Газлайтер. Том 23 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 2

А вот твари, окружившие его, людьми не назвать.

Они целиком звериные — горящие красноватым светом глаза, раскрытые клыкастые пасти, из которых стекает слюна, угрожающе приподнятые когтистые лапы.

Судя по всему, ещё секунда — и они разорвут его на части.

Но тут они замечают меня.

Хлоп.

И дружным коллективом падают на землю, мордами в грязь. Иллюзия сработала — приняли за хозяина.

Я приближаюсь, выдерживая ритм размеренных шагов.

И тут Степан, вместо того чтобы трястись от испуга и молчать в тряпочку, срывается с места и бросается прямо на меня:

— Это ты!!! Ты, сволочь, убил наш остров! Ты нас сделал такими!!!

Э-э-э? Чего?

Я рефлекторно прописываю ему боковой — не сильно, но достаточно, чтобы он красиво улетел на спину.

— Тише, парниша, — бросаю ему по ментальному каналу. — Потом ещё спасибо скажешь.

Недодемоны по-прежнему валяются, но надолго ли? Они дрожат, чуют подвох. Ещё пара секунд, и начнут сомневаться, кто тут альфа.

Ну нет, ребятки, мы эту партию доиграем.

Выпускаю в их сторону пси-гранаты — мысленные удары, разрывающие сознание в клочья. Несколько тварей вздрагивают, хватаются за головы, одна из них падает навзничь, подёргиваясь в предсмертных судорогах.

— Атака! — отдаю мысленный приказ.

В тот же миг из кустов взлетает вихрь смерти.

Змейка, с рёвом размахивая когтями, врезается в толпу, а Красивая прыгает прямо на самого крупного зверя, перекусив ему шею в один мах. Светка и Кострица швыряют огненные шары — крайние недодемоны загораются, вздымаясь в пламени, будто факелы. Остальные дёргаются в стороны, но без толку — их тут же добивают, утихомиривая на месте.

Через пару мгновений всё кончено.

Тишина.

Воздух ещё пропитан гарью, а земля впитывает кровь.

Я хмыкаю, отряхиваюсь от недодемонской крови, лениво провожу рукой по запястью, смахивая чей-то клок шерсти, и оборачиваюсь к Кате.

Она стоит с разинутым ртом, глаза распахнуты, лицо — смесь шока, неверия и запоздалой паники.

— Вот и всё. — Я пожимаю плечами. — А теперь, сударыня, может, успокоим твоего брата, пока он мне ещё что-нибудь не предъявил?

Катя вздрагивает, осознание наконец-то пробирается сквозь шок, и она бросается к брату, едва не падая на него сверху.

Тот всё ещё лежит на земле, пялясь в небо, явно пытаясь осознать, что только что произошло, и, кажется, мозг у него на этот процесс взял неоплачиваемый отпуск.

— Стёпа! Граф Данила, правда, тебя спас! — кричит Катя.

Стёпа, наконец, переводит взгляд на меня. Щурится, моргает, потом выдает, бормоча:

— Граф? Но это же… Демон!

Я лишь усмехаюсь и лениво сбрасываю иллюзию, словно смахиваю невидимые пылинки.

— Тебе показалось. — Подмигиваю.

Парень делает такое лицо, словно я только что раскрыл ему, что Дед Мороз — это переодетый батя, а снегурочка — тётя Зина из бухгалтерии.

Но разбираться с его экзистенциальным кризисом я не успеваю.

Внезапно в моей голове раздаётся голос Лакомки.

— Мелиндо, а ты несильно занят?

Я вскидываю брови.

— Что случилось, жена?

— У нас тут… ЧП небольшое, — Лакомка выдыхает, и уже по интонации понятно, что «небольшое» — это очень мягкий эвфемизм.

— Сыночек позвал кота в детскую…

Ага.

Соединяюсь с альвой через её глаза.

И вижу его.

Посреди детской комнаты сидит котик.

Огромный. Чёрный. С рогами.

Мда.

— Очередной котодемон⁈ — мысленно вздыхаю.

Кот, совершенно невозмутимый, виляет пятью хвостами, облизываясь на телепата. Умиляется, зараза. Это еще не Демон, но почти дорос. Может, еще пару сотен лет охоты на астральных тварюшек и созрел бы.

А вот родовой телепат, видимо, не разделяет его дзена. Он сполз по стене и трясётся от страха, глядя на пушистое порождение ночных кошмаров. Ну понятно. Он же не боевой, его максимум — ставить гвардейцам защитные щиты и чинить пробои в ментальных барьерах. А тут — тварь, вылезший из тёмных глубин Астрала по личному приглашению младенца.

А сам виновник торжества лежит в кроватке и заливается смехом. Маленький, с рожками. Счастливый.

Ну, ещё бы. Чувстсво юмора отменное. Весь в папку.

— Сейчас я использую твой накопитель, — говорю Лакомке. — Не переживай, потом попьёшь энергетический коктейль.

Собираю силы, захватываю котопочтидемона ментальными щупами. Тот в последний момент удивлённо мрякает, но отправляется обратно в самые тёмные глубины Астрала. Очень глубоко. И следы затираю, чтобы сынок потом снова не откапал его.

Лакомка облегчённо выдыхает, плечи слегка расслабляются.

— Спасибо, мелиндо.

— Я укрепил защиту Кармана. Надеюсь, Олежек больше туда не пролезет… и так не пошалит.

Из кроватки доносится тихое хихиканье.

Я мысленно прикидываю, сколько ещё сюрпризов может выкинуть этот рогатый чертёнок.

Интуиция подсказывает: много. Очень много.

Лакомка со вздохом качает головой, её золотые волосы мягко колышутся, а в глазах усталость, смешанная с обречённостью.

— Хорошо бы, мелиндо…

Я киваю, касаясь её сознания и передавая энергии.

— Теперь я буду побольше наблюдать за Олежеком. А то его не всякая нянька выдюжит.

— Это было бы здорово, мелиндо!

И, правда, надо. А то скоро главная жена у меня будет не блондинка, а белоснежка. В прямом смысле слова. Волосы поседеют и станут белее снега. Такое допускать нельзя. Здоровье Лакомки важно.

Поэтому связываюсь с Леной:

— Там уже должна была прибыть следующая партия альвов с Северной Обители. В списке должна быть мама Лакомки. Проверь, пожалуйста.

— Поняла, Даня, — кивает Лена. — Проверю.

— Если всё идёт по моему плану, порадуй Лакомку. Она сегодня уже достаточно переволновалась… из-за Олежека.

— Поняла, Даня. А еще у меня для тебя есть отчет о событиях последних дней, но я попозже расскажу, когда освободишься.

— Спасибо.

Тем временем Кострица методично осматривает трупы недодемонов, не торопясь, но предельно тщательно, убеждаясь, что все добиты. Проверяет каждую тушу, а для верности — на всякий случай выпускает контрольный фаербол в голову. Правда, зачем? Я ведь вижу разум в телах и мог бы подсказать, кто ещё дёргается. Но ладно. Может, ей так спокойнее.

Катя взволнованно, взахлёб объясняет брату, что прибыла помощь с материка, говорит быстро, порывисто, то и дело жестикулируя и указывая на меня. Степан, ещё минуту назад готовый грызть землю от шока, теперь медленно выныривает из ступора. Видимо, увидеть меня в облике Миража было слишком сильным впечатлением. Переварить такое — задача небыстрая.

Подходит ко мне, заметно нервничая, мнёт в руках обрывок какой-то тряпки.

— Извините меня, пожалуйста, Ваше Сиятельство… Вы меня спасли, а я пытался вас ударить…

Я усмехаюсь.

— Ничего страшного, Степан. Ты же не знал, кто на самом деле перед тобой. Я бы на твоём месте тоже пытался бы выколоть все глаза Тысячеглазому.

Парень слабо улыбается, качнув рогам. В глазах надежда.

Протягиваю ему руку. Он смотрит на неё секунду, словно проверяя, не исчезнет ли она, если моргнёт, и с явным облегчением её пожимает.

— Ну что, будем спасать ваш остров? — говорю я, оценивающе глядя на него. — Ведите нас в вашу деревню. Оценим масштаб бедствия, который вам устроил Демон.

Катя улыбается. Теперь в её взгляде нет прежнего страха, только облегчение и что-то похожее на надежду.

Тяжело ей, конечно, все эти годы приходилось. А вообще, она симпатичная. Интересно, что заражение демоническими атрибутами даже придало ей какую-то искорку — что-то дикое, живое, прикольное.

— Конечно, граф Данила Степанович! — отвечает она с улыбкой.

Мы отправляемся в деревню.

На подходе нас уже встречает толпа — все жители собрались на улице, сбившись в плотный полукруг, настороженные, напряжённые. Они не знают, чего ожидать, но явно готовы ко всему.

И они тоже заражены.

У кого-то пятна меха на теле, у кого-то рога, кто-то обрёл демонические когти или даже хвост. Одни ещё почти выглядят как люди, другие уже балансируют на грани превращения во что-то совсем не человеческое.