Маг Ураганов (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 11

Но ведь одежда детей-волшебников не пачкается!

Анестезиолог приподнял ватку с ранки на локте. След от укола не исчез, по-прежнему ярко выделялся на тонкой детской коже с еще не до конца сошедшим загаром.

Та-ак.

Они выдают за мальчика-волшебника обычного ребенка? Зачем?

Но Леонида его видела раньше, и у нее не возникло сомнений, что он именно волшебник. Валерий Иванович сам со Всадником Ветра не общался, но знал, что Весёлов занимался с этим ребенком магией. Значит…

«Никаких выводов, старина, — сказал он сам себе. — Тебя это не касается. Тебе за это не платят».

Кроме того, никто тут, похоже, не сомневался, что трансплант добыл именно этот, мирно посапывающий на кушетке утомленный вусмерть пацан. Сложно представить, что это мог бы сделать мальчик, не обладающий магической силой!

Сложно, но за долгую службу Валерий Иванович повидал немало неправдоподобных событий.

У него и у самого было двое сыновей. Ныне уже взрослые, оба тоже выбрали медицинскую карьеру — старший хирург, младший ушел в исследователи. Внуков, правда, они ему еще не подарили. Но Валерий Иванович просто не мог так оставить какие-то темные дела с мальчишкой в главной роли! Его постоянный пациент, Аркадий Весёлов, обычно был скрупулёзно этичен, во всяком случае, в отношении своих. Но при этом абсолютно безжалостен — к другим так же, как к себе. Неужели он втянул в какие-то мутные околомагические разборки обычного парнишку, пусть даже с согласия последнего?.. Маловероятно, но не то чтобы Валерий Иванович совсем не мог в такое поверить. А долго ли выдурить согласие у подростка, грезящего подвигами?

Впрочем, он слышал краем уха, что мать мальчика уже пригласили в столицу. Что ж, Леонида его отпустила, но Валерий Иванович лично удостоверится, что она в курсе — и только тогда поедет праздновать.

С другой стороны, нельзя ей говорить лишнего, пока этот Командор не заставит ее подписать кучу бумажек. Задачка…

Валерий Иванович еще раз посмотрел на спящего ребенка. Мелкий совсем. Выглядит не на одиннадцать-двенадцать, а на десять или даже помладше. И вот такой рвал у кого-то сердце?.. У другого ребенка, судя по всему?

Пожилой врач покачал головой. Ну что ж, от его собственных рук погибло людей куда больше — в том числе тогда, когда он был сам, считай, пацаном, немногим старше этого вот.

Он подошел к шкафу, достал с верхней полки противошоковое одеяло, подошел к кушетке и укрыл мальчика. Можно бы отнести его в ординаторскую, небось, легкий совсем. Но если нужно провести его маму, чтобы встретилась с сыном до того, как Командор замаринует ее часа на три заполнять разнообразные анкеты, то проще сюда.

Он взял коробочку с пробирками, выключил свет и вышел из лаборатории, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мальчик за его спиной всхрапнул, перевернулся на бок и сунул сложенные руки под щеку.

* * *

Маму я, конечно, проспал. То есть не «конечно». Когда я услышал ее голос сквозь сон, то честно намеревался проснуться. Даже сказал что-то вроде: «Мама, я сейчас встану, подожди».

Но Афина только засмеялась.

— Давай-ка я лучше помогу тебе перебраться на нормальную кровать, а там спи, сколько хочешь. Позже поговорим.

Потом меня действительно куда-то отвели… или даже отнесли… нет, все-таки отвели, помню, что мама поддерживала меня за плечи. От нее слегка пахло знакомыми духами, которые она использует только по праздникам, и типичными «самолетными» запахами.

Потом меня завели еще куда-то, где была кровать — госпитальная, но не кушетка, с нормальным матрасом и даже чистым постельным бельем. На него-то я и рухнул. Мама накрыла меня одеялом и даже поцеловала в висок сухими губами. Смутно знакомый мужской голос — тот анестезиолог — сказал: «Прошу прощения, можно я задам вам странный вопрос о вашем сыне?» И мамин голос: «Задать вы можете, но я не обещаю, что отвечу». А потом снова врач: «Вы когда-нибудь видели, как он летает?» «Да, разумеется». «Своими глазами или на видео?» «Своими, конечно, он на встречу со мной прилетал и улетал… А в чем, собственно, дело?» «Да ни в чем, я же говорил, что странный вопрос. Просто мысль дурацкая мелькнула».

Прямо сквозь сон я подумал: блин, походу, анестезиолог о чем-то догадался — ну да, он же кровь у меня брал… Наверное, она как-то не так себя вела, эта кровь, как у детей-волшебников… О чем Аркадий думал, когда поручил это ему… Надо будет сказать…

Но даже это побуждение проснуться меня не заставило.

По-настоящему я проснулся, кажется, уже в середине дня. Точно не поймешь: по затянутому небом тучами не видно, где солнце, а часов в поле зрения не обнаружилось. Я лежал на боку в отдельной госпитальной палате, одиночной, маленькой, больше похожей на комнату в небогатой гостинице. Простенькая кровать, простенькая тумбочка, голое окно с поднятыми жалюзи, в которое видна — вот совпадение! — та самая парковка, декоративные туи и живая изгородь, где я несколько дней назад забирал маскировочную куртку.

Сев, я широко зевнул. Непривычно было чувствовать себя таким… небодрым. Обычно-то под Проклятьем я просыпался, сразу готовый к подвигам и беготне. А тут… ладно, идеальное здоровье меня так сразу не оставит, это понятно. Но вот это ощущение, что ты проспал то ли недостаточно, то ли наоборот, на несколько часов больше, чем нужно — о нем я успел прочно позабыть. И о желании срочно умыться и почистить зубы с утра, потому что во рту какая-то фигня творится, а не потому что просто привычка.

Так, тут есть собственный санузел, или придется идти в коридор? О, и зубную щетку где взять?

Только я об этом подумал, как дверь без стука отворилась и в палату вошла Леонида Романова с задумчивым выражением на крайне уставшем лице и прозрачным несессером в руках. В несессере я увидел дезодорант, тюбик с зубной пастой, зубную щетку и расческу. Под мышкой у нее были зажаты полотенце и какая-то пластиковая папка. Живем!

Увидев меня, докторша слегка вздрогнула.

— Кирилл! Уже проснулись? Вы еще десять минут назад так глубоко спали, я не хотела вас будить.

— Проснулся, — я снова зевнул, как бы противореча своим словам, но на сей раз не забыл закрыть рот.

— Тут за дверью туалет, можете воспользоваться. У меня к вам разговор, но это десять минут точно подождет. Вот смену белья не принесла. Аркадий обещал кого-то прислать с одеждой. Он просил вас по возможности не выходить из здания госпиталя.

— Как он?

— Неожиданно, — сказала Романова с еще более задумчивым выражением лица. — Я столько лет его наблюдаю, но… — женщина нахмурилась, потом мотнула головой. — Ладно, вы меня не о том спрашиваете. Здоров. Или, точнее сказать, стремительно возвращается к физиологическому оптимуму. Возможно, слишком стремительно, я понятия не имею, что у него будет такими темпами с суставами! Но сердечные ритмы в норме, показатели крови в норме, внутренние органы в норме, пищеварение… ну, я не назову это нормой, но, во всяком случае, оно точно работает.

— Жрет много? — предположил я, вспомнив слова анестезиолога и собственный опыт.

И тут же почувствовал, что сам ужасно хочу есть.

— Не то слово, — фыркнула Романова. — Но, во всяком случае, мои опасения насчет того, что магический орган попытается вернуть его в детство, не оправдались.

— А вы всерьез опасались?

— Ну, ваше объяснение показалось мне логичным, но я до последнего ждала катастрофического подвоха, о котором ни вы, ни я, ни Валерий Иванович просто не подумали… И не факт, что он нас еще не ждет.

— Да вы оптимистка.

— Я зав отделения трансплантологии в военном госпитале, вам лучше даже не представлять всех глубин моего оптимизма, — она неожиданно мне улыбнулась. — Серьезно, сходите умойтесь, а то вы так сонно моргаете, что я сама сейчас засну.

— Вы совсем не спали?

— Покемарила пару часов в ординаторской. Сейчас доскажу вам, что собиралась, и пойду домой. Я тут рядом живу, — она тоже зевнула.