Курсант. На Берлин 2 (СИ) - Барчук Павел - Страница 15

Я немного увлёкся логическими выкладками, которые пытался распихать по полочкам в своей голове, а потому начало ее фразы банально прослушал. Хорошо, хоть включился вовремя.

— Буржуазными? — Я с удивлением обвел взглядом зал ресторана.

Только на этот раз оценивал антураж заведения. Лучше бы не делал этого, честное слово.

В трех местах, в виде специальной драпировки, висели тканевые полотнища, с изображённой на них свастикой. Меня чуть не перекосило. Видимо, неприятие символики фашизма сидит во моем сознании крепко.

На стенах не было картин или других свойственных подобным местам украшений. Нигде не наблюдалось позолоты, свечей или еще какой-нибудь «мишуры», характерной буржуйскому стилю.

Я не знаю, конечно, в чем прикол. Что было первым: курица или яйцо. Это фашисты полюбили «Кайзерхоф» за столь откровенную симпатию к правящей партии или «Кайзерхоф» полюбил фашистов и быстренько натыкал в интерьер чертовой символики. Но при виде ее внутри возникало мерзкое ощущение тошноты. Надо как-то привыкнуть. Мне с этим придётся теперь жить.

— Хм… Что за новости… Я всегда считала это место приличным. Посмотри, что делается…

Взгляд фрау Марты, устремлённый мне за спину, внезапно стал недовольным. Она смотрела на вход в ресторан, к которому сидела лицом, и то, что там происходило, немку явно не устраивало.

Я обернулся, дабы понять причину ее недовольства и… завис, пялясь на молодого парня со скрипичным футляром в руке. Он пытался пройти внутрь, но один из официантов упорно подталкивал его в обратную сторону.

Скажу честно, больших усилий мне стоило сохранить невозмутимое выражение лица. Потому что это был не просто какой-то левый парень. Это был Бернес.

— Простите, ради бога. Это все так неловко вышло. Я очень, очень извиняюсь, что невольно помешал вашему общению. Вы, наверное, не рассчитывали на посторонних. Совершенно не планировал такого. У меня была цель… Фрау Книппер, простите…

— Ну что вы, Марк, прекратите. Право слово, ничего страшного не случилось…Да, Алексей? Мы даже рады столь приятному знакомству. Воспитанные молодые люди нынче большая редкость. Знаете, ваше поколение, оно какое-то… Более активное.

Я с умилением по очереди смотрел то на бубнящего Бернеса, то на фрау Марту, которая всячески успокаивала смущенного Марка. При этом едва сдерживал желание со всей дури долбануть сидящего рядом товарища по плечу и сказать:«Дружище! Как же я рад тебя видеть!».

Бернес в сотый раз извинялся перед Мартой. Она в сотый раз его уверяла, что все замечательно. Я в сотый раз думал, какой же всё-таки жук наш товарищ Шипко. Это насколько же надо все просчитать детально, филигранно, чтоб свести меня и Бернеса подобным образом, в подобном месте, при подобных обстоятельствах. Отчего-то мне казалось, наша встреча с Марком — это именно заслуга Панасыча. Пусть через седьмые руки, но тем не менее.

Да, с одной стороны, он многое не мог предвидеть. Слишком до хрена всяких «совпадений» и «случайностей». Но с другой, есть ощущение, что даже эти случайности Шипко предусмотрел. В первую очередь, исходя из того, как поведу себя я в сложившихся обстоятельствах.

Мог ли чекист предположить, что Эско узнает о бриллиантах? Вернее, что о них он узнает от меня. Думаю, да. Драгоценности, спрятанные в Берлине,– самый лучший способ задурить голову начальнику сыскной полиции Финляндии. И, естественно, я им воспользовался. Жажда близкой наживы затуманила мозги Эско Риекки настолько, что он утратил бдительность и ни о чем другом теперь не думает.

Мог ли Шипко просчитать мое знакомство с Мюллером и его интерес? Конечно, мог. Даже на сто процентов просчитал. Клячин ведь не просто так появился на мероприятии и попытался «убить» фашиста.

Единственное, что продолжало удивлять — одна маленькая, скромная деталь, которая вообще казалась максимально неожиданной. Это фрау Марта. Вот ее, чисто теоретически, Панасыч предвидеть не мог. Если только…

А вдруг он заведомо знал о существовании данной особы, о некой связи, имеющейся между немкой и моими родителями? И еще…получается, Панасыч понимал, что о немке знает не только он, но и узнают фашисты. Это — вопрос очень скорого времени. Естественно, как только Мюллеру сообщили мое имя, он по-любому пробил по всем возможным каналам, кто такой Алексей Витцке.

Просто так явится и сказать, здравствуйте, я беглый шпион — мало. Немцы просто обязаны были проверить всю информацию. Значит, фрау Марта являлась тем элементом, который Панасыч тоже учитывал. То есть, как я и думал, немка играла, играет и будет играть немаловажную роль. Осталось только выяснить, какую именно. Хотя, опять же, скорее всего с точки зрения Шипко я Марту должен знать. Вернее Алексей Витцке ее должен знать. Как минимум, помнить.

В общем, риски, конечно, были. Чуть влево или вправо от запланированного Шипко сценария я мог отклониться, но основное действо один черт шло по намеченному им пути.

Вот теперь — Марк.

Когда я увидел его, несчастного и смущенного, пытающегося объясниться с персоналом ресторана, сначала в первые секунды настолько обалдел от радости, что не сразу понял — идет какая-то игра, какой-то спектакль. Естественно, главная роль в этом спектакле была не у официантов.

Во-первых, Бернес выглядел очень, очень скромно, практически бедно. Этакий обнищавший интеллигент. Во-вторых, он вел себя как сирота казанская. Буквально готов был пустить слезу.

Официанты, количество которых увеличилось до трех, подпихивали Марка к выходу, он в ответ что-то говорил им несчастным, виноватым голосом, но при этом сдвинуть его с места у кёльнеров не получалось.

— Бедный парень… — Высказался я грустным голосом. — Видимо, его сочли недостаточно подходящим для данного места.

— Да… — Фрау Марта, нахмурившись, как и я, наблюдала за тщетными попытками персонала выпроводить Марка из ресторана.

Из всех присутствующих только мне было очевидно, насколько сейчас Бернесу весело. Марк просто-напросто откровенно развлекался, издеваясь над официантами.

Он вроде бы не двигался особо с места, не сопротивлялся, но при этом ускользал из рук официантов, как самый настоящий хитрый карась. Тут — плечом повел, тут — чуть развернулся, тут — футляром невзначай задел одного из кёльнеров, а второму вообще ткнул в колено.

Поэтому трое вполне взрослых мужиков топтались на месте, хватали Марка за руки, но при этом вообще не понимали, что за чудеса такие происходят. Почему они его вроде бы куда-то двигают, однако он, вот ведь удивительное дело, остаётся на месте. Хотя сила и преимущество явно не на стороне этого худого, скромного парня. А парень просто очень грамотно использовал навыки, привитые нам Молодечным.

Видимо, схватить проходимца за шиворот и дать ему пинка под зад официантам не позволял внутренний устав заведения. Все-таки не забегаловка какая-то, а приличный отель с репутацией. Гостям сильно не понравится драка или скандал.

— Посмотрите, какой он худой, бледный… — Я покачал головой. — Жаль парня. Явно голодный. Вон, со скрипкой… Он, может, хотел заработать себе на кусок хлеба… Денег-то явно у бедолаги нет. Да уж…А ведь где-то сидит его мать и не знает, что ее сына сейчас выкинут на улицу. Хотя… Он скорее похож на сироту. Гляньте, какой несчастный у него вид. Мой ровесник где-то.

Фрау Марта тяжело вздохнула, а затем решительно поднялась, отодвинув стул в сторону, и направилась к официантам.

Около пяти минут она что-то тихо им вычитывала. Потом один из официантов резко стартанул куда-то, но достаточно быстро вернулся с управляющим. С тем самым, который был другом немки.

Судя по не очень довольному выражению лица этого гражданина, облаченного в костюм-тройку темно-серого цвета, он факту дружбы с Мартой уже был не рад. Мало того, сама таскается, так еще теперь просит пустить за столик какого-то нищеброда. Все это я вполне легко прочел по круглой, лоснящейся физиономии управляющего.