Карнавал Хилл (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 35

— Я принесла тебе это. — Она вложила мне в руку грубый синий камень, и я провел по нему большим пальцем, разглядывая бесполезную вещь. — Это камень желаний. — Она наклонилась ближе, и высокий разрез на её тёмно-зелёном платье приоткрылся, пока она дышала мне в ухо. — Хочешь узнать, что я загадала, Рик?

Надеюсь, путешествие на месяц, туда, где меня нет.

— Скажи мне, — подбодрил я её, положив руку на её обнажённое колено и сжав его.

Раньше от подобных действий я просто ничего не чувствовал, а теперь меня тошнит. Я понятия не имел почему, если не считать того факта, что Роуг вернулась в мою жизнь, и ее киска заставила мой член поклясться в верности ее королевству. И я думал не просто о ее киске, я думал о ней самой. О том, как она прижималась ко мне, о том, как ее острый язычок заставлял меня смеяться больше, чем за многие годы, о том, как я смог вспомнить мальчика, которым я был задолго до того, как тюрьма превратила его в нечто жестокое и черствое. Она заставила меня снова беспокоиться о том, как выглядят мои гребаные волосы. А это было давно забытое ощущение, которое я не планировал возвращать.

Как одной девушке удалось заставить мое сердце казаться таким же хрупким, как снежинка? Это было нехорошо, все эти отвлечения. Я и так уже сделал слишком много поблажек «Арлекинам» из-за нее, и мне нужно было перестать позволять ей сжимать мои яйца в тиски, и добиться их крови, как я всегда планировал. Я даже не мог позволить себе думать о том, какой праздник траха у меня был, когда я делил ее с Джей-Джеем. Потому что потом я думал о том, что это значит, и почему мне вроде как нравится, когда Джей-Джей иногда рядом, а потом я начинал думать о прошлом и о нашей маленькой группе. И особенно мне не нравилось думать об этом в последнее время, потому что тогда я вспоминал парня, которого больше не было рядом.

Наша старая семья сократилась на одного из-за Шона. И все же я не чувствовал радости по этому поводу. Нет, я чувствовал, как во мне зарождается нечто гораздо худшее из-за Чейза. В самой глубине моей гниющей души я хотел мести за его смерть. Последние недели я провел в опустошении, потерянности и ярости, не в силах унять боль из-за него. Это было глупо, по-детски, связано с каким-то старым, забытым чувством привязанности, которое я когда-то к нему испытывал. Но он не заслуживал ни капли скорби с моей стороны, поэтому я не признавал эти чувства. Я оставил их гнить в месте, куда никогда не заглядывал. Это были не мои чувства. Они принадлежали ребенку, которого больше не существовало. Поэтому они могли умереть вместе с ним, и в конце концов боль прекратится.

Рука Мии скользнула по моему члену, лаская, пытаясь вдохнуть в него немного жизни, но теперь он был в армии Роуг, готовый сражаться и умереть на ее поле битвы. Не Мии.

Я незаметно убрал ее руку, затем наклонился и поцеловал ее в щеку. — Прости, детка, я прохожу последний курс лечения. От этого там, внизу, все немеет.

— О боже, — сказала она, нахмурившись. — Ты совсем ничего не чувствуешь?

— Ничего, — сказал я с грустным видом. Хотя киска Роуг ощущается просто отлично. Странное дело.

— Сколько еще? — спросила она, и я отвернулся.

— Я не хочу говорить об этом, Миа, — пробормотал я, как будто мне было стыдно, и она погладила меня по руке.

— Я добавлю еще целебных кристаллов в твою комнату, — сказала она. — Простыни уже простерилизованы, чтобы я могла снова начать спать с тобой?

— Нет, и я там немного… линяю, — сказал я, придумывая всякую чушь на ходу, и она ахнула.

— Линяешь? — она в ужасе выдохнула. — Как змеиная кожа?

Смех застрял у меня в горле, и я проглотил его, заставив себя сурово нахмуриться. — Я сказал, что не хочу говорить об этом.

— Прости, детка, — мягко сказала она, похлопав меня по руке. — Мой двоюродный брат — мануальный терапевт, может быть, я могла бы обратиться к нему за советом?

— Проблема не в моей спине, Миа, — зарычал я на нее. — А в моем члене. И в яйцах. Мои яйца очень опухли, они похожи на две фиолетовые репы. И я даже не хочу говорить о запахе и странных подгузниках, которые мне приходится надевать, чтобы… — Я оборвал себя, прижав кулак ко рту и закрыв глаза, как будто был в ужасе от того, что сказал.

Парень за рулем машины посмотрел на меня в зеркало заднего вида широко раскрытыми глазами, и мне потребовались все силы, чтобы не расхохотаться. Роуг понравилась бы эта игра.

— О нет, — выдохнула она.

— Да, — выдавил я сквозь зубы. — Так что, пожалуйста, можем мы перестать говорить об этом?

— Этой девчонке Роуг придется за многое ответить, — прорычала она, и я кивнул. Прости, красавица, это ты меня этим наградила.

Мы подъехали к огромным воротам поместья Роузвудов, мое веселье испарилось, и я сел прямее. Я так чертовски долго хотел попасть сюда. Я потратил время, я заслужил это. И теперь это, наконец, окупилось.

Пара вооруженных охранников открыли перед нами ворота, и когда мы въехали внутрь, я окинул взглядом безупречно ухоженную территорию, которая когда-то была заросшей и запущенной. И я бы предпочел, чтобы все осталось именно так, с высокой травой и полевыми цветами повсюду. Кайзер полностью изменил ее облик: газоны были идеально ухожены, старая потрескавшаяся подъездная дорожка отремонтирована, а само поместье теперь сияло, крыльцо было свежевыкрашено в белый цвет, а на новой террасе стояла дорогая на вид садовая мебель из ротанга.

Мой водитель припарковал нас рядом с другим автомобилем, и я, выйдя из машины, хмуро посмотрел на грузовик Фокса. Я поправил пистолет на бедре, когда Миа подошла ко мне, и мы направились к крыльцу, где стояли несколько охранников с автоматами наперевес. Кайзер не гнушался охраной, и мне было интересно, что он так яростно охраняет здесь, или же он просто псих.

Они обыскали нас, затем впустили внутрь, забрав мой пистолет, и мы прошли через парадный вестибюль с дубовым полом и огромной лестницей с красной ковровой дорожкой, которая вела на следующий этаж. Один из охранников провел нас по дому мимо роскошных комнат, в которых витал запах свежей краски и новых денег. Вкус у Кайзера был отвратительный. Все было ярким, несочетаемым и неуютным. На черно-белом кафельном полу лежал ярко-оранжевый ковер, а картины на стенах выглядели так, будто я мог бы нарисовать их кисточкой, зажатой между ягодиц.

— Здесь так красиво, правда? — Миа вздохнула, а я сморщил нос. Конечно, ей, блядь, нравится.

Мы оказались в огромной комнате с большим круглым столом для покера в центре, стены украшали игральные карты в человеческий рост, гигантские пистолеты и фреска с изображением карикатурной версии Кайзера в гангстерской шляпе и с двумя пистолетами «Томми» в руках, которые стреляли золотыми пулями.

Что, черт возьми, это за уродливое дерьмо?

Фокс сидел за столом рядом с Роуг на которой было кроваво-красном платье, и она выглядела чертовски съедобно. Мой пристальный взгляд сосредоточенно скользнул по ней, и мой член проснулся, как Белоснежка, после поцелуя принца. Она облизнула губы, оглядывая меня, а Фокс ощетинился рядом с ней: его глаза были полны обещанием смерти, на которое мне, черт возьми, было абсолютно насрать.

— Ми-Ми! — Кайзер встал со своего места с широкой улыбкой, поднимая бокал виски в честь нашего прибытия. За столом сидела куча других людей, и я узнал мэра Харденджер с ее длинными рыжими волосами, а также пару местных полицейских.

Мия потянула меня за руку, увлекая за собой к отчиму, который притянул ее к себе, чтобы обнять. Мой взгляд переместился на женщину, которая встала рядом с Кайзером: её грудь, казалось, была поднята к самой луне в облегающем чёрном бархатном платье, а верхняя губа была так напичкана филлерами, что казалось будто к её лицу приклеили мокрую рыбу. Её волосы, тёмные, как у Мии, ниспадали на плечи волнистыми, шелковистыми прядями. Ее руки были покрыты татуировками, и при одном взгляде на них я понял, кто отвечал за декор этого места. Один рукав представлял собой беспорядочную смесь ярких, пересекающихся цветов, которые обрамляли изображение её и Кайзера, обнимающихся обнаженными.