Правильный лекарь. Том 5 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 20

Широким и не особо сильным потоком магической энергии я проходил вдоль каждой неспокойной, быстро сокращающейся петли кишечника. Постепенно волнение успокаивалось, спазмов становилось всё меньше, отёк слизистой на обработанных участках почти исчез, но, пожалуй, стоит пройтись потом ещё раз. Завершив первый проход, я решил сделать небольшую паузу, чтобы проверить остаток энергии и пополнить при необходимости. Столько времени я широким потоком ещё не пользовался.

— Как сейчас ваше самочувствие? — поинтересовался я у пациентки, пока отдыхал.

— Боль почти прошла, господин лекарь, — улыбнулась женщина. — Спасибо вам большое!

— Я пока не закончил, сейчас повторю лечебную процедуру ещё раз, — сказал я ей. Потом глянул на флакон, раствор в нём почти закончился. Теперь я обратился к Артёму Константиновичу: — Заряжай сразу ещё один.

— Сделаем, — ответил он и взял флакон, который я достал из саквояжа с красным крестом и протянул ему.

После повторного прохода широким и более слабым потоком вдоль кишечника, я решил ещё раз всё просканировать.

— Ну вот, совсем другое дело, — сказал я и встал с кровати. — Как теперь ваши дела?

— Чувствую себя здоровой, — улыбнулась женщина. — Ничего не болит, хочется пить и, что самое удивительное, хочется есть.

— Пить можно, но лучше пока небольшими порциями и почаще, — сказал я. — А вот с едой лучше пока подождать до завтра. И тоже почаще и небольшими порциями, ничего раздражающего, никаких специй, всё только отварное.

— И долго так? — наморщила нос пациентка, когда услышала про такую суровую диету.

— Хотя бы два или три дня, чтобы ваш кишечник нормально восстановился после такого сильного воспалительного процесса. Потом потихоньку сможете расширять своё меню, но не начинать со следующего дня есть шашлыки с аджикой.

— Поняла, господин лекарь, спасибо вам большое, дай вам Бог здоровья!

— Не берите больше пирожки на улице у сомнительных личностей, — улыбнувшись сказал я. — Этого торгаша надо бы найти по-хорошему, но боюсь, что это невозможно. Навешать бы ему, как следует.

После этого вызова мы поехали на станцию. Пользуясь временным затишьем решили попить кофе. Кофемашина в комнате отдыха знахарей стояла довольно простая, но напиток получился вполне приемлемый. Самый молодой знахарь вызвался добровольцем и сбегал за угол за печеньем и пирожными в соседнюю пекарню.

У меня появилась возможность в спокойной неофициальной обстановке поговорить со знахарями о работе скорой. Обсудили некоторые особенности транспортировки пациентов, методах иммобилизации переломов. Артём Константинович вызвался сам рассказать про наш вызов на кишечную инфекцию, воспевал мои заслуги на выезде, и при этом не обращал внимания на мой возмущённый взгляд. Зато благодаря его выступлению остальные знахари прониклись ко мне уважением.

Поступил вызов другой бригаде, обильная рвота цвета кофейной гущи, слабость, головокружение. Я поехал с ними. По жалобам уже понятно, что это рвота кровью, которая начала перевариваться в желудке. Пациентом оказался совсем молодой мужчина, старше меня буквально на пару лет. Очень бледное лицо, покрытое испариной, при попытке встать с кровати сразу закружилась голова и он рухнул обратно, часто дыша.

— Когда всё это началось? — с молчаливого согласия дежурного знахаря я начал опрос.

— Часа два назад, — слабым голосом начал говорить пациент. — Сначала появилась резкая боль в животе, а минут через пятнадцать первый раз вырвало коричневым, как-будто я только что пять плиток тёмного шоколада съел. Потом рвота повторилась несколько раз и после каждого раза я становился всё слабее и слабее.

— В каком месте живот болит, — уточнил я.

— Вот здесь, — он показал точку в эпигастрии немного правее средней линии живота.

— А до этого живот разве никогда не болел? — решил я уточнить.

— Ну тут периодически побаливало, особенно если в еде себе позволял лишнего. После острого и жареного бывало. Иногда болело, когда нервничаю. Но такой рвоты раньше никогда не было.

— Всё с вами понятно, — кивнул я. Потом повернулся к знахарю: — Я посмотрю?

— Да, конечно, какие могут быть вопросы? — удивился знахарь. Значит доверяет, хорошо.

— А вы пока ставьте капельницу, пациент много крови потерял, хоть чуть полегче сейчас будет.

Знахарь принялся выполнять моё назначение, а я присел на край кровати возле пациента.

Я положил ладонь на эпигастрий. Язвенный дефект в желудке нашёлся довольно быстро. Так же быстро я остановил кровотечение из торчащего из дна язвы сосуда. Хоть мой предварительный диагноз, который я поставил в уме, и подтвердился, всё равно надо всё проверить. Я просканировал все легкие, средостение, потом перешёл на печень, селезёнку, поджелудочную, почки и кишечник. Везде всё чисто, никаких образований. В лимфоузлах тоже чисто.

Ну, раз кроме язвы больше ничего нет, то можно уже её залечить и на том всё. На полное исцеление язвы и восстановление целостности стенки желудка у меня ушло около пяти минут. Потом на всякий случай просканировал повторно, никаких огрех не осталось. Я дал пациенту рекомендации по питанию, увеличение в рационе продуктов богатых железом. И наконец пора наладить нормальный режим питания, из-за проблем с которым, как выяснилось, пациент и заработал себе язву.

Потом мы сразу поехали ещё на один вызов. Он тоже был связан с болями в животе, но на этот раз панкреатит. Пациент уже в течение недели не мог нормально поесть, всё вылетало обратно, да к тому же и аппетит на нуле из-за практически постоянной опоясывающей боли в верхних отделах живота. Рвота облегчения не приносила. Из-за многократной рвоты также развилось обезвоживание, которое мы компенсировали опять же внутривенным вливанием, здесь я также сказал ввести два флакона. После того, как я уговорил поджелудочную железу прекратить воспаляться и мучить немолодого хозяина, он теперь сможет и нормально питаться, и восстанавливать водный баланс естественным путём.

Изначально я думал, что останусь сегодня на станции на сутки, чтобы по максимуму обучить знахарей и самому на практике смотреть, как пациенты реагируют на капельницу, как работает капельная система, созданная работниками Кораблёва. Однако к вечеру я понял, что, если проведу ночь на вызовах, завтра из меня работник будет никакой, буду слоняться сомнамбулой из стороны в сторону, а у меня, как обычно, просто куча дел. Да и в том, что капельницы сработаны как надо и отлично выполняют свою функцию, я уже убедился. Работники скорой помощи прекрасно справлялись с инфузионными системами, к ним нареканий не было, а остальных коллег обучат старшие по смене, так что часов в семь вечера я поблагодарил всех за плодотворное сотрудничество и отправился восвояси.

Когда приехал домой было единственное желание — дойти до кровати и рухнуть на неё плашмя. Можно даже прямо в пальто и шляпе. Что-то поотвык я от такого режима работы. А ведь ещё совсем недавно была привычная схема работы по полтора суток к ряду. После напряжённого рабочего дня оставался на не менее напряжённое дежурство, после которого новый рабочий день, его никто не отменял. А сейчас вроде как организм молодой, а вымотался весь. Вот когда научишься ценить чужой труд — когда влезешь в его шкуру. Я больше никогда в жизни не назову работников скорой помощи таксистами, клянусь!

На пороге меня встречал Котангенс, потом перед затуманенным взором материализовалась Маргарита. Увидев моё состояние, она не проронила ни слова, за что ей отдельная благодарность с размещением портрета на доске почёта. Она помогла мне снять пальто, забрала шарф и шляпу, развесив всё по местам. Портфель я ей не отдал, какой-то инстинкт не разрешил передать из рук в руки такую ценность.

Рыжий пушистик путался под ногами и настойчиво не давал прохода, требуя к себе внимания хозяина. Чтобы не споткнуться и не упасть, я свободной рукой посадил кота себе на плечо. Расположившись поудобнее, он начал благодарно мурчать мне в ухо и тереться об него. Так я и шёл по коридору с котом на плече, как капитан Флинт с попугаем. По пути в свою комнату меня перехватила мама, а счастье было уже так близко.