Японская война 1904. Книга третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 47
- Предыдущая
- 47/58
- Следующая
— Только если вы расскажете, что вас так заинтересовало, — я улыбнулся.
— Пожалуйста, — Пикар легко согласился. — Сами выводы были спорными, но при этом вы написали почти точный состав 2-й Тихоокеанской эскадры, который был утвержден уже только после выхода вашей статьи.
— Если вам интересно, есть ли у меня источники в Санкт-Петербурге, то нет, — я развел руками. — Корабли же, готовые к отправке, вычислить не столь сложно.
— А остальные ваши выводы?
— Японцы довольно подробно разбирают свои победы, а мы берем достаточно пленных, — слукавил я.
— И поэтому вы так уверенно пишете о бесполезности 6-дюймовых орудий?
— Да, на суше от них гораздо больше пользы.
— А ваши опасения, что корабли могут просто перевернуться? Не перебор ли?
— Японская шимоза хорошо горит, а у нас на флоте хорошие насосы для тушения пожаров. Увы, испытаний, что будет, если слишком сильно залить верхние палубы при активном маневрировании, не проводилось. Да и не нужны они: опасность очевидна. Как очевидна и опасность обстрела совершенно незащищенного капитанского мостика. Это, как если бы вместо того, чтобы следить за боем и командовать им, я полез бы на передовую с шашкой наголо.
— Некоторые офицеры считают за честь повести своих солдат в бой.
— Я считаю за честь победить и встретить как можно больше своих солдат живыми!
Мы несколько минут мерились взглядами, а потом разошлись. Первый раунд переговоров не очень задался, о чем прямо-таки трубил яростный взгляд Витте, оценившего нашу беседу со стороны. Ко мне же сразу вернулась Казуэ и тут же заняла свое место по правую руку.
— Вячеслав Григорьевич, мне понадобится ваша помощь, — тихо выдохнула она.
— Еще отвлечь французов?
— Нет… В нашей операции мне должен был, скажем так, ассистировать Сайго, но его задержала на входе охрана французов.
— Задержали солдата русской армии? — я поднял правую бровь.
— На территории Франции, которой временно является это поместье. Впрочем, это неважно — у нас не так много времени, а мне необходим второй человек, чтобы выбраться на крышу и вернуться.
— Нет, — я покачал головой.
— Боитесь? Или считаете это уроном своей чести? Раньше вас такие мелочи не останавливали.
— Не стоит давить. Лучше подумайте: вашего брата задержали, о чем это говорит?
— Он работает на вашу разведку — официально, естественно. К нему могли возникнуть вопросы.
— Видите, — я кивнул чуть в сторону, — это поручик Сенцов, он тоже работает на разведку и лично на полковника Ванновского, но его никто не тронул. Еще раз, почему задержали именно вашего брата?
— Именно его в чем-то подозревают. И тогда, получается, меня тоже.
— Именно. Значит, от нас ждут глупости, нас провоцируют на нее. Теперь мне становится понятно, почему Пикар пытался вывести меня из себя. Все один к одному.
— Они хотят, чтобы именно вы попались на горячем, но… Все это было бы возможно, только если бы они знали, что мы задумали. Так тонко работать наугад никак бы не получилось.
— Вот и займитесь утечками, когда мы закончим. А сейчас мне надо вытащить своего человека… — я уверенно двинулся вперед в сторону Пикара и Думерга.
Вот только с каждым шагом я все увереннее чувствовал, что те ждут… Пусть я и не сделал явных глупостей, но даже так: они считали, что выигрывают. Почему? Что я не учитываю?
— Ваше превосходительство, — на следующем шаге меня перехватил поручик Огинский. — Я ведь правильно понимаю, что на входе задержали брата вашей спутницы, и вы идете к нашим гостям с просьбой, чтобы его освободили?
— Не просьбой.
— Извините, но сейчас вы не официальное лицо, вы — гость. И вы просите не от лица офицера и не за своего солдата, а за брата своей сопровождающей. Так что это именно просьба. А на просьбы можно ответить отказом или, если же согласиться, на втором человеке будет признанный обществом долг… — Огинский быстро вводил меня в курс условностей высшего света и ловушки, в которую я чуть было не вляпался.
Кажется, мне очень повезло, что Куропаткин оставил со мной своего адъютанта, который так вовремя сумел прикрыть мне спину.
— Я предлагаю вам отложить дело до завтра, когда как генерал русской армии вы сможете говорить уже совсем по-другому. А ваш японец — ничего с ним за одну ночь не случится.
— Или… — мне очень не хотелось уступать, и я позвал того самого помощника Ванновского, которого приметил раньше. — Поручик Сенцов, у меня для вас срочное задание. Найдите Глеба Михайловича, пусть срочно, не позднее получаса принесет мне рапорт о незаконном задержании Сайго Такамори, который числится по его ведомству.
— Есть! — Сенцов разом растерял хмельной вид, словно и не было ничего, и быстрым шагом двинулся к выходу.
— Так ведь будет правильно? — я повернулся к Огинскому. — Не просьба гостя, а реакция меня как командира 2-го Сибирского на официальный доклад своего офицера?
— Так правильно… Вы это очень хорошо придумали, — кивнул поручик, и мы отошли в сторону, ожидая появления Ванновского. И опять как на войне… В лоб ничего не сделать, а чтобы провести маневр, надо положиться на своих офицеров. Но мы и не такие битвы вытягивали.
— Арсений, Павел, это же вы? Вас просто не узнать! — к столу молодых штабистов 2-го Сибирского подошла еще одна группа выпускников Академии Генерального штаба, закончившая курсы еще в прошлом году.
Было видно, как взгляды более старших товарищей с завистью скользят по мундирам, украшенным новыми орденами и погонами.
— Служба меняет людей, — Лосьев дружелюбно улыбнулся, про себя тоже оценивая старых товарищей. — Надеюсь, в лучшую сторону.
— Учитывая, что среди вашего выпуска уже двое с погонами подполковника — точно в лучшую. Говорят, ваш Макаров очень щедр на награды для своих.
— Врут, — ответил за Лосьева грубоватый Брюммер. — Арсений свои две полоски получил за то, что пашет без отдыха семь дней в неделю. А Павел с сотником Буденным остановили отступление 5-го Сибирского, из-за которого чуть весь фронт не посыпался. Лично мы среди своих только гордимся ими.
Заканчивая свою речь, он постучал по медали с золотым бронепоездом, и смутившиеся старые товарищи поспешили отойти в сторону.
— Может, не стоило с ними так грубо? — спросил Лосьев, в глубине души очень благодарный поддержавшему его товарищу.
— Стоило! Они пришли рассказать, что нас просто так наградили — так чего их слушать. Тем более, смотри, к Макарову спешит полковник Ванновский. Кажется, что-то здесь происходит.
— И дело тут явно не в танцах, — шепнул Кутайсов.
Молодой граф был все еще под впечатлением от вальса командира с японкой и периодически поглядывал в их сторону, гадая, не собираются ли они повторить. Впрочем, он такой был не один.
— Может, подойдем поближе? На всякий случай? — предложил Лосьев и встал с дивана.
— Вряд ли Макарову будет нужна наша помощь, — возразил Кутайсов, впрочем, тоже поднимаясь на ноги.
Неважно, где и какие их генерал нашел себе проблемы, они планировали быть рядом.
Глава 22
Лосьев с остальными тихо подбирался вперед, поближе к Макарову и французам.
— Мне доложили, что вы задержали моего человека, — Вячеслав Григорьевич начал без всякого пиетета. — Вам придется сейчас же его отпустить и принести извинения.
Лосьев заметил, как полковник Пикар бросил недовольный взгляд на своего спутника — кажется, все происходящее было именно его инициативой — но потом не менее жестко развел руками.
— Прошу прощения, но ваш солдат подозревается в шпионаже против Третьей республики, а великий князь Сергей Александрович недвусмысленно дал нам право защищать себя в подобных ситуациях.
Лосьев сглотнул: кто-то другой после упоминания такого имени уже бы отступился, но точно не их командир! А еще… Взгляд молодого штабиста невольно отметил усмешку на губах стоящего чуть в стороне Витте. Словно его-то ситуация полностью устраивала и… Лосьев невольно задумался, а кто именно так сильно настроил Сергея Александровича против Макарова, кто постоянно подталкивает вперед великого князя в ситуации, в которой он не разбирается, заставляя совершать ошибку за ошибкой? Подобная комбинация, если вспомнить некоторые из гуляющих по столице слухов, была бы вполне в духе министра финансов.
- Предыдущая
- 47/58
- Следующая