами и объяснила, куда и как нам проследовать, где встать, чего ждать и как реагировать.

И не только объяснила, но и проводила.

Она отвела нас в главный, самый большой зал, где постепенно выстраивались две длиннющих шеренги из гостей, друг напротив друга. Я оказался в шеренге из мужчин, Мари встала в другую, в той, где стояли дамы.

Вообще, что я знал о балах? То, что это жутко зарегламентированное мероприятие, где строгий дресс-код, строгие правила, строгий этикет и несколько тысяч нюансов. То, что не редко в мире писателя старинные балы заканчивались смертями или серьёзным вредом здоровью. То, что, бывало, дамы заживо сгорали в своих пышных кринолиновых платьях, неосторожно задев краешком свечу. То, что, от тесноты корсетов и недостатка кислорода в душных помещениях, падение в обморок дам считалось обыденностью и нормой. То, что длящиеся по двадцать-тридцать минут танцы были неслабым физическим испытанием даже для молодых и здоровых людей. То, что существовала серьёзная проблема с туалетами и справлением естественных нужд, особенно для дам, с их вычурными пышными платьями. То, что на балу, нигде, кроме, как за столом, не снимают белых перчаток…

Лично мои знания ограничивались этим.

Тем чуднее было для меня то, что происходило здесь и сейчас. Перчаток не было ни у кого из тех, кого я видел. Платья у дам… отличались достаточно большим разнообразием и… отсутствием тех самых «пышно-кринолиновых». Ну, полное отсутствие свечей, наверное, не стоит даже упоминать? Точно так же, как и наличие вполне современных систем вентиляции и кондиционирования воздуха. Как позже выяснилось, с санузлами здесь тоже проблем не было.