Первый инженер императора – I (СИ) - Вольт Александр - Страница 1

Annotation

Наука запрещена. Детали и компоненты в дефиците. На заброшенных землях бродят монстры, одичавшие звери и всем заправляет "Шепот".

Великая Империя распалась на множество враждующих территорий.

Я должен был очнуться в далеком будущем, где технологии освободили людей от множества проблем и забот, а проснулся в средневековье, где пробудилась магия, а все научные достижения стерты с лица земли.

Меня зовут Александр, и я единственный человек, который может вернуть человечество в колею прогресса.

Э, руки прочь от моей лаборатории!

Первый инженер императора — I

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Первый инженер императора — I

Глава 1

1

— Выметайся отсюда! Давай, пошел!

Чужая рука попыталась грубым толчком выпихнуть меня наружу, но я оказался проворнее. Не стоит меня трогать, когда я этого не просил.

Рука стражника скользнула по моему плечу, цепляя шов рубахи — грубый лен, сотканный на вертикальном ткацком станке, судя по диагональному переплетению нитей. Времени на анализ нет, но мозг автоматически фиксирует детали, словно сканер.

Меня зовут Александр, и я человек, что заснул в две тысячи двадцать пятом году в капсуле для криосна. В мире, где технологии и прогресс имели первостепенную важность. В мире, где был покорен космос. На планете, где жизнь и свобода человека имели первостепенную ценность.

А проснулся в средневековье.

Позади осталось небольшое помещение в задней части кузницы, где я пытался воссоздать лабораторию, чтобы решить свою очень важную проблему — отказ работы импланта, вживленного в мою голову. Как следствие, остановка работоспособности ключевых функций тела.

Мне бы современную лабораторию с МРТ и парочку мозговитых врачей, чтобы я мог хоть минимально вникнуть в проблему, но вместо этого на руках лишь грубые тиски из кованого железа, древесный уголь и примитивные щипцы.

И даже сейчас кузница была заполнена людьми и звуками разрушения. На моих глазах крушилось все, что мне удалось собрать. Звенели колбы, разлетаясь на осколки. Стекло — натриево-кальциевое, низкого качества, с пузырьками воздуха. Ломается на острые осколки с радиальными трещинами. Жаль, печь для варки прозрачного кварца я так и не достроил.

В воздухе летали листы пергамента, исписанные формулами, расчетами и чертежами. Чернила из сажи и уксуса размазывались под сапогами стражников, превращая дифференциальные уравнения в абстракцию. Я горько усмехнулся от этой мысли. Кому вообще здесь нужны интегралы?

Пускай немногое, но все же собранное собственными руками. И теперь механизмы, которые я рассчитывал использовать для дальнейшего облегчения своей работы — разбиты на мелкие кусочки.

Шестерня из дуба, выточенная по лекалам Архимеда — теперь расколотая на части, ременная передача из бычьих жил порвана с остервенением, словно ее с ненавистью грызли зубами.

Их крошили крепкими деревянными дубинами, железными прутами и подошвами сапог. Мозг по инерции продолжает фиксировать детали: дубина ясеневая, волокна расположены радиально. Ударная вязкость около ста джоулей на метр квадратный. При минус двадцать по цельсию становится хрупким. Жаль, сейчас лето.

Синие мундиры с пятиконечными звездами, высокие слегка заоваленные шляпы, что застегивались ремешками на подбородках и напряженные лица с пульсирующими желваками и надутыми венами.

Удар, звук лопнувшего стекла, лязг металла.

Лязг характерный для низкоуглеродистой стали. Никаких следов легирования.

Внутри меня клокотала даже не злоба, а полноценная ярость, но ничего сделать я не мог. Мое нынешнее состояние все еще оставалось непригодным даже для драки один на один, поэтому максимум, что я был способен — покинуть помещение и следовать за стражниками, которые десять минут назад вломились ко мне и устроили погром.

Я знал, что то, чем я занимаюсь — запрещено, но выбора у меня не было.

Мне не сковали ни рук, ни ног, поэтому я мог спокойно идти с гордо поднятой головой в сопровождении двух стражей порядка. Они плелись чуть позади, но не отставали, держа дубинки наготове. Нужды вести меня под руки не было, потому что Великий Новгород был окружен высокой стеной по периметру, а главные ворота, естественно, охранялись.

— Живее давай, — сказал один из стражников и попытался ткнуть меня сзади в правый бок. Я успел перенести вес и сделать легкий шаг вперед, сохраняя собственное достоинство, и тем самым разорвал дистанцию, чтобы удар не достиг цели.

Ему это явно не понравилось. А мне не нравилось то, что меня пытались бить просто так.

Час был ранний, поэтому на улицах практически не было людей. Одинокие бедняки сидели в переулках, плотно закутавшись в полы плащей и старались не отсвечивать, завидев мундиры.

Завернув на небольшом перекрестке за угол, мы подошли к приземленному кирпичному зданию с крышей из старинной черепицы и с окнами, в которые были вмурованы толстые металлические пруты. Кирпичная кладка «дикарка», имевшая неравномерный обжиг.

Раствор — известково-песчаный, уже крошится на стыках. Если бить четко под углом сорока пяти градусов, то можно выломать блок за пять минут… Сбежать отсюда не составит проблемы, если ночью здесь никого не будет.

Один из стражей порядка постучал в дверь из старых дубовых досок, скрепленную коваными скобами из полосового металла, расклепанного явно вручную. Слегка перекошенная и рассохшаяся от времени, чуть в щелях светящаяся насквозь. Внутри раздались грузные шаги и дверь открылась.

На пороге стоял тучный мужчина не просто внушительных размеров, а таких, что в проем ему явно приходилось проходить боком. Он осмотрел меня с головы до ног, после чего презрительно потянул воздух носом и сплюнул под ноги.

И чем внимательнее я его рассматривал — тем больше он напоминал скорее палача, чем еще одного из хранителей порядка.

— Этот? — пробасил он гнусаво.

— Ага, — отозвался второй и в этот раз дотянулся до меня тычком дубинки в районе печени.

Я сдержался, не скривив ни единой мышцы на лице, хотя ощущение было не из приятных.

— Заводите, — сказал житель подземелья и подвинулся в сторону.

— Слышал? Че стоишь? Двигай давай! — сказал сопроводитель и, держа меня рукой за плечо, направил вниз по ступенькам.

Внутри царил сумрак, сырость и затхлость. Воздух напитан запахом старой прелой соломы и немытых тел. Хотя и к тому, и к тому я уже успел слегка привыкнуть. Средневековье как оно есть.

— За решетку его, — сказал толстяк, набивая чем-то рот. — Главный сейчас подойдет.

— В этом нет необходимости, — возразил я спокойно. Мой мозг уже активно анализировал ситуацию и сопоставлял все переменные.

— С чего бы вдруг? — спросил один из стражников, продолжая меня подпихивать в сторону каталажки.

— Я могу спокойно подождать вашего главного за вон тем столом. Или мне безоружному, закрытому в этом тесном помещении есть куда бежать? — поинтересовался я, резко развернувшись и сделав шаг назад от двух мундиров. — По-моему, некуда.

Явно ошеломленные моей ловкостью, которую я до того не проявлял, все трое смотрели, как я спокойно подошел к столу и сел за него, сложив руки на столешнице.

От былой грации еще что-то осталось. Ничего, когда я приведу себя окончательно в порядок, смогу и более резво двигаться. Пока что только так.

— Так недозволенно! — взревел верзила, отчего его обвисшие щеки вздрогнули, словно холодец. Так и хотелось спросить: «причина тряски?», но я удержался.