Поймать хамелеона (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 59

— Не смею возразить, — улыбнулся ей Котов, и пара направилась к сыщику.

Сан Саныч и вправду был уже дома. Одет он был в домашний халат, в руке держал газету и явно гостей не ожидал. Даже Барбоска казался удивленным, когда поднялся со своей лежанки и направился к двери, помахивая хвостом, на всякий случай. Вдруг кто дельный явился? Однако хоть и был рад приятелю хозяина, но обнаружил, что вместо угощения тот явился еще с одним человеком. Ничего дельного, в общем, Барбоска не увидел, и потому выразил свое неудовольствие весомым:

— Ваф.

Олег покачал пальцем перед носом пса:

— Что это ты, приятель выражаешься, да еще и при даме? Глафира Алексеевна — девица благородных кровей, нельзя при ней выражаться. — А после, щелкнув пальцами, добавил: — Обижать нельзя.

Пес, смотревший Котову в глаза, что-то проворчал и замахал хвостом, кажется, теперь не имея ничего против незнакомой девушки. Зато его хозяин проявил недовольство.

— Олег Иванович, — понизив голос, произнес сыщик, — что это право слово такое? Отчего вы не предупредили меня, что придете с дамой? Я ведь опростоволосился! — И тут же перевел взгляд на Глашу: — Простите меня Христа ради, прелестная незнакомка, за мой вид. Я не был извещен о вашем появлении, но дайте мне пару минут, и я буду готов к нашему знакомству. Олег Иванович, — тон Рыкина вновь поменялся, — вы знаете, куда проводить даму. Прошу прощения.

И он исчез раньше, чем его гости успели что-либо ответить. Котов хмыкнул, подмигнул девушке и указал направление:

— Прошу.

— А… он? — барышня скосила взгляд на Барбоску, и тот вновь счастливо замахал хвостом и нетерпеливо переступил с лапы на лапу.

— А он теперь ваш лучший друг, — ответил Олег и широко улыбнулся. — Веди, Барбоска.

Пес, будто поняв, первым направился в гостиную. Розыскник уместил ладонь спутницы на сгибе своего локтя и повел ее следом за Барбоской. А вскоре появился и хозяин квартиры. Был он теперь полностью одет и даже пах одеколоном. И когда приблизился к гостям, щелкнул каблуками начищенных до блеска туфель, как заправский военный, и склонил голову.

— Еще раз прошу у вас прощения за свой вид при встрече…

— Ах, Александр Александрович, это всё пустое, — прервав его, ответила Глашенька. — Это нам впору просить у вас прощения за то, что явились не только, не известив о своем визите, но и в позднее время.

Олег кашлянул, привлекая к себе внимание. Он поднялся на ноги и произнес:

— Друг мой, позвольте представить вам мою добрую знакомую, девицу достойную и благородную душой и сердцем. Воронецкая Глафира Алексеевна, помещица Старорусского уезда Новгородской губернии.

Он пристально следил за выражением лица Рыкина и с удовлетворением отметил, что ни имя, ни уезд, ни губерния не произвели на него никакого впечатления. Точнее сказать, они ему ничего не сказали. Фамилию — Воронецкая Сан Саныч слышал впервые, а значит, Михаил своей личности так и не раскрыл. Должно быть, причиной тому было желание избежать позора, раз уж он не мог доказать свою невиновность. Или не желал, с этим еще предстояло разобраться.

— Доброго вечера, Александр Александрович, — потупившись, ответила Глашенька. — Рада нашему знакомству.

— И я рад, Глафира Алексеевна, — вновь поклонился Рыкин. Наконец уселся в кресло и спросил, но уже Котова: — Раз уж вы пришли без предупреждения, к тому же в сопровождении барышни, стало быть, вас привело какое-то дело. Чем могу служить?

Олег, уже успевший сесть, коротко вздохнул. Да, расшаркиваться и вести пустую болтовню было лишним. Сан Саныч, как человек умный, прекрасно понимал, что вот так вот не являются от нечего делать. Котов подчеркнул, что с ним явилась девица и не простого сословия. Ей ходить по гостям в неурочное время еще и не с родственниками женского пола не дозволялось. Стало быть, и вправду дело важное.

— Вы правы, — ответил Олег, — дело и вправду важное, дорогой друг. Впрочем, оно вам известно. Разговор будет непростым и небыстрым. Прошу вас, сначала выслушайте нас.

— Я готов вас слушать, — кивнул сыщик. — Признаться, заинтриговали.

— Да какие уж там интриги, — усмехнулся Олег. — Сегодня утром вы арестовали подозреваемого в убийстве Румпфа и Карасева. Взяли его в Лесном…

Глаза Рыкина округлились в изумлении:

— Откуда вы это знаете, Олег Иванович? В газетах ничего об этом не будет, пока мы не разберемся окончательно, да и кроме меня с вами поделиться вроде некому… или есть? — и его взгляд стал пристальным.

— Со мной было кому поделиться, Сан Саныч, — ответил Котов. — И этот человек перед вами — Глафира Алексеевна. Дело в том, что вы взяли ее родного брата — Воронецкого Михаила Алексеевича. И он не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы взяли невиновного…

Рот Рыкина приоткрылся, но изумление быстро исчезло, и сыщик порывисто встал с кресла:

— Минуту! — воскликнул он.

После прошелся по гостиной, обернулся к Глаше и прищурился.

— Одну минуту, Олег Иванович. Тот, кого мы взяли, всё твердил про свою жену. Поначалу требовал отпустить его на ее поиски. После же, когда узнал, в чем его обвиняют, замолчал и более ничего не требовал. И теперь я понимаю, кого вы мне представили. И это никакая не помещица Воронецкая, это Светлина, и вовсе не из Новгородской губернии, а…

— Из Суздаля, — закончил за него Котов и указал обратно на кресло: — Присядьте, Сан Саныч, мы кое-что вам объясним.

Рыкин поначалу было послушался, но, едва присев, вновь взвился разомкнутой пружиной. Теперь он смотрел на приятеля.

— Что это всё означает, милостивый государь⁈ Вы их пособник? И все эти наши разговоры были вам нужны, чтобы узнать, как проходит следствие? А в покойницкую для чего ездили? Чтобы своими глазами увидеть итог эксперимента? Еще и пытались увести нас по ложному следу, заверяли, что узнаете у мистиков…

— Довольно, — прервал его Олег. Голос его был негромким, но единственное слово, только что произнесенное, казалось, прокатилось по гостиной раскатом грома, и сыщик изумленно моргнул. — Если вы желаете идти этим путем, то можете притянуть еще и Федора Гавриловича. Он тоже знаком с господами Светлиными. Как это сделать, вы, если постараетесь, то придумаете. Или же все-таки присядьте и выслушайте нас, а после будете сыпать оскорблениями и обвинениями. Хотя бы ради нашего прошлого доверия и нескольких лет безупречной и приятной дружбы присядьте и послушайте.

Рыкин некоторое время боролся с собой, и это было заметно по тому, как он то делает шаг к креслу, то вновь замирает с приоткрытым ртом, словно желал высказаться. Наконец победило желание во всем разобраться, и сыщик всё же уселся. Он закинул ногу на ногу и велел:

— Говорите.

— Благодарю, — сухо ответил Котов. Он перевел взгляд на побледневшую Глашеньку и, потянувшись, пожал ей руку, а затем вернул свое внимание Сан Санычу. — Итак, начнем с имени. Из двух фамилий, только что произнесенных вами, фальшивая именно — Светлины, как и место проживания. Их поместье находится в Старорусском уезде Новгородской губернии, и это выяснить проще простого. Вам подтвердят не только имя, но и приметы брата и сестры Воронецких, которые прибыли в Петербург полторы недели назад. По прибытии они отправили своего кучера обратно в поместье и поселились в гостинице «Старый феникс», откуда переехали в Лесной за день до ареста.

И вот теперь мы вернемся в самое начало, к причине, побудившей господ Воронецких отправиться в Петербург. А причиной всему стала Глафира Алексеевна, точнее, ее таинственное исчезновение из дома с последующим возвращением.

— Сбегала? — нелюбезно спросил Рыкин.

— Стала свидетелем убийства, — ответил Котов, и бровь сыщика изломилась. — Именно так, Сан Саныч. Глафира Алексеевна отправилась на прогулку на своих землях. Она прохаживалась по кромке леса, когда ей встретился крестьянин из деревни, которая ранее принадлежала роду Воронецких. Крестьянин этот, Федот Афонин, был не здоров от рождения, слаб умом, но безобидный.