Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 10

— Я правильно догадываюсь, что мне не придётся озадачиваться поиском капустных семян? — спросил я, улыбаясь.

— Всё зависит от того, что вы с собой привезли. Показывайте.

Банковские чеки из предложенного мной конверта были изучены с чисто немецкой обстоятельностью и педантичностью.

— Порадовали, Александр Сергеевич. Придётся семена вам отдать в качестве подарка. Но, при одном условии — вы лично в следующем году отчитаетесь мне за выращенный урожай, — погрозила мне Мария Фёдоровна пальцем, ясно давая понять, что халява не пройдёт и к выращиванию капусты стоит отнестись крайне серьёзно, — Ну, и удивите меня напоследок ещё чем-нибудь? — смеясь, попросила матушка Императора.

— Все мы иногда, в своих фантазиях, говорим себе — а вот был бы я Государем, я бы вот так сделал.

— И что бы вы сделали? — серьёзно посмотрела на меня Мария Фёдоровна.

— Прямо с завтрашнего дня вдвое бы увеличил пошлины на вывоз любого зерна из России, — не менее серьёзно ответил я, поймав от неё, пусть и не сразу, но одобрительный кивок, подтверждающий, что моё мнение услышано.

Выходя из дворца, мы обменялись с сестрой весёлыми взглядами, и я увидел в её глазах искорки радости и гордости. Как за себя, так и за меня. Если что, я тоже рад — неплохо сумели сходить. И мы себя достойно показали, и придворные нас увидели в нужном ракурсе.

От Виктора Ивановича я уже знаю, что вскоре весь Императорский двор переедет в Москву, а в Питере введут первые в России хлебные карточки.

Голодных бунтов не случится, благодаря огромным армейским запасам и продажам из них ограниченного количества муки на семью, по ценам почти в два раза ниже рыночных.

Забегая вперёд, скажу. Указ Императора о повышении пошлин появился в газетах лишь на третий день, если считать от моего визита в Зимний. И уж кому я сильно не завидую, так это графу Аракчееву. Без него даже монаршей воли бы не хватило, чтобы протолкнуть это решение так быстро, не вызвав ни у кого откровенного недовольства.

В ресторан Талона, который скоро того и гляди станет моей штаб-квартирой, я прибыл загодя.

Если что, меня сразу проводили за облюбованный столик, что в углу у окна.

Я только что завёз Ольгу домой, а сам приехал заедать свои переживания и ожидаться назначенной мной встречи. Не скажу, что у меня нервишки шалят, но такие неоднозначные и ответственные визиты сжигают кучу нервов и сил.

Начал с благостной белужьей ухи. Название красивое, но на самом деле бульон для ухи сварен из ершей и судаков, а ломоть отварной белуги подаётся в отдельной тарелке. Но ушица знатная — ешь, и губы слипаются, до того навариста. Потом я заказал себе малый штоф водки с груздочками и солёными огурчиками, в качестве закуски. Отпустило после третьей рюмашки. Впрочем, я и сам давно понял, что для тела Александра стограммовая порция крепкого алкоголя лишь во благо идёт.

Что я жду от беседы с управляющим Соликамскими землями, которые я приобрёл исключительно по настоянию своего тульпы — Виктора Ивановича? Пока сам не знаю. В своей прошлой жизни я был успешным бизнесменом, но там и условия для бизнеса совершенно другие. Грубо говоря, попав в начало девятнадцатого века, я растерял почти девяносто процентов того, на чём основывалась мой опыт в динамике наращивания капиталов. Здесь такие финансовые инструменты ещё не изобретены.

Поэтому просто отдыхаю пока, скидываю стресс и жду управляющего Соликамскими солеварнями — Калинникова Петра Петровича.

Управляющий Соликамскими солеварнями прибыл точно в назначенное время.

— Присаживайтесь, Пётр Петрович, — пригласил я его, когда официант проводил гостя до моего стола, — Заказывайте себе, а если желаете, то можете мне компанию составить. Обычно я не пью, но сегодня, после визита к Её Величеству, сам Бог велел.

— Пожалуй, тут дорого, Ваше Сиятельство, — присев за стол, огляделся мужик лет сорока, одетый прилично, но донельзя провинциально.

— В Петербурге всё дорого. Раза в полтора, а то и в два дороже, чем у нас в Пскове, но вы не переживайте, раз я вас сюда пригласил, то мне и платить. И давайте меж собой обойдёмся сегодня без титулов. Князем я стал не так давно, поэтому просто Александр Сергеевич будет вполне достаточно для приватной беседы, — обозначил я границы дозволенного.

Заказ мой собеседник всё равно сделал скромный. Ограничился рябчиком в сметане, жареными грибами с луком, груздочками и таким же малым штофом водки, что и у меня.

Кстати, рябчики что в ресторане, что в других местах Питера довольно дёшевы. На базаре от пяти до семи копеек за пару идут.

— Наверно гадаете, с какой целью я солеварни выкупил? — дождался я, когда гостю официант нальёт первую рюмашечку, и лишь потом поднял свою, предлагая присоединиться, — Так я расскажу, но чуть позже. Вы же привезли со собой то, о чём я в письме просил?

— Негодную соль с шести солеварен собрал. У нас ещё есть похожие, но я их ещё прошлым годом велел закрыть. Скоро и эти прикроем.

— Пока не торопитесь. Скажу больше, меня как раз и интересует самая горькая соль, скорей всего. Зато и я вас в свою очередь смогу порадовать — подскажу, где стоит новые скважины заложить. Соль там отличная пойдёт и добычливость вас изрядно порадует.

— Желаете сказать, что про наши земли вы лучше меня ведаете? — насупился собеседник, — Калинниковы в Соликамске уже третий век солью занимаются.

— Всех своих тайн я вам сразу не раскрою, а вот если сработаемся, то вы от меня много интересного узнаете, — напустил я тумана с намёком на будущие перспективы.

Так-то подсказал мне Виктор Иванович, где лет через пятьдесят один купец успешно развернётся, найдя компактное месторождение с хорошим выходом качественной соли. Он всего четыре солеварни поставил, а добывал, как с полутора десятков.

Пётр Петрович, задумчиво потирая подбородок, посмотрел на меня с плохо скрываемым недоверием. В его глазах читалась борьба между привычкой не доверять жителям столицы и искушением поверить в слова князя.

— Я вас слушаю, Александр Сергеевич, — наконец произнёс он, поднимая рюмку. — За ваше здоровье и за успех нашего дела.

Мы выпили, и я заметил, как он немного расслабился, хотя всё ещё держал себя в рамках делового общения. Я уже понял, что Пётр Петрович — человек с характером, но его упрямство могло стать как благом, так и бедой в нашем предстоящем сотрудничестве.

— Вы правы, — продолжил я, — Калинниковы действительно знают про соль много. Но даже самые опытные солевары не могут знать всего. Есть места, о которых вы не слышали. Вы, как я вижу, вовсе не из староверов. Может, оттого так и вышло. А вот плохую горькую соль я сам у вас начну покупать, но не всю. Дня через три скажу, какие из привезённых вами образцов меня интересуют.

Пётр Петрович прищурился. Ему показалось, что он только что узнал источник моей осведомлённости. Староверы вездесущи. Есть они и в Пермской губернии.

Он явно не был готов к тому, что я могу предложить ему нечто большее, чем просто выработку обычной соли. Но я знал — его недоверие можно легко развеять хорошим авансом. Деньги очень действенный рычаг, если их правильно использовать.

— Я предлагаю вам не просто улучшить ваши солеварни, а создать нечто большее. Научные методы добычи соли, которые изучили в Европе, могут значительно увеличить нашу с вами прибыль. Да, именно нашу. От роста прибыли процент ваших премий будет зависеть, и поверьте, если премии окажутся выше оклада — я буду только рад.

Пётр Петрович наклонился ближе и шёпотом спросил:

— Какие методы?

Я знал, что время говорить о своих планах ещё не пришло. Сначала нужно было завоевать его доверие.

— Про магию вы же наверняка слышали?

— А что вы можете предложить? — спросил он, уже более заинтересованно.

Мне было, что предложить. Начиная от паровых машин, приводящих в движение насосы, и до солеварения «по белому». Сейчас ещё ни то ни другое солеварами не используется. Виктор Иванович заявил об этом уверенно, и сказал, что первые паровые машины там появятся лишь лет через восемь — десять, а печи так и вовсе во второй половине века. Так что, козыри я пока придержу и попробую пока обойтись чем-то более понятным и очевидным.