Паладин развивает территорию Том V (СИ) - "Greever" - Страница 21

Миранда это также понимала и вскоре тоже вышла из ступора и также обратилась к Луне.

— Ваша светлость, объяснитесь!

Дриада смотрела на этих девушек, не понимая, почему они так реагируют, ведь, по её мнению, не их обманули.

Чего было не понять пришельцам из других миров, так это правил и менталитета этого мира.

Как раз неестественным для жителей Лимеи являлось нежелание сильного рыцаря получить больше спутников жизни, ведь они не только родят ему наследников, но и станут опорой, связанной кровью.

Для аристократов и магов нет ничего важнее крови, за которую они умирают без оглядки и готовы жертвовать всем.

Луна столько лет прожила в этом мире и до сих пор не усвоила, что она может иметь сколько хочет мужчин и женщин ровно до тех пор, пока сама не стала чьей-то.

Будь у неё сила или власть, она могла обзавестись гаремом, и никто бы слова ей не сказал, даже если бы в него вошла лошадь и собака.

Однако не только её мышление мешало девушке, но и то, что Луна являлась дриадой.

Она почти не видела разницы в мужчинах, женщинах, а различала лишь энергию людей.

Виктор для неё выглядел стальной стеной из-за его постоянной борьбы с рунами, из-за которых его странная энергия текла строго по очерченным им каналам, а не хаотично, как у всех остальных магов.

В своё время, помимо боли от рун, он испытывал ещё и боль от энергии, которая постоянно искала новые пути, поэтому тот неосознанно начал сам выбирать маршруты и составлять карту в своём теле, чтобы энергия и руны не пересекались.

Такой подход сделал его для Луны притягательным, словно самый прекрасный клинок, который нельзя сломить, и к нему тянет, как человека, стоящего у обрыва, тянет прыгнуть вниз.

В отличие от этого чувства, Лорелея для девушки была похожа на облако, нежное и пушистое, что греется в лучах солнца. Дриаде просто хотелось потрогать его, но в их случае это зашло немного дальше.

От такого контраста ей становилось не по себе, и, хотя она могла легко сдержаться от соблазна, просто не было желания.

Она не желала изменять Виктору, ведь помимо простого влечения к нему, она действительно отдала этому мужчине своё сердце, положившись на него во всём, поэтому убедила себя, что с женщиной изменой считаться не будет.

Глядя на двух девушек, ожидающих ответа, она уже более спокойно произнесла:

— Я сама объяснюсь с Виктором, как только он вернётся. Вам не нужно в это вмешиваться.

Миранда смотрела на Луну, а после подумала о тех вещах, что происходили в спальне её мужа, и у неё закрались мысли, что их супруг на такую измену вряд ли хоть как-то отреагирует, если всё это лишь развлечение для одной из жён.

В её понимании, пока в этом не участвует мужчина, тот может лишь пофантазировать на этот счёт.

Как ни странно, но точно такие же мысли посетили Фрейю, которая хорошо знала, что их супруг не идеален и порой сам любитель устроить разврат в спальне с несколькими жёнами.

Переглянувшись с Мирандой, они обе кивнули друг другу, словно поняли мысли противоположной стороны, а затем, повернувшись к Луне, хором произнесли:

— Делай, как знаешь! — после этих слов они сели поудобнее на диване и продолжили пить чай, как ни в чём не бывало.

Луна ещё какое-то время смотрела на этих двоих, а затем, пожав плечами, пошла на выход, совершенно не понимая их мыслей.

По размытой дождями дороге у пустынной границы Армондэля и Лантариса на север двигался дорогой экипаж, запряжённый шестью белыми конями, сопровождаемый тысячей рыцарей в серебряных доспехах легионеров.

Впереди ехали шесть кавалеристов, неся в руках чёрные флаги с изображением платинового дракона, свернувшегося в кольцо и кусающего себя за хвост.

Это были солдаты герцога, сопровождавшие Шону к отцу, и Виктор специально выделил ей такую охрану, опасаясь происходящего в королевстве.

Помимо стражи, пятьдесят агентов тайной стражи передвигались вокруг этого конвоя, держа дистанцию и наблюдая за округой.

Капитан тайной стражи Торун очень внимательно относился к безопасности госпожи, однако даже ему не суждено было предусмотреть всё.

Дождь ограничивал обзор, а небольшие холмы повсюду позволили врагу скрыть своё присутствие.

Также не последнюю роль в неожиданности готовящегося нападения сыграла чрезмерная самоуверенность рыцарей, которые решили, что раз их господин настолько грозен, никто не посмеет напасть на них.

Шедшие впереди кавалеристы, заметив что-то странное, остановились, в следствии чего остановился весь конвой, но уже было поздно, потому что со всех сторон в небо со свистом полетели сигнальные заклинания тайной стражи, предупреждавшие о нападении.

Даже без приказа капитана рыцари, увязая в грязи, с криками быстро начали перестраиваться вокруг экипажа госпожи в построение каре, чтобы не дать никому приблизиться.

Враг не мог использовать стрелы, потому что в конвое было слишком много рыцарей выше золотого уровня, которые смогут легко защитить карету и более слабых солдат, поэтому они ждали ближнего боя.

Шона сидела в карете вместе с дочкой и тремя испуганными фрейлинами, спокойно поглаживая ребёнка по голове и поддерживая свой живот.

Одетая в красное платье, она старалась делать вид, что ей не страшно, но она очень боялась, хотя и подозревала, что её собираются захватить в плен и что-то получить от Виктора.

Рыцари снаружи без конца кричали друг на друга, чтобы собраться с духом и подготовиться к атаке, а вскоре послышался стук копыт и грохот приближающихся шагов со всех сторон.

Девушка, печально улыбнувшись, произнесла:

— Хорошо подготовились. Столько людей ради меня одной.

Снаружи, под нескончаемым дождём, больше десяти тысяч солдат в доспехах и две сотни кавалеристов мчались на отряд из тысячи человек с разных сторон.

Рыцари Леомвиль не сомневались, что сегодня здесь умрут все, и большинство из них до ужаса не хотели этого.

Внезапно среди толпы раздался мужской крик, заставивший опомниться готовых сдаться новичков, никогда не бывавших на поле боя.

Это был голос Нейта, опытного солдата, который сражался в походах с Виктором, но так и не получивший своего шанса снискать благосклонность господина, ведь как бы он ни старался, его товарищи ничем ему не уступали, и выделиться среди них было крайне сложно.

Однако сегодня, когда вокруг не было старших чинов и командовал всей охраной лишь один офицер, являвшийся его товарищем, он решил, что пора рискнуть и наконец заслужить награду от своего господина, как это сделали Кролла и Киран.

Подняв свой клинок над головой и держа щит перед собой, он крикнул сквозь крики и грохот брони приближающегося врага:

— Честь и слава!

В ответ тут же закричали несколько десятков солдат, неоднократно бывавших в бою и сейчас сохранявших хладнокровие, наблюдая из-за своих щитов тысячи приближающихся рыцарей.

Услышав это, Нейт вновь крикнул тоже самое, и на этот раз в ответ услышал уже больше голосов.

Затем он продолжил кричать, пока все солдаты не начали скандировать этот лозунг в унисон, словно безумные.

Меньше минуты прошло с начала нападения, и первые ряды врагов с громким звоном столкнулись с построением рыцарей Леомвиль, стоявших по голень в кашице размокшей дороги.

Завязался ожесточённый бой, в котором десятки людей гибли в одно мгновение.

Находившиеся впереди платиновые и золотые рыцари старались как могли держать оборону, однако это было почти невозможно.

Нейт, стоя в первом ряду, чувствовал, как его в спину толкают товарищи, не давая упасть, а спереди напирают враги, выискивая бреши в его защите.

Кровь хлестала ему в лицо с клинков товарищей, махавших своими мечами, и с копий бойцов за спиной.

С трудом подняв меч над собой, он схватил его обратной стороной и колющим ударом проткнул плечо врага сверху вниз до самого сердца, а когда тот рухнул, тут же присел, подняв щит над головой, и сделал выпад вперёд, убивая следующего.