Первый инженер императора – I (СИ) - Вольт Александр - Страница 22

«А они тут вон, как по месту горюют», — с недоумением подумал я, наблюдая за потухшими взглядами и понурыми головами.

Хотя внутри себя я понимал, что дело не в привязанности к месту, а в чём-то другом. Терзало крестьян нечто более глубокое.

— Андрей Михайлович, — спросил я, — а почему, когда я с монархом про Хмарское упомянул, то все так недовольно скорчились, словно им навоз предложили лежалый пожевать вместо завтрака?

Я не стеснялся выражаться при кузнеце. Он и сам был тот ещё матершинник, когда мы вместе трудились у горна.

— Та… — отмахнулся старик, берясь за край очередного мешка. — Слухи одни. Говорят, будто барина того из дома выживали силой.

— В смысле «выживали»? — переспросил я, недоумевая. — По указу же Императора у них конфисковали всё имущество и отправили на восток со слов Государя. Или нет?

— Так вроде и так и сяк, — ответил он, словно сам не знал всей истории. — Говорят, что он со своей семьей совсем не хотел отсюда уезжать. Прямо за землю тут держались. Не знаю, правда ли это, но говорят, что его тогда… ну, из дома силой вывели…

— Из дома силой вывели? Ну и что? Ну, вывели и вывели, в чём проблема?

— Дальше… — он развёл руками. — Разное говорят.

— Говори, — настаивал я.

— Говорят, что призраки тут по ночам бродят, — усмехнулся кузнец. — А то и ещё чего похуже. Чудовища, мол. А всё потому, что по слухам главу того рода здесь у фонтана за непокорность и казнили. Вот и мается его душа, отмщения ищет.

Я хмыкнул и покачал головой.

— Глупости какие.

— Глупости, — согласился старик, но не стал спорить со мной. — Но… вот так говорят.

— Призраки — это несерьёзно, Андрей Михайлович, — с улыбкой ответил я. — Они неосязаемы. Это не имеет научного обоснования. Они не могут никого напугать, потому что их нет. Физика это отрицает.

— Может, — сказал кузнец и пожал плечами.

«Может», — промелькнула мысль. Я задумался, отложив мешок и облокотился на борт повозки. Да. Призраков, скорее всего, нет. Их отрицает физика. Как и магию отрицала. Но… я ведь сам собираюсь сейчас в эту магию окунуться с головой. Или вляпаться по шею, как там говорится.

А что будет, если я скажу, что магия — это не совсем магия, а просто то, что ещё не было изучено? Что если рунная магия — это просто манипуляция энергией, которую мы в моей эпохе тогда не поняли и не имели знания о природе этого явления. Может и призраки тоже что-то из этой оперы? Может они тоже как-то связаны с энергией, но мы это пока не изучили?

Я посмотрел на свои руки, на свои пальцы, которые до этого касались руны в том месте; вспомнил огненный шар, которым управлял на стене…

«И правда, — подумал я. — Физика раньше много чего отрицала. А что, если всё, что кажется нам сверхъестественным — это просто неизученное?»

— Эй, Саш! Чего это ты замер, как статуя? — раздался голос кузнеца. — Помогай.

— Да-да, — встрепенулся я и снова стал разгружать телегу.

Мы быстро перетаскали все пожитки к фонтану, после чего я посмотрел на крестьян. Лица были всё такими же хмурыми и унылыми. Похоже, что я погорячился, когда понадеялся на их самостоятельность.

— Так, слушайте меня все! — громко сказал я, стараясь говорить чётко и понятно. — На данный момент, пока не знаю сколько времени, мы будем жить все вместе в господском доме. Дома ваши в плохом состоянии, сейчас нет возможности их чинить. А заставлять вас жить там без крыши и окон, чтобы вы простудились — мне оно не надо. Поэтому пока что поселимся здесь.

Народ кивал и молчал. Меня такая ситуация не устраивала.

— Все всё поняли? — спросил я, глядя им прямо в глаза, в которых не увидел ни страха, ни злобы, а скорее покорность. Это меня ещё больше напрягло. Что же с ними раньше-то происходило, что они такие забитые?

Крестьяне переглядывались друг с другом, словно ища поддержки.

— Да, барин, — ответили мужчины разрозненно. Только Василь выделялся живостью, явно обрадованный тем, что никакого наказания для его супруги не будет.

— Поняли, барин, — эхом отозвались женщины.

Я вздохнул.

— Тогда за мной.

Я направился к дому, который с близкого расстояния казался ещё хуже, чем издалека. Подойдя к центральному входу, я приложил ладонь к покосившейся двери и толкнул её.

Помещение встретило меня удушливым, тяжелым запахом старости и затхлости. Любое движением поднимало взвесь пыли до потолка, отчего я невольно закашлялся.

Сквозь щели в стенах просачивался самый обыкновенный сквозняк посвистывая, как сорванец, а из пробоин в потолке на пол падали тонкие оранжевые лучи закатного солца.

Полы местами давно прогнили и под ногами поскрипывали половицы, словно кости старого скелета. Потолки второго этажа обвалились во многих местах, а куски штукатурки валялись на полу, похожие на куски застывшей сметаны.

На стенах виднелись следы копоти и гари. Похоже, что тут были пожары или попытки поджечь дом.

— Мда, — вырвалось у меня.

Андрей Михайлович похлопал меня по спине.

— Не расстривайся, Саш, — сказал Михайлович, посмотрев на меня с сочувствием. — Разгребём.

«Разгребём», — подумал я. Ну, разве что если трактор завести и проехаться по всем комнатам. Или снести все к чертовой бабушке.

— Да, — ответил я, после чего обернулся к крестьянам. — Разбираем вещи и располагаемся в комнатах. Тут их много, места всем хватит.

В глазах поданных не было ни энтузиазма, ни особого желания, но они начали разносить свои пожитки, распределяясь по комнатам. Лишь некоторые посматривали с любопытством на всё происходящее.

Я прошёл вглубь дома. Правая его часть была полуразрушена, поэтому двигаться приходилось осторожно. По обе стороны коридора располагались двери. Все они были старыми и разбухшими от сырости. Некоторые петли поржавели и скрипели, когда я пытался открыть двери.

В помещениях царил мрак, но с каждой секундой глаза привыкали, и можно было разглядеть убранство комнат. Всё было завалено мусором. Старая мебель с поломанными ножками, кучи тряпья, горы старой бумаги, разбитая посуда. Всё это покрывала толстый слой пыли и паутины.

Я заглянул в одну из комнат — бывшая спальня. Посреди неё стояла сломанная кровать с торчащими из матраса пружинами. В углу валялась груда одежды. На стенах были видны ободранные остатки обоев, в некоторых местах оголились брёвна.

Следующая комната — кабинет. Книги и бумаги валялись по всему полу. Полка для книг была сломана и лежала рядом с разбитым столом, на котором перевернулась чернильница, оставив синее пятно.

Третья комната — детская. Разбитые игрушки, куклы без голов и старый игрушечный конь без ноги. На стенах остались детские рисунки, которые поблекли от времени.

Остальные комнаты были в таком же удручающем состоянии. Похоже, что этот дом действительно пытались уничтожить, а потом просто забросили.

В конце коридора была лестница, ведущая на второй этаж, но я решил отложить её осмотр на потом. Слишком устал для походов наверх, да и в одиночку подниматься в неизвестность было не особо заманчиво.

Я вернулся к Михалычу, который стоял на входе и о чём-то беседовал с Василием.

— Куда мы с тобой? — спросил он у меня.

— Давай пока вместе где-нибудь расположимся, — ответил я. — Уже ночь близко, некогда особо разбираться, потому что… — я присвистнул, — работы тут непочатый край.

Мы прошли по коридору и заглянули в несколько комнат. Все они были похожи друг на друга. Разбитая мебель, кучи мусора и пыли. У меня даже зачесалось в носу от этого, и я чихнул.

— Будь здоров, барон, — тут же сориентировался Андрей Михайлович. Я повернул на него голову и увидел широкую издевательскую улыбку. Пройдоха старый, улучил момент, чтобы меня подколоть.

Ну, иначе и не скажешь. Из грязи в князи, но, по крайней мене, мой подъем по иерархической лестнице был заслуженным!

В итоге мы остановились в самой дальней комнате, которая была чуть более целой, чем остальные. В ней была целая кровать. Матрас выглядел не самым лучшим образом, но я понимал, что на данный момент — это лучшее, что тут можно найти.