Заложник (СИ) - Француз Михаил - Страница 26

Да — Алина снимает целый этаж с более, чем десятком комнат на нём, и да — мы свободно могли устроиться в любой из них, но — кухня, это кухня. Традиции! Понимать надо! Да и к холодильнику ближе всего.

В нём отыскались какие-то фрукты: апельсины, яблоки, лимон, мандарины. В оборудовании кухни отыскалась хорошая шнековая соковыжималка… которой пользоваться я не стал. К чему усложнять и заморачиваться потом с отмыванием, если я Одарённый Воды, а сок — это вода, и он мне подвластен. Я, как опытным путём выяснилось, могу одним усилием воли обезводить фрукт до состояния совершенно буквального сухофрукта! Такого, который хрустеть корочкой и ломаться будет!

А сок переправить к себе в стакан, не пролив ни капли, не забрызгав стола, стен и рук. Быстро, просто, эффективно и выход готового продукта гораздо больше. Да и отходов никаких — ведь сухофрукты — это уже не отход, это тоже продукт! Только другой.

Очень увлекательно было открывать такие новые возможности в половине четвёртого утра, на кухне у незамужней девушки, проживающей одной на целом этаже, где минимум пять спален…

А мы сидим на кухне. И пьём сок. Точнее, не столько пьём, сколько дегустируем разные его сочетания. Чуть побольше этого, чуть поменьше того… и это, кстати, совершенно буквально — я мог из смеси соков, выбрать, выделить и вытащить какой-то конкретный один единственный… это было прикольно.

— О, только сейчас заметила, у тебя Ранговый значок появился? — отвлёкшись от соков, спросила Алина. — Они, наконец, определились?

— Да, — кивнул я, пригубливая содержимое своего бокала и даже прикрывая при этом глаза от удовольствия. — Сегодня на Балу вручили.

— Покажешь? — попросила она, протягивая руку к лацкану моего пиджака.

— Смотри, — чуть шевельнул плечами, обозначая пожатие я. Девушка дотянулась, отогнула пальчиками лацкан и большим провела по поверхности значка.

— Красивый, — признала она. — Дорогой, наверное?

— Честно говоря, понятия не имею, — ответил я. — Даже не знаю, должен к нему какой-то документ прилагаться или нет? Является ли он сам по себе документом? Насколько сложно его подделать, и чем грозит ношение подделки? Можно ли его восстановить самостоятельно в случае потери?..

— Ну, сам понимаешь, у меня нет ответов на твои вопросы, — улыбнулась девочка. — Я подобную вещь вообще в первый раз так близко вижу… хм? — чуть нахмурилась она. — Подскажи, что-то я запуталась… кажется. Сколько красных точек должно быть на значке Гридня? Не две, разве?

— Две, — с ухмылкой кивнул я, подтверждая её правоту.

— А, почему тогда, здесь четыре…? — подняла на моё лицо взгляд она.

— Наверное, потому что это не значок Гридня, — снова обозначил пожатие плечами я и снова отпил сок из своего стакана. Лимон с апельсином, яблоком и чуточкой мандарина получился весьма недурственным. Стоит, пожалуй, запомнить пропорции… а, если ещё мёду добавить — будет вообще щщщшикарно!

— А какой же тогда? — нахмурилась Алина. — Четыре… погоди, четыре⁈ — округлились в изумлении её глаза. — Четыре⁈ Ратник? Они там ничего не напутали⁈

— Ну, Императору виднее, — пожал плечами я. — Не будет же он то, что лично сам, своей рукой на мой китель повесил, назад забирать? Мол, извините, ошибочка вышла…

Девушка улыбнулась и даже хмыкнула, видимо, представив такую картину.

— Нет, конечно, не будет. Императоры не ошибаются… даже, если действительно закралась ошибка. Они утверждают своим решением новую реальность. Если сказал на Гридня — Ратник, значить, он теперь не Гридень, а Ратник, — с весёлым наставительным видом подняла палец вверх Алина. Затем вздохнула. — Вот только, насколько долго новоиспечённый Ратник продержится? До первого вызова на поединок… Не боишься опозориться?

— Один поединок я уже провёл, — пожал плечами я. Эх, паразитное, всё-таки, движение. Надо бы с ним начать бороться… или забить? Не париться? — Вроде, не опозорился.

— С кем? — нахмурилась Алина.

— Баталодор какой-то Американский. Не запомнил его имени. Прикопался сразу после «награждения» первым значком.

— И как? — напряжённо уточнила девочка.

— Баталодор… умер, — без удовольствия и без гордости в голосе ответил ей. — А я получил уже этот значок. Поединок засчитали в качестве экзамена.

— А какой значок был первым? Сколько на нём было точек?

— Три.

— То есть, Баталодор вызвал Воя? Не побоялся скандала и позорной славы?

— Я так понимаю, там политика была. И его просто подставили.

— Его? Не тебя?

— Если бы меня, то живым был бы он. Логично?

— Не всегда… — покачала головой она. — Иногда, особенно в политике, подставленным может оказаться как раз выживший. А погибший — жертвенным агнцем. Но Баталодор?.. Хотя? Чего я удивляюсь? Сама же видела, как ты Ратников раз за разом убиваешь… да и… чего тебе было бояться, в конце концов?

— Ну, тогда ты понимаешь, почему я согласился, — хмыкнул я. Затем погрустнел. — Я уезжаю, Алин.

— Уезжаешь? — удивилась она. — Куда? Когда? В Лицее же, вроде бы, учебный год ещё не закончился? Каникулы перенесли?

— В Германию. В Берлин. В Берлинскую Кайзеровскую Академию. По «программе обмена студентами».

— Программа обмена? — ещё сильнее удивилась она. — Что это?

— Группу их студентов привезли к нам, в Питер. А нас отправляют к ним. Такой вот обмен…

— Заложниками, — закончила за меня мысль хмурящаяся девочка.

— Ты так думаешь? — изобразил задумчивость я.

— А чем ещё это может быть? Сроду у нас никаких «программ обмена» не было. Тем более, сейчас, когда до открытой войны с ФГЕ один шаг. Ты, разве, сам этого не видишь?

— Ну, была такая мысль. Но, мало ли? Вдруг, это просто паранойя? — пожал плечами я.

— «Даже, если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят». Не твои слова? — приподняла одну свою бровь она.

— Мои, — кивнул я.

— И ты, понимая это, всё равно, собираешься ехать? — вернулась к серьёзному выражению лица девочка.

— А почему бы и нет? — улыбнулся я.

— Поясни, — после небольшого молчания попросила она.

— Ну, вот сама посмотри: и что, что заложники? Суть — да: гарантия от определённых недружественных действий сторон. Но, на практике: за каждым из нас что, будет по расстрельно-конвойной команде по пятам ходить? Или на нас ошейники со взрывчаткой на удалённом управлении повесят?

— Думаю… это был бы перебор, — представив сказанное мной, ответила Алина. Вот, чем она мне нравится, так это своей спокойно рассудительностью: не кричит, из крайности в крайность не бросается, говорит ровно, не истерит и не паникует — золото, а не женщина! Правда, существует очень немаленькая вероятность, что она такая лишь до появления определённого штампа в паспорте и кольца на пальце, а с их появлением может наступить разительная перемена… И ничего смешного: я почти пятнадцать лет в браке, я знаю о чём говорю! Женщина до замужества, и женщина после — это две совершенно разные женщины!

Проверить, что ли? Хм…

— Так вот: чем заложник политический отличается от заложника террористического? Тем, что с первого будут пылинки ходить сдувать! При условии, конечно, выполнения его страной взятых обязательств. А я думаю, Императору не с руки их нарушать. Ему потом с пятнадцатью Князьями проблемы нафиг не нужны. И это ещё притом, что с нами его собственная родная дочь едет.

— Княжна Ирина? — удивилась Алина.

— Да.

— Продолжай.

— Я небезосновательно полагаю, что там, в Германии, у меня степень личной свободы будет даже выше, чем здесь. Ведь никакой дополнительной, сверхпрограммной нагрузки не будет. Да и вообще… можно болт положить на учёбу — никто возмущаться не посмеет, ведь главное — это сам факт моего нахождения именно в Берлине, под боком и под присмотром, а не то, какие у меня там будут оценки. А уж с новым Рангом-то и подавно. С международно подтверждённым Рангом! Свидетелями его вручения, как минимум десяток иностранных аналогов Богатырей были. И все они Ранг за мной признали. Никто не оспорил.