Первый инженер императора – I (СИ) - Вольт Александр - Страница 42

Нужная мне вещь оказалась на столе. Огромный прозрачный бутыль со слегка мутной жидкостью внутри и кукурузным кочаном в горлышке.

Я подскочил к столу и сцапал его одной рукой.

— Барин! — выкрикнул мужской голос. По тембру и интонации я понял, что это Василь. Повернувшись, я увидел удивленное лицо мужчины, который напоминал мне ребенка, у которого отобрали конфетку. — Христа ради, не забирай… мы ж культурно…

Я уж думал случилось чего. Тьху ты.

— Мне бутыль нужен этот. К сожалению, с концами. Срочно давай посудину, перельем твой самогон.

— Как это — не унимался Василь… — с концами? Насовсем что ли?

— Да. Давай быстрее посудину, время поджимает!

Мужчина тут же вытянул из-под стола бурдюк с широким горлышком и посмотрел на меня глазами, как у кота из мультфильма про зеленого огра.

— А может не надо, барин?

— Надо, Вася. Надо. Подставляй.

Он подсунул бурдюк и в буквально пять «бульков» бутыля мы перелили содержимое, не пролив почти ни капли.

Не прощаясь, я подскочил и кинулся обратно в кузню, уже зная, что буду делать дальше.

Глава 19

19

Аккуратным ударом молотка я разбил бутыль. Осколки прыснули во все стороны, словно брызги от волны, хотя я и старался этого не допустить. Но самое главное, что дно осталось целым. Его форма идеально подходила для того, чтобы использовать для создания примитивного увеличительного прицела. Да, слегка мутноватое, но лучше, чем ничего.

Второй осколок — плоский, но с горбинкой посередине — едва не треснул, когда пытался придать ему форму. Спасла смола: нагрел на углях, обмазал края, чтоб не крошился. В итоге получилось нечто, отдалённо напоминающее окуляр.

Но перед тем, как их устанавливать в трубку и закреплять, пришлось как следует обработать их об песок, чтобы сточить острые края и придать округлой формы. Не знаю сколько прошло времени, но судя по тому, как у меня начали ныть пальцы — довольно долго. Была бы алмазная резка и шлифер — справились бы за полчаса, так нет, пришлось ворожить, как первобытному человеку.

Второй кусок вручил Ивану, чтобы управиться быстрее. Так вдвоем и шлифовали на глиняных плитках, пока меня не удовлетворил результат.

— Давай, — сказал я Кречету, когда подал первый кусочек стекла внутрь при помощи тонких щипцов и зафиксировал в трубке той же смолой, и затем подал второй кусочек. Приставив трубку к глазу, принялся подгонять расстояние. Миллиметр туда, пару миллиметров обратно. Процесс небыстрый, но куда проще, чем натирать стекло о песок.

— Отлично, — сказал я, когда картинка за двумя стеклышками стала относительно четкой и можно было даже разглядеть текстуру стены у противоположной части кузницы, что кое-как виднелась в красном свете тлеющих углей. — Смотри!

Я подсунул самодельный прицел Ивану в руку и направил, чтобы он приставил его к своему глазу. Он послушался, аккуратно заглядывая в трубку, после чего глубоко вздохнул, переводя прицел в окно.

— Охренеть… — прошептал он.

— А-то! — ответил я. — Завтра еще конским волосом сделаю перекрестие, чтоб тебе проще было целиться и все готово будет. А пока давай сюда, сейчас мы его присобачим на держак.

Держак, к слову, пришлось выносит слегка влево, чтобы не мешался с местом зарядки обоймы с болтами, и надо будет еще отстроить угол прицела, чтобы он будущим крестом смотрел туда, куда будет лететь болт.

Обхватив полосками сыромятной кожи, я намертво примотал прицел к держаку, после чего положил Бьянку на стол и отошел на два шага.

Результат удивил даже меня. Арбалет теперь выглядел монструозно, брутально и даже диковато. Его общий вес увеличился не менее, чем на полтора килограмма, но сила, с которой он должен будет бить, и увеличенная дальность того стоят, я уверен.

А еще я понимал, что еще один такой арбалет сделать у меня не выйдет и каждый из них придется подгонять индивидуально. Либо полос металла не найдется, либо «ножку» некуда будет крепить, или не хватит блоков, для распределения нагрузки. Много нюансов, а значит, буду действовать по обстоятельствам.

— Все, шабаш, — сказал я довольно. — Финальные эксперименты будет проводить завтра. А сейчас пошли спать.

Напоследок я положил один из арбалетных болтов, что все это время лежали аккуратно на правой части стола в ложе и проверил, чтобы ничего не мешало. Болт скользил без каких-либо затруднений и должен был идеально вылетать со своего места. Прекрасно.

Выйдя во двор поместья, я на мгновение застыл. Никого. Кромешная тишина. Столы убраны под чистую, фонари погашены и только вдали где-то кричит козодой. Подняв голову к небу, я прикинул по положению луны, что в целом довольно глупая затея, который сейчас мог быть час.

Мозг вяло и нехотя подсказал: «примерно половина второго». Ну, что ж, еще не так и поздно.

Проходя мимо столов, я понял, что ошибся. У самого края на столе, что был ближе к дому, стояли две деревянные миски, прикрытые сверху тарелками. Ясное дело, что за время они остыли, но хоть мух и гнуса не набрались.

— Заботливые у тебя женщины, — невзначай отметил Иван, сев за стол.

— Ты бы видел какими мне их отдали в подчинение, — ответил я спокойно, присев с другой стороны. — Словно загнанные звери.

Кречет хмыкнул.

— Хотел бы я взглянуть на их лица, когда они услышали, что поедут отдыхать в Хмарское, — и от этих слов я почему-то невольно рассмеялся.

Только и разговоров о призраках, а нет ни одного.

— Я думаю, что твои догадки недалеки от истины. Ехать сюда никому не хотелось, кроме меня.

— Почему? — спросил он, — отправляя ложку овсяной каши с кусочком солонины в рот.

Еда действительно остыла и слиплась, но даже такое блюдо было за милую душу после тяжелого рабочего дня.

— Мне нужна мастерская, нужен свой дом и свобода действий для разработки. Здесь никто не будет меня донимать срочными вопросами из двора и так далее. С монархом есть строгая договоренность, которую я должен выполнять, а он со своей стороны способствует моим инженерным идеям и потаканиям во благо своего государства.

Кречет хмыкнул, покачав головой.

— Меньше верь тому, что говорят короли, цари и императоры. Все они будут лить мед в уши, а потом подсунут полную бочку дегтя.

Старо, как мир. И это, к сожалению, было чистой правдой. Политики никогда не менялись, что не говори, и, к сожалению, очень часто их слова расходились с действиями, как только проходила инаугурация или выборы в парламент.

Обещания забывались также быстро, как утренний сон, развеивающийся с восходом солнца, словно морок.

Доев последнюю ложку каши, я подобрал свою посуду и почти привычным жестом отправил в кадку с мыльной водой. И снова отметил, что со своей занятостью банально не успел вымыть посуду со вчера, а ее тут и не было.

Нужно будет поблагодарить своих хозяек за чистоту. А еще надо бы, наверное, соорудить простую баню, чтобы народ мог мыться по-людски и мыловарню. Но для этого нужен жир…

— Идешь спать?

Я вынырнул из размышлений, сосредоточившись сонным взглядом на Кречете, который стоял полубоком, явно направляясь в сторону дома.

— Да. Воздухом только подышу перед сном, а то, считай, весь день из кузницы не вылазил.

Иван пожал плечами.

— Как знаешь. Доброй ночи, барон, — махнул он рукой и поплелся, шаркая по старой брусчатке.

Ночь действительно выдалась свежей. Сидя на лавке, я обратил внимание, что изо рта выходил едва заметный пар, а под одежду медленно пробирался холодок, отчего то и дело кожа покрывалась мурашками.

Но я все сидел и медленно вдыхал эту свежесть, наслаждаясь тишиной и покоем. Слишком много событий за несколько дней. Слишком много проблем, которые мне надо решить за короткий промежуток времени.

И среди прочего мне нужно снова попробовать вернуться на поляну, чтобы закончить начатое. Прикоснуться к руне. Одна только мысль об этом вызвала у меня небольшую волну дрожи, прошедшей по всему телу.