Паладин развивает территорию Том V (СИ) - "Greever" - Страница 36

Она даже не замечала графа, что стоит позади них с братом, и ей больше не было страшно, ведь всё её сознание захватила магия.

Вскоре один мальчик в синей робе ученика школы Балтес отошёл от мага, и девочка ощутила укол в спину, который она бы ни с чем не спутала — трость отца.

В том месте, куда он бил, уже была незаживающая рана от хлыста, но этот тычок всегда приходился в одно и тоже место.

Придя в себя, она, вновь склонив голову, последовала за братом, слыша стук каблуков графа, следовавшего за ними.

Исподлобья девочка посмотрела на трибуну справа, где на троне сидела семья аристократов.

Они были одеты в простую одежду. На главном троне сидел скучающий одноглазый мужчина, который, облокотившись на подлокотник и подперев кулаком подбородок, следил за происходящим, пока у него в ногах играла девочка в цветастом платье.

В этот момент Элина почувствовала, как её сердце сжалось от тоски. Она никогда не видела, как в других семьях обращаются с детьми, ведь никогда не покидала особняк.

Но прямо сейчас видеть, как другой ребёнок вот так просто сидит в ногах взрослого и беззаботно играет, стало невыносимо для неё, и слёзы невольно потекли по щекам.

Когда казалось, что хуже и быть не может, её брат, являвшийся защитой от этого мира, вырвался из хватки девочки и побежал в сторону трибуны.

Элина замерла от ужаса, потому что прямо сейчас, когда был нужен был больше всего, тот бросил её и собирался сбежать!

Весь мир перед глазами ребёнка потемнел, и она видела только спину бегущего Грейга и быстрым шагом преследовавшего его графа.

Однако очень скоро её брат упал на колени перед трибуной и закричал во весь голос!

— Герцог! Спасите нас с сестрой!

В следующее мгновение девочка увидела невероятную картину, которую было сложно представить для неё и ставшей ещё более ужасной, когда она подумала о последствиях — граф рухнул на каменную мостовую, словно на него упала гора.

Вся площадь стихла в одну секунду, а человек на троне всё также продолжал сидеть со скучающим лицом, словно это было в порядке вещей.

Только окружавшие его люди подавали хоть какие-то признаки жизни.

Маленькая девочка в ногах отца указывала пальчиком на ребёнка и что-то ему говорила, а сидевшая рядом властная женщина поднялась со своего места и, спустившись на площадь, пошла навстречу Элине.

Её взгляд был леденящим, и казалось, она способна заморозить саму душу, отчего девочка просто не могла двинуться с места.

Пройдя мимо стоящего на коленях Грейга, к которому подбежала стража, женщина с золотыми волосами и голубыми глазами подошла к Элине, теребившей собственное платье, и, опустившись на колени, поравнялась с ней, а спустя секунду протянула руки и успокаивающим тоном произнесла:

— Не бойся, тебя никто не обидит. Иди ко мне.

В это время мир в глазах Элины вновь переменился, и теперь она видела всё очень красочно и ярко.

Лицо женщины теперь, казалось, излучает тепло, а глаза, как два сапфира, разглядывают её, как какую-то драгоценность.

Картинка расплывалась из-за слёз, и всё, что она могла сказать или сделать, это подчиниться.

Протягивая израненные руки, Элина сделала шаг вперёд и почувствовала настоящие объятия. Это не было похоже на то, как обнимает брат, это казалось нечто большим, словно попадаешь в облако, согревающее и закрывающее от всего плохого.

Прижимаясь к ней, девочка заплакала так, как никогда не плакала, и всё время повторяла одно и тоже:

— Мамочка… мамочка… мамочка.

Под ясным осенним небом, у трибуны герцога Леомвиль, на каменной мостовой, Грейг стоял на коленях, склонив голову.

Затихшая толпа, маги и прибывшие на инициацию дети, все смотрели на происходящее. Всем было интересно, что происходит и, главное, что могло случиться с сыном дворянина, что тот пошёл на такое.

Сжимая кулачки, ребёнок, как мог, старался держаться, потому что от этого зависела жизнь его и сестры.

Мальчик боялся оглядываться назад, так как мог увидеть графа. Он даже не знал, что тот лежит на земле, придавленный аурой Виктора.

Также ребёнок боялся смотреть на самого герцога, потому что его вид пугал до чёртиков. Этот шрам, покрывавший всю левую сторону лица, и единственный глаз, который, кажется, был способен убивать на расстоянии, смотрелись очень жутко.

Всё, что понял Грейг из происходящего вокруг, это то, что ему дают высказаться, но спасут ли их, было ещё не ясно.

Когда одна из женщин спустилась с трибуны, он подумал, что она идёт к нему, но та прошла мимо, и теперь мальчик решил, что она пошла к графу.

Однако, пока ребёнок ожидал ответа, рядом с ним послышались тихие шаги, а следом раздался нежный женский голос.

— Мальчик, как тебя зовут?

Через силу Грейг повернул голову вправо и, посмотрев наверх, встретился взглядами с прекраснейшей из женщин, которых он когда-либо видел.

Судя по её большому животу, она была беременна, и от этого становилась ближе ему, ведь, значит, она тоже станет матерью и должна понять его чувства.

Только вот образы живших во дворце жён графа тут же вернули его к реальности, напомнив, что не всё так просто в этом мире дворян.

Собрав все оставшиеся силы, он прошептал:

— Грейг Валентайн.

Шона, стоявшая в окружении своих служанок, при поддержке одной из фрейлин опустилась на колени рядом с ним и, погладив по голове, как любящая мать, притянула его к себе.

Она видела, как сильно он боится, но всё же осмелился в таком возрасте противостоять своему отцу и поставил на эту попытку абсолютно всё.

— Не бойся. Хотя герцог и выглядит страшным, он добрый человек, и ты можешь не переживать, мы защитим вас с сестрой.

В то же время Сильвия с девочкой на руках подошла к ним двоим, игнорируя крики Андрэ, который продолжал пытаться что-то сказать и даже возмущаться.

Встав рядом с ними, герцогиня продемонстрировала мальчику, что с Элиной всё в порядке, и они вместе с Шоной старались успокоить Грейга, когда вся толпа вздохнула, словно их что-то удивило.

Это была реакция на движение герцога, который, поднявшись с трона, впервые за сегодняшний день хоть что-то сделал.

В течение всей инициации к его ногам бросалось пять аристократов, среди которых были и дети. Его просили остановить истребление семей, надеясь, что, находясь на публике, герцог не будет настолько жестоким, однако их план провалился.

Все они являлись частью вассальных семей, поэтому лорду это так надоело, что он не проявил интереса к очередному ребёнку, появившемуся здесь.

Но теперь всё было не так, потому что Сильвия, как всегда, бросилась к ребёнку, что стало уже какой-то одержимостью.

Являясь покровительницей всех сиротских приютов на территории герцогства и Балтес, она и так присматривала за почти двумя тысячами детей, а стоило вот так появиться очередному ребёнку, девушка не могла оставаться в стороне.

Эта черта проявилась сразу после рождения дочерей, когда привезли сына короля, а после всё становилось только хуже.

Даже имея четверых собственных, она постоянно возилась с детьми и в первую очередь выполняла запросы от настоятелей приютов.

Виктор теперь не мог остаться в стороне, хотя и старался игнорировать аристократов, пытавшихся выжить, как тараканы, обнаруженных под гнилой деревянной доской.

Спустившись с трибуны, он подошёл к мальчику, которого выпустила из объятий Шона, и встал перед ним, после чего, стараясь сдерживаться, обратился к нему:

— От чего ты хочешь, чтобы я спас тебя?

Грейг поднял голову и, не говоря ни слова, стал дрожащими от усталости и страха руками расстёгивать свой камзол.

Под яркой одеждой можно было видеть старую серую рубашку, которую слуги решили не менять, ведь всё это было временным.

Виктор с жёнами, видя это, сразу поняли, что что-то не так, но продолжали ждать, чтобы увидеть, что ребёнок хочет показать.