Песец всегда прав (СИ) - Видум Инди - Страница 6

— И все же позвони сначала, чтобы не вваливаться без приглашения.

— Действительно… Может, она в ванне с маской на лице лежит, а тут мы припремся, — спохватился Олег и тут же набрал соседку.

Ответила она сразу и хоть удивилась, но согласилась с нами поговорить прямо сейчас, поэтому я пошел за шубой. Подходящего пакета больше не было, пришлось нести в руках, хотя это и не совсем прилично для подарка. Нужно будет под кожевенные изделия заказать чехлы с нашим логотипом. Но пока я свернул шубу мехом внутрь, подкладкой наружу и смотал в рулончик. Он получился совсем небольшой и удобный для переноса…

Елизавета Николаевна выглядела уставшей, расслабляющая ванная ей бы точно не помешала. Олег наверняка тоже так подумал, потому что сказал:

— Лиза, ты извини, что так поздно, но мы ненадолго. Поздравим — и к себе. Поскольку нормальной свадьбы тебе не досталось…

— Ой, кому она нужна, — махнула замдеканша рукой. — Я до сих пор не уверена, что мне вообще нужно было выходить за Володю.

— Как это не уверена? — забеспокоился Олег. — Володя — прекрасный человек, только слишком мягкий. И мы с Ильей очень рады, что вы вместе. Отец, конечно, сложный человек, но тварь Алка всем нам психику подпортила.

При упоминании бывшей жены дяди Володи лицо Елизаветы Николаевны приняло настолько страдающее выражение, что я решил: лучше времени для вручения подарка не будет.

— Елизавета Николаевна, примите небольшой подарок от Песцовых, — сказал я и расправил шубу перед ахнувшей замдеканшей.

— Мальчики, да вы с ума сошли, — запротестовала она. — Она же бешеных денег стоит. Мы недавно обсуждали с подругами подобную шубу, пришли к выводу, что втроем на одну за всю жизнь не заработаем. Я вообще таких шуб только одну видела, у княгини Беспаловой.

— Их всего две, — ответил я. — Одна — у княгини Беспаловой, а вторая — у вас.

После этого мы быстро распрощались, пока Елизавета Николаевна не собрала все мужество и не вручила нам подарок обратно. А то с нее станется проявить ненужное благородство и отказаться от того, что она считает слишком дорогим. Правда, шубу она к себе прижимала крепко и смотрела на нее затуманенным взором, каким обычно смотрят на лиц противоположного пола, от которых без ума.

— Не нравятся мне эти разговоры о неуверенности, — проворчал на обратном пути Олег. — Володе сейчас поддержка нужна, а не чужие сомнения.

— От нас ничего не зависит. Мы сделали все, что могли. Дальше они только сами, — ответил я.

Вернувшись домой, я пошел в музыкальную комнату, куда, оказывается, собирался и Олег. Пришлось нам заниматься по очереди с большими перерывами — вторую-то гитару я оставил в Дальграде. На удивление, у дяди получалось уже вполне прилично, даже без помощи подсказывающего изображения, а уж с ним он вообще играл бойко и почти без ошибок. Я ему пока сильно уступал. Ну так я и не тренировался в Дальграде, не до этого было.

— Перевод бы еще этой песни… — намекнул Олег.

— Перевод я сделаю, но он на музыку не ляжет, нужно будет адаптировать.

Олег понял уже мой намек и загрустил. Склонностью к стихосложению никто из нас не обладал, и, я подозревал, что модулей для обучения этому не существует. Но сама песня была красивой, вряд ли удастся сохранить ее красоту в переводе. А если еще и смысл пытаться передать… Нет, все это совместить получится вряд ли.

В результате я провел в музыкальной комнате не полчаса, как собирался, а больше часа, но ничуть об этом не жалел. Несмотря на то что мы с Олегом оба были гитаристы так себе, посиделки получились душевными: мы не только играли, но и разговаривали под струнный перебор.

«Сюда бы еще сидра пару бутылочек для полного счастья, — намекнул Песец. — И музыка душевней станет, и спать лучше будешь».

«Я и без сидра неплохо сплю».

«А с сидром будешь спать вообще отлично».

«Сидра у нас мало, прибережем его для хорошей компании».

«Разве что…» — Песец грустно вздохнул, хотя вряд ли чувствовал вкус, когда я пил сидр, но разочарование посчитал нужным показать.

На ночь я опять выбрал оружейный модуль: если уж предстоят соревнования, нужно к ним по максимуму подготовиться. И если по магии Шелагины что-то подбросят, то в плане оружия, боюсь, полагаться на них нельзя: вряд ли они научат меня приему, который я еще не знаю. И даже если научат, лишними знания из модуля не будут.

Утро в академии неожиданно началось с выражении мне сочувствия как со стороны одногруппников, так и почти незнакомых мне студентов. Я уж было решил, что речь идет о непризнании меня наследником Шелагиных, но путем осторожных расспросов выяснил, что общественности подали новость очень дозированно, и только в части попытки захвата Живетьевыми рода Вьюгиных не совсем законными способами. Как я и предполагал, всех собак повесили на тетю Аллу и Эрнеста Арсеньевича.

— Мне компенсировали, — попытался снизить я градус жалости.

— Ага, компенсировали помойкой в Дальграде, — хохотнул Бизунов, который внезапно решил, что с такой собственностью я буду очень интересен Фурсовой, за которой он продолжал ухаживать, но теперь уже совершенно безответно. Поэтому мою собственность в глазах девушки он пытался представить как можно менее значимой.

— Не только, еще небольшой фабрикой.

— В соседнем княжестве, — Бизунов показал, что мои приобретения он знает лучше меня. — Толку он нее? Прохоровы тебя придавят так, что будешь вынужден продать куда ниже рыночной цены. Ты — не Живетьев, это их опасались, а Песцовы — пф.

Он скорчил презрительную гримасу и покосился на Фурсову, чтобы понять, насколько сильное впечатление на нее произвел.

— В любом случае она досталась мне бесплатно, а за участок мне уже предложили очень хорошие деньги, — остудил я его самолюбование. — И для меня главное не деньги, а справедливость.

— Можно подумать, ты ее получил, — проворчал Бизунов.

Но на него, увы, никто не обращал внимания.

— Илья, а ты действительно видел императора? — с придыханием в голосе спросила Фурсова. — Пишут, он был настолько возмущен Живетьевыми, что пригласил тебя на личную аудиенцию.

— Не совсем личную. Свидетелей там хватало.

— Но все же пригласил? Боже, я так тебе завидую! Увидеть вживую самого императора… — мечтательно сказала она и прижала руки к груди. — Говорят, он по силе магии превосходит всех ныне живущих.

«Нагло врут», — хотелось мне ответить, но я промолчал, потому что иначе последовали бы вопросы, с чего я это взял, а еще все присутствующие поняли бы, что я немного нелоялен к императорской власти. Я не был уверен, что кто-то из моих одногруппников, преследуя свои цели, не сольет этот разговор в сеть со своими комментариями, поэтому старался быть очень осторожным.

— Маш, как ты понимаешь, мне было совсем не до вопросов о силе магии императора, — попытался я отшутиться.

— Прекрасно понимаю, — согласилась она. — Я, наверное, вообще сло́ва при нем выдавить не смогла бы. Говорят, там такая сильная подавляющая аура, да?

— Император справедлив, — я попытался отделаться общими словами. — И его решения исполняются тут же.

Сказал внести мой участок в список, где запрещено строительство и куда нельзя доставлять стройматериалы, — и это тут же сделали. А вот участок передали только после того, как Живетьева там лично установила бомбу, переживая от того, что приходится уничтожать такой ценный материал, как я.

Бизунов скривился, но против императора благоразумно ничего говорить не стал, промолчал, зато одногруппницы на меня насели, прося поделиться впечатлениями от первого лица страны. Говорить мне ничего не пришлось, все додумали за меня: что он и самый сильный, и самый красивый, и самый умный и справедливый. Если кто-то в настоящий момент делал запись этого разговора, то я там выгляжу выглядеть таким верноподданным, которого еще поискать нужно. Для этого пришлось всего лишь, кивать и делать глубокомысленное лицо. Всё остальное девушки сделали за меня.

Когда от меня отстали женская половина группы, насела мужская. Так, Темников начал расспрашивать, что там за мутная история с Николаем Шелагиным, который так и находился под домашним арестом.