Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 8

Адель

Дорога от дома до нашей семейной клиники занимала сорок минут. Мы с Лирой шли быстрым шагом, на ходу глядя, как одновременно засыпает и просыпается город. Имение Болларов находилось в отдалении от центра, зато к нему примыкал свой небольшой парк.

Район полуночников постепенно затихал. Закрывались работавшие всю ночь кафе и магазины, захлопывались ставни и задёргивались шторы, чтобы не впускать в уютные спальни магов палящие лучи яростного Солара.

Безжалостное дневное светило не только разрушало чары и обжигало кожу, оно обесцвечивало краски, до ветхости иссушивало забытые на улице предметы, особенно деревянные.

Ночные обитатели прятались от беспощадного светила: нежнейшие цветы закрывались в бутоны с кожистой оболочкой; листья растений складывались, скручивались в трубочки или покрывались плотной плёнкой; животные забивались в норы или сворачивались в плотные клубочки под кустами; а птицы возвращались в гнёзда, закрытые от солнечного света.

Однако в Соларе нуждались дневные растения. Плотные, тёмно-зелёные, сочные листья тянулись к солнцу и подставляли ему глянцевые бока. Морские обитатели поднимались к поверхности и резвились в лучах, рассекающих водную толщу.

Природа разительно менялась с каждым рассветом и закатом. Из ослепительно яркого, контрастно-зелёного днём, ночью мир превращался в таинственный, малахитово-синий, переливающийся мягким магическим светом двух лун.

Полуденники отличались от полуночников не меньше, чем день отличался от ночи. Первые были смуглыми и темноволосыми, а на солнце порой загорали до черноты. Они раньше старели, нередко обладали кучерявыми волосами и практически всегда — чёрными глазами.

Полуночники, напротив, рождались белокожими и чаще всего светловолосыми, особенно если речь шла о древних магических династиях. Чем светлее — тем сильнее, это универсальный закон магии. Глаза — зеркало луны, и одарённые обычно рождались голубоглазыми. Бывали, конечно, исключения — тёмно-серые, тёмно-синие или даже зелёные глаза, но реже. Тем необычнее была внешность Блайнеров — шатенов и брюнетов среди высших родов практически не осталось.

Когда мои мысли свернули к командору, настроение испортилось. Угораздило же влипнуть в такие неприятности! И ведь не отступишься теперь! Не хотелось подводить Брена и семью, и в то же время я предчувствовала, что в противостоянии с Блайнером придётся тяжело. Очень тяжело. Но на кону благополучие семьи! Достаточно выстоять пару месяцев, а дальше командор либо поймёт, что его обвинения беспочвенны, а пользы от меня больше, чем вреда, либо устанет ко мне цепляться.

Хотя к чему загадывать, нет гарантии, что у Брена получится опротестовать отказ.

Я выдохнула с облегчением. В конце концов, я сделаю всё от меня зависящее, а если с этой должностью не сложится, то не моя в том вина.

— Смотри, какое… — позвала Лира, привлекая моё внимание к витрине.

Ателье только открылось, и его работница распахнула большие ставни, за которыми стояли манекены. Платье, притянувшее взгляд сестры, было лимонно-жёлтым, отделанным кричаще-алыми кружевами и ядовито-зелёной тесьмой. Я лишь вздохнула. Лиоре нравилось всё… яркое. Вот чем ярче, тем лучше. Может, не так уж и плохо, что у нас нет денег на новые наряды. Иначе Лира ходила бы выряженная в клоунские платья, уместные разве что на ярмарочной плясунье, а уж никак не на благородной нобларине.

Что самое удивительное, Уна, словно наперекор идентичной внешне сестре-близняшке, предпочитала неброские пастельные или тёмные тона и максимально сдержанные, закрытые платья.

— Да… — уклончиво отозвалась я, не показывая, насколько нелепым считаю подобное сочетание цветов.

Всё равно купить его Лира не сможет, так зачем лишний раз её расстраивать?

— Представляешь, идёшь в таком по улице — и тебя издалека видно, — мечтательно протянула Лира.

— Да, это уж точно. А если маголёт пролетит, то и он с неба разглядит.

— И пусть, — кокетливо фыркнула сестрёнка. — Вдруг им управляет симпатичный пилот?

— Это да… И в лесу в таком платье не страшно потеряться, сразу найдут, — невинно заметила я.

Лиора обернулась ко мне, сощурилась, но так и не поняла, издеваюсь я или нет.

— Пойдём. Уна всю ночь одна работала, нужно её сменить, — поторопила я сестру, и она наконец отошла от витрины.

Вовремя! Работница как раз выставила рядом с жёлтым платьем ярко-салатовое с морковного цвета отделкой. Такие броские цвета предпочитали смуглые полуденницы, а любая полуночница в них выглядела бледной молью. Но Лиру разве этим смутишь?

Когда мы наконец дошли до клиники, солнце уже показалось из-за горизонта. Я открыла дверь, сразу поймав колокольчик над головой, чтобы он не звенел и не отвлекал сестру, если она принимала пациента. Но предусмотрительность оказалась напрасной.

Нас встретила уставшая Уна, изо всех сил старающаяся не зевать. Приёмная пустовала, как и касса по итогам ночи. Обидно.

— Лунара, как прошла смена? — спросила я.

— Тихо, — потёрла глаза Уна. — Я едва не уснула под утро.

— Иди домой, отдохни.

— Не хочу. Лучше тут лягу, в задней комнате. Разбудите меня, если понадоблюсь.

— Брен просил на рынок полуденников сходить, — сказала Лира.

— Вот ты и сходи, пока Адель дежурит, — распорядилась Уна. — А я лягу спать. Нельзя сонной на рынок ходить — эти полуденники обязательно обвесят или обсчитают.

В словах Уны был свой резон. Лира вопросительно посмотрела на меня и получила одобрительный кивок. Тогда близняшки разошлись в разные стороны, одна направилась вглубь небольшой клиники, вторая пересчитала деньги в кожаном кошелёчке, подхватила корзинку и зонтик от солнца, помахала мне рукой на прощание и исчезла за дверью.

— Только не задерживайся надолго, а то обгоришь! — крикнула напутствие ей в спину и огляделась в поисках того, чем бы заняться.

Но Уна все дела уже переделала: в шкафчике стояли протёртые от пыли флакончики с зельями, чемоданчик для вызовов на дом был заполнен под завязку, а в смотровой полы и стены сияли чистотой. Повеяло мятой, настойку которой мы использовали, чтобы бороться с неприятными запахами.

Я прошлась по всем помещениям — приёмная, смотровая, операционная, две отдельные палаты и одна общая. Пусто, тихо, чисто. Ни одного пациента.

Пару лет назад недалеко от нас открылась новомодная «абонементная» клиника. Брен поначалу смеялся над этим новшеством, однако с каждым месяцем поток пациентов в нашей клинике скудел, и вскоре стало не до смеха. Оказалось, что если предложить людям ежемесячно платить небольшую сумму, покрывающую все возможные риски по здоровью, то им это понравится. Брен утверждал, что никто не захочет «отдавать деньги просто так, когда не болеет», но ошибся.

Люди восприняли предложение несколько иначе — они шли в свою клинику с малейшей проблемой, и это позволяло излечивать их быстрее и эффективнее. В то время как до нас пациенты добирались, только если «само не прошло и стало совсем плохо». Разумеется, в таком случае лечение было куда менее приятным и обходилось в разы дороже. Что произошло дальше? За абонементной клиникой закрепилась слава места, где «исцеляют быстро и эффективно», и даже постоянные очереди в приёмный покой не отпугивали пациентов, а, напротив, убеждали, что именно туда все и обращаются. Эти же очереди служили своеобразной защитой от тех, кто готов идти к целителю с любым заусенцем.

Вскоре соседняя клиника перестала принимать пациентов без абонемента, и туда тянулись уже две очереди — за лечением и за получением вожделенного абонемента, а к нам шли только приезжие, нищие или жадные. В прошлом месяце конкуренты приходили с предложением выкупить наше помещение и открыть здесь стоматологический кабинет, но нам пришлось отказать. Оно давно было заложено, так что продать его мы уже не могли.