Пожалеть розгу (ЛП) - Секстон Мари - Страница 12

- Культура изнасилования токсична! - возмущался Эйвери. - Не имеет значения, шутил он или нет. Ему никогда больше не должно быть позволено работать в Голливуде!

Но несколько дней спустя, когда кто-то с его стороны поступил точно так же, он несколько часов возмущался, как все это несправедливо.

- Они вырвали это из контекста! И это было пять лет назад. Неужели они не видят, что он изменился?

Однажды Эйвери решил, что компании должно быть разрешено отказывать в обслуживании по любой причине. На следующий день за то же самое нарушение следовало бы наказать другого человека. В понедельник человека ни в коем случае нельзя наказывать за проявление свободы слова на работе, но к пятнице он хотел, чтобы кого-нибудь уволили именно за это.

- Юридически, частный работодатель имеет право защищать свой бизнес, - попытался объяснить Грей. - Вы можете соглашаться или не соглашаться с юридическим прецедентом, но переходить с одной стороны на другую - лицемерие.

Эйвери только закатил глаза и сказал:

- Я не виноват, что ты слишком глуп, чтобы понять.

Грей не обратил внимания на оскорбление. Когда Эйвери назвал его «тупым», это было все равно, что если бы кофейник назвал хрустальные бокалы черными. Знания Эйвери о предметах, о которых он болтал, были на грани несуществующих. Он знал лишь то немногое, что почерпнул из мемов в социальных сетях и случайных статей в «Хаффингтон Пост» (американское интернет-издание). Кроме этого, он никогда не утруждал себя самообразованием. Если ему случалось увидеть статью с заголовком, с которым он был не согласен, он сразу же называл ее «фейковыми новостями» и отказывался ее читать.

Грей терпеть этого не мог. Родители учили его, что основные СМИ рассказывают только часть истории, и что большая часть того, что они сообщают, это просто дымовая завеса, призванная отвлечь внимание от реальных проблем. Единственный способ приблизиться к истине - услышать все стороны истории. Его учили собирать информацию по всему политическому спектру, сравнивать и противопоставлять то, что говорилось, и то, о чем умалчивалось, чтобы собрать воедино что-то похожее на правду. Семейные ужины в его доме никогда не сводились к тому, чтобы провести день вместе. Они всегда сводились к спорам, выдвинутым аргументам против его отца или брата. Логические ошибки всегда указывались как таковые и не принимались во внимание, а обзывательство означало, что ты проиграл, независимо от того, насколько правым ты себя считал.

А если ты победил?

Затем ты должен был вернуться и отстаивать противоположную точку зрения на следующий день. Будучи подростком, Грей проводил в библиотеке больше часов, чем кто-либо из его знакомых. Пока другие дети ходили на футбольную тренировку или делали домашнее задание, Грей просматривал старые судебные дела или изучал статистику, еще одна вещь, которой его научили не доверять, но которую в какой-то степени можно было использовать в разрешенных семьей спорах, в поисках какого-нибудь факта или прецедента, которые могли бы помочь ему выиграть следующее обсуждение. Он даже завалил несколько тестов в школе, потому что был слишком занят подготовкой к тому, с чем сталкивался каждый вечер за ужином. Если только у них не было рвоты или температуры, он и его брат должны были быть готовы решить любую проблему по требованию отца.

С другой стороны, он был чемпионом своего дискуссионного клуба все четыре года в старшей школе. И именно в дискуссионном клубе он встретил своего самого близкого друга Чарли.

Но Эвери не понимал, что такое взаимовыгодный, основанный на фактах процесс обсуждения и полемики. Когда Грей указал на то, что в своих аргументах Эвери прибегал к ложному выводу о соломенном чучеле (логическая ошибка, когда человек опровергает аргумент, искажая его позицию), Эвери только моргнул в замешательстве. Когда Грей возражал против одного из пунктов Эйвери, у Эйвери не было аргументов. У него не было логики. Как только ему бросали вызов, он прибегал к обзывательствам. Если Грей не соглашался, он автоматически становился глупцом, расистом или невеждой. Не важно, что Эйвери никогда не мог объяснить, что в точке зрения Грея было неправильным или что из этого якобы делало его расистом.

- Если ты обзовешь меня, это не положит конец спору, - попытался возразить Грей. - Это только доказывает, что у тебя нет аргументов.

Эйвери закатил глаза и с удвоенной энергией принялся печатать на своем телефоне, явно рассказывая миру, каким отсталым и ужасным был его благодетель. Грей задавался вопросом, насколько сильно Эйвери жалуется на него в Интернете. Он задавался вопросом, вернется ли все это, чтобы укусить его за задницу в один прекрасный день.

Теперь, проведя большую часть дня в общении с людьми, у которых были реальные проблемы, меньше всего ему хотелось иметь дело с неблагодарным сопляком на своем диване.

- Так вот, послушай, - сказал Эйвери, не отрываясь от телефона. - Какой-то идиот-учитель из Флориды...

- Мне все равно, - сказал Грей. - И я чертовски уверен, что не хочу об этом слышать.

Эйвери закатил глаза.

- Я не виноват, что некоторые из нас заботятся о справедливости в этом мире.

Грей стиснул зубы. Лучше было бы развернуться и уйти, но Эйвери умел его подстрекать.

- Я коп. Как насчет того, что это говорит о том, что не заинтересованы в правосудии вы?

- Ну, мы все знаем, как ведут себя копы. Сегодня в кого-нибудь стреляли?

- Нет, но я испытываю искушение застрелить кого-нибудь из поколения миллениалов прямо сейчас.

Эйвери вздохнул с преувеличенным отвращением.

- Люди всегда неправильно употребляют это слово. Я не миллениал. Миллениалы - это люди, достигшие совершеннолетия в начале тысячелетия, а не те, кто родился в начале тысячелетия. Это значит, что миллениал в этой комнате - ты, а не я. Я принадлежу к тому поколению, которое пришло после этого. Я думаю, к поколению Z.

- Я не изменил своего мнения о том, что хочу застрелить тебя.

Снова закатил глаза, но на этот раз Эйвери на минуту выронил телефон из рук.

- Разве сегодня не вечеринка у твоего друга?

Грей поморщился. В те первые пару дней, проведенных вместе, Грей совершил ошибку, сказав Эйвери, что встретится со своими друзьями на вечеринке по случаю его дня рождения, которую устраивал Чарли. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь из его знакомых познакомился с Эйвери.

- Возможно, тебе лучше остаться дома, - сказал Грей. - Попытайся еще немного добиться той призрачной справедливости, которую, как ты думаешь, можно найти на «Май Спейс» (международная социальная сеть, которая начала работать в августе 2003 года).

- Господи, какой же ты старый. «Май Спейс» мертв и похоронен. - Эйвери встал. - Мне надоело здесь сидеть. Просто дай мне минутку, чтобы одеться.

Грей должен был возразить. Он должен был сказать Эйвери правду, что это только поставило бы их обоих в неловкое положение. Но, в конце концов, он позволил Эйвери следовать за ним по пятам. По крайней мере, это были его друзья, а не родители. Его друзья могли бы посочувствовать, что он позволил своему члену думать за себя и попал в неприятную ситуацию. Но его родители?

Нет. Они бы подумали, что Грей сошел с ума. И Грей не смог бы возразить на это за обеденным столом своего отца, даже если бы захотел.

***

За те две недели, что они были соседями по комнате, Эйвери многое узнал о человеке, с которым жил.

Журналы, разбросанные по всему дому, были его первой зацепкой. Многие из них были экстремистскими по своей природе, и все же, к какому из них примыкал Грей, было невозможно определить, потому что он, казалось, подписывался на них парами.

Пары, которые не имели абсолютно никакого смысла.

У него была подписка на журнал под названием «Сообщества», который, по-видимому, был крайне левым. Но он также подписывался на журнал «Препперс», который был явно правым. Он читал журнал «Астрономия» и журнал «Горный астролог». Он читал «Утро с Иисусом», а также «Американский атеист». Он подписался на журнал «Крикет», который, казалось, был рассчитан на подростков, а также на журнал «Воспоминания», который был ориентирован на пенсионеров. И наряду с этим он читал «Популярная наука», «Нью-Йоркер», «Экономист» и «Разум».