"Фантастика 2025-10". Книги 1-31 (СИ) - Вальтер Макс - Страница 89

Однако произошло ещё кое-что странное. Как только девушка удалилась, от стены отлип и Платон, а спустя некоторое время оба исчезли из поля зрения. Хотя нет, кажется, вон она, с каким-то парнем танцует.

Я помотал головой и провёл ладонями по лицу. Что-то со мной явно не так, во всём какой-то подвох вижу. Эдак недолго и до настоящей паранойи дожить, а мне годков-то всего ничего.

— Эт… самое, Г… Глеб Колаич, — рядом нарисовался Митяй, вот уж кого меньше всего хотелось видеть, — вы во-от ткой мужик!

Он сжал кулак и изобразил, какой именно. А нализался он уже конкретно, как бы ни начудил чего. Вообще, странно, почему пьяные люди так сильно раздражают? Вот Митяй, он же хороший человек, в самом деле очень добрый, но сейчас я его убить готов, бесит.

— Спасибо, Митяй, ты тоже большой молодец, — похлопал я его по плечу. — Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

— Да вы… эт с… амое, тока скажи… те, — замахал кулаком-кувалдой тот, — мы их всех, у-у-у бля. Чёт я в гавно, походу.

— Есть такое дело, — усмехнулся я.

— Вы не эт… самое? — замотал гривой Митяй. — Я не та… кой. Спать пойду.

Он устало махнул рукой и шатающейся походкой удалился. А из толпы, привлекая моё внимание, постучал пальцем по запястью Толя.

— Да, наверное, пора, — буркнул я и снова поднялся на сцену.

Некоторое время ничего не менялось, несмотря на то, что закончилась музыка. Хотя более трезвые зрители из первых рядов начали шикать на соседей и указывать рукой в мою сторону. Но всё же пришлось подождать какое-то время, пока гомон и хохот стихнет.

— Прошу простить, что прерываю веселье, но у меня для вас ещё один сюрприз. Честно говоря, очень долго сомневался по этому поводу, но больше тянуть нельзя. Мы не звери, и скатываться до уровня Тимура я не стану и вам не позволю. Да, сейчас речь пойдёт о наших пленных, тех, что издевались над вами, заставляли работать по двадцать часов в сутки и морили голодом. О женской половине даже и говорить не хочу.

По толпе пробежал ропот, местами даже недовольный. Алкоголь очень хорошо усиливает негативные эмоции, а я не просто так наступил на больную мозоль. Мне нужен их гнев, чтобы всё прошло именно так, как запланировано.

Через людей не спеша продвигались посвящённые в мои планы. Естественно, не просто так — они несли небольшие, составные ограждения. Их так же, из различного хлама и кусков арматуры с обеда готовили двое сварщиков. И сейчас «посвящённые», вежливо прося толпу расступиться, огораживали ими небольшой пятачок.

— Наверное, многие уже догадались, что я собираюсь сделать, — продолжил я, отвлекая народ от приготовлений. — Сегодня будет бой, но не простой, а насмерть. Эти люди, — я указал рукой в сторону стены, — они заслуживают подохнуть на цепи, но я повторюсь: не хочу им уподобляться. Пусть вершится суд, и пусть он вершится по законам предков. Мы отпустим тех, кто останется жив.

Народ снова взревел и на этот раз, как я и полагал, мнения разделились. Но я ждал, потому как ещё не договорил и последний аргумент должен был сыграть в пользу принятого решения.

— Я понимаю ваше недовольство. Но и вы поймите, так будет справедливо и правильно. Они сами накажут друг друга.

— А на кой хер их отпускать? — кто-то выкрикнул из толпы. — Чтоб они и дальше продолжали этим заниматься?

— Пусть даже так, — согласился я, — но держать их на цепи мы не будем. И я не лишаю вас права убить их при следующей встрече, но только не здесь, не в нашем доме.

— А я поддерживаю! — прокричал кто-то другой. — Вы чё, мужики, пусть эти ублюдки режут друг друга, а мы посмеёмся!

— Да! Верно! — к нему сразу присоединились другие, а вскоре вся толпа вновь ревела, уже соглашаясь с моим решением и предвкушая веселье.

Я едва заметно кивнул, тем самым отдавая отмашку, и шоу началось.

— Эт самое, Глеб Николаевич, — в кабинет, уже, наверное, в сотый раз за день, заглянул Митяй.

Ну вот хоть бы раз начал с другого выражения. И ведь гадство такое, заразное оно, уже несколько раз ловил себя на его употреблении. У нас уже половина лагеря «эт самое» — настоящее стихийное бедствие.

— Что опять, Митенька? — поднял я на него взгляд.

— Вторую линию стены закончили, там эт самое, людям-то можно переезжать уже?

— Толя часовых распределил?

— Типа того, ага.

— Ладно, пусть распределяются, — кивком подтвердил я свои слова, — и попроси Толю ко мне.

— Ща всё будет, — натянул на лицо улыбку он и наконец исчез за дверью.

Вот ещё одна странная привычка у него, разговаривать через порог, в едва приоткрытый притвор. Не понимаю, в чём сложность войти в кабинет полностью, присесть на стул и спокойно поговорить. Ой, ну его, Митяй, он и в Африке таким останется.

А тем временем мы расширялись и очень неплохо. Теперь, вместо полутора кварталов, стена охватывала практически целый район. С материалами особых проблем нет, особенно когда под рукой целый склад с цементом. Да, он за зиму, разумеется, слежался, однако своих свойств не утратил, а уж битого кирпича в округе — весь город в кольцо обнести хватит.

Размах у нас, конечно, неслабый, хотя задачу очень сильно облегчали дома. Начни мы выстраивать такое в чистом поле, сейчас и третьей части от работы не увидели бы. Но одно дело — открытое пространство и совсем другое — небольшие участки, дабы перегородить дорогу.

Расширение, естественно, неспроста: лагерь за последние две недели раздулся так, что в одной квартире приходилось ютиться по пять-шесть человек. Когда это одна семья — ещё куда ни шло, но посторонние друг другу люди — это постоянный конфликт.

Первый поток перебежчиков случился через три дня после праздника. Как только закончились «гладиаторские бои», я выстроил около шести десятков взятых в плен Центровых и объявил их свободными. Короче, выставил за ворота вместе с победителями, коих из восьми осталось лишь двое.

Народ, к слову, воспринял схватки с большим энтузиазмом. Если во время речи ещё слышались какие-то возмущения, то по окончании первого поединка от них не осталось даже намёка.

Оба ублюдка искромсали друг друга ножами, да так сильно, что и медицина не справится. Тот, что остался на ногах, едва мог удерживать кишки, которые постоянно норовили выскользнуть из распоротого брюха. Да и никто, на самом деле, даже не собирался помогать. Потому из четырёх схваток относительно живыми вышли лишь двое.

Последняя пара решила отказаться от поединка, но им быстро обрисовали дальнейшие перспективы, на сём бунт моментально исчерпался.

Ну а что касаемо зрителей, то равнодушных в самом деле не осталось. На третьей паре бойцов среди них даже драка вспыхнула — настолько раззадорило. Их, конечно же, быстро растащили, помогли успокоиться, а уже через десять минут они в обнимку вино из горлышка хлестали.

Пленным тоже было разрешено участвовать в празднике, я вообще, изначально приказал кормить их лучше остальных и ухаживать как за близкими родственниками. Да затратно, да многие посчитали это несправедливым, но всё сработало как по написанному.

Стоило им вернуться домой, как их моментально взяли в оборот. Пара дней допросов в полуголодном состоянии и в завершение тяжёлый физический труд. Леший к тому моменту уже пел в особо податливые уши, как же прекрасно жить у Глеба. А тут, как назло, старые знакомые подоспели и вот ведь что удивительно, принялись подтверждать слова новенького, да в красках всё расписывать.

А на третью ночь, у ворот нарисовались первые беженцы. Само собой, что отношение к ним было уже иным. И работать заставили, да и местные постоянно косились. Плюс Толя за ними пригляд поставил, который, впрочем, даже не думал скрываться. Вот только назад уже не вернуться — в лагере Центровых, отныне они предатели.