Кодекс Охотника. Книга XXXII (СИ) - Винокуров Юрий - Страница 50

Остров накрыло так плотно, что я не видел ни единого не пострадавшего клочка скалы. Атланты, не будь дураками, попытались продолжить выводить из шахт свой поистине бесконечный воздушный флот. Вот только их самолёты и ракеты, вырываясь из шахт, тут же попадали в эпицентр взрыва, уничтожаясь на месте.

Тем временем я снял четвёртый слой и заскрежетал зубами. Среди человеческого флота поднялись буруны воды, смешанные с огнём. Несколько кораблей переломились и пошли на дно. Ну да, прямо сейчас Атланты выпустили свои подводные корабли, справляться с которыми флоту тяжелее, как минимум, потому что дирижабли выходят из игры. Хотя, мне кажется, я поторопился со своими выводами.

Мой подаренный дирижабль «Принцесса Хельга» рванулся вперёд. Краем мысли я подумал, что пора бы его, наверное, переименовать в «Королеву Хельгу». Или так дела не делаются? Ну, это надо у флотских спросить. Я без понятия. В общем, из открытых люков у него посыпались чёрные точки, которые бесшумно вошли в воду, а через некоторое время на поверхности океана всплыли огромные пузыри. Кажется, это те самые глубинные бомбы, которые Крендель изготовил, как он говорил, на всякий случай, вдруг у Галактионовки появится выход к морю. Как в воду глядел!

Остальные дирижабли тоже оживились. Корабли перестроились, не ослабляя обстрел острова. Они начали бороться с новым врагом. Несколько лоханок Атлантов всплыли на поверхность, то ли повреждённые, то ли они почему-то решили, что там им сражаться сподручнее. Но это была их ошибка, потому что тысячи летающих над океанской гладью палубных штурмовиков среагировали быстрее корабельной артиллерии, буквально вбив вражеские судёнышки обратно в воды океана.

Воды вокруг бурлили и ревели. Всё это выглядело, как кипящий суп, где периодически всплывали «морковки» и «картошки» подводных атлантовских кораблей, а сверху всё это варево приправлялось «приправами» падающих с неба обугленных кораблей Атлантов.

У меня даже слезы гордости навернулась на глаза. Наконец, свершилось то, к чему я так долго стремился! Человечество сплотилось и в едином порыве выступило против общего врага. Да, надо признать, что врагом сейчас выступала иномирная раса, сильная, мощная, но пока ещё без поддержки высшей сущности. Основная драка будет чуть позже. Но прямо сейчас меня всё устраивало. Армада вторжения, которая должна была поработить весь мир, сгорала на несчастной сотне квадратных километров, не в силах вырваться за строй окружающего его флота.

Слои Божественного щита падали один за одним. Я так разошёлся, что после девятого слоя несколько оторопел. Сил и времени было ещё достаточно, вот только всё… Божественный щит кончился!

— Всего девять слоёв? — хмыкнул я. — Халтурщик!

Потратил ещё несколько мгновений на то, чтобы понять, что я не ошибся, и завершил Слово Отрицания мощным аккордом, которое дало дополнительный эффект оглушения всем находящимся внутри скалы врагам.

Ну, а потом просто и бесхитростно ляпнул в эфир:

— Я полетел.

И, собственно, полетел прямо сквозь Тень внутрь огромной скалы, туда, где чувствовал, что начинает проявляться божественная сущность. Мудрейший всё-таки решил принять бой, а не отсидеться у себя в логове. Хотя он и не мог это сделать. Ведь я мог бы послать через созданную им же путевую нить нехилый такой подарочек, который поджарил бы его божественную задницу прямо в тронном зале. Он об этом знал, и я об этом знал. Поэтому он прямо сейчас накачивал свой аватар силой, готовясь к противостоянию со мной, Охотником.

Один из миров Колыбели

Костяной Скульптор с любовью осматривал костяные скульптуры, что он вырезал из костей поверженных им врагов. Кто-либо, у кого бы хватило сил забраться в эти святая святых могущественного существа, глядя со стороны, сказал бы, что одно из самых ужасающих созданий Многомерной Вселенной находится в благодушном состоянии и просто наслаждается жизнью через любование своими, как он думал, совершенными творениями.

Костяной Скульптор никогда и никуда не спешил. В рамках Многомерной Вселенной он был бессмертен. И часто получалось так, что его враги погибали по каким-то другим, не связанным конкретно с ним причинам. Хотя в данный момент это было не так.

Глупые боги, которые бросились наперегонки, как только им показали сочный плод, который, казалось бы, только и ждёт, чтобы его сорвали. Это ж какими нужно быть идиотами, при этом называя себя высшими сущностями или богами?

Костяной Скульптор аккуратно натирал и так блестящую кость черепа титана, которого он уничтожил давным-давно. И осторожно тронул струны Мироздания, прислушиваясь к их отклику. И то, что он услышал, ему понравилось.

Почти… Уже почти…

Этим-то он отличался от обычных богов. Ведь те могли предполагать и рассчитывать на то, что Вселенная будет поддерживать своё Равновесие. Он же может непосредственно влиять на это самое Равновесие. И то, что он сейчас слышал, этот мелодичный звон был буквально лучшей музыкой для его души.

— Сейчас! — сказал он громко, и сидящий всё это время неподвижно, как камень, человек, пошевелился и с кряхтением встал на ноги.

Хотя, какой он человек? Сын бога, отчаянно пытавшийся сравняться с отцом, высшая сущность, который сильно хотел показать свою власть. Обиженный ребёнок, которому не хватало материнской любви, и который ненавидел свою родную мать сильнее всего на свете.

Да и выглядел он сейчас непохожим на того румяного балагура Локи, душу компании и мастера застольной беседы, которым он всегда казался в обществе… Ну, в том обществе, которое не знало его достаточно хорошо.

Сейчас половина его лица прикрывала костяная пластина. Левая рука лишилась плоти, а белые кости были плотно покрыты зловещими багровыми рунами.

Родной доспех, выкованный лучшим кузнецом Одина — Велундом выглядел… жалко. От доспеха не осталось почти ничего. Куски Хладного Серебра словно в ужасе скукожились под напором нового костяного доспеха, почти полностью покрывавшего его тело.

— Я готов, — проскрипел Локи, потупив глаза.

— «Я готов», кто? — небрежно поинтересовался Костяной Скульптор, не отрываясь от протирки черепа.

— Твой раб готов, господин, — выдавил из себя Локи, чем вызвал удовлетворённую усмешку у Скульптора.

— Прямо сейчас, этот тупица Мудрейший занят. Он пытается управлять своей проекцией, дабы противостоять Охотнику. Пойди и убей его! Этого будет достаточно. Иди и докажи свою пользу, бесполезный раб! Равновесие должно быть восстановлено! — Костяной Скульптор вскинул вверх свои глаза и зловеще засмеялся.

Нет, у него действительно сегодня был хороший день.

Думал ли я о чём-то, когда бросился сквозь тень к проекции Мудрейшего, не дождавшись подмоги? Конечно же, я думал.

До последнего момента в моей голове боролись планы противостояния проекции Бога. Да, я притащил на битву сильнейших Одарённых этого мира. Ну, за исключением моих жён. Всё было правильно и разумно — собрать все силы, дабы в полной мере противостоять угрозе. Однако это была, хоть и проекция, но проекция полноценного Бога, против которого обычным смертным не выстоять.

Опять же, я достаточно хорошо прокачал своих друзей и товарищей. Но они всё ещё были обычными людьми, прожившими совсем немного. Имел ли я моральное право рисковать их жизнями?

Но, как много раз я говорил, если бы это были мои братья по Ордену, даже недавно инициированные, после учеников, ни одной капли сомнения у меня бы не осталось. Нас, Охотников, готовили к таким битвам, как физически, так и морально.

Меня всегда напрягала одна из дебильных фраз этого мира, когда кто-то говорил, что он готов умереть ради кого-то другого, либо же ради какой-то идеи или мечты. Хуже этого и представить было нельзя. В этом-то и отличалась подготовка Охотников, в первую очередь. Нас учили не умирать, никогда, ни за что, а тем более — ни за кого, и ни за что.