Стиратель границ. Том 2 (СИ) - Степанов Андрей - Страница 25

— Ты спросил обо всем. Об истории, прошлом, мне. Мы поговорили даже про Отшельника. Но ты забыл о самом важном.

За окном пробежали дети. Друг за другом, с криками, воплями.

— О родителях? — едва слышно спросил я. Фелида, со слезами на глазах кивнула.

— У нас есть… родители? — спросил я почти что шепотом. Одна шокирующая новость за другой. Я и думать не смел о том, что у меня могут быть родственники и уж тем более… родители.

С другой стороны, воспоминания о сне, который был у меня уже довольно давно, подсказывали, что у меня имелась как минимум мать. Это было логично, если считать, что Фелида не врет.

— Были, — сказала она еще тише.

— Были? — сердце замерло. — Умерли?

— Убили.

Молчание воцарилось на долгие минуты. Мне надо было переварить услышанное. Понять, осознать, что я только что, за доли секунды, лишился того, чего не имел.

— Давно? — спросил я.

— Примерно полтора года тому назад. Когда я исчезла на некоторое время, мне нужно было прояснить кое-какие вещи. И заодно повидать их могилы.

— Так они умерли здесь⁈ — уже в который раз за последние несколько минут ахнул я.

— Именно, — подтвердила Фелида. — Только их убили.

— Ты должна мне все рассказать.

— Прямо сейчас? — она вздохнула. — Это будет непросто. К тому же, я так и знаю, что ты помнишь, а что у тебя спуталось в памяти. Поэтому было бы проще, если бы ты начал задавать вопросы.

— Есть два мира? Наш и вот этот, в котором мы сейчас находимся?

— Вроде как, — неопределенно отозвалась девушка.

— Это еще как понимать? — недоумевал я. — Их может быть больше?

— Чтобы ты понимал, государства раньше имели площадь в миллионы квадратных километров. Это очень много, — добавила она, видимо, уловив какое-то смятение на моем лице.

— Так, а сейчас?

— Сейчас то, что есть в этих землях, больше похоже на города-государства. Это было в далекой древности. Задолго до того, как все стало рушиться, — добавила она слишком обыденно. И непонятно. Но тут же пояснила: — Вот уже три сотни лет существует Северный Союз. Здесь о нем знают, но только никто никогда не видел людей оттуда, — Фелида позволила себе скромную улыбку.

— Ты намекаешь на то, что мы с тобой оттуда? Из Северного Союза⁇

— Самое технологичное место в мире, — медленно, но гордо проговорила девушка.

— Почему тогда не получается переселить туда всех людей? Там ведь… безопасно?

— Не совсем, — она мотнула головой резко, даже болезненно. — Когда-то, как рассказывали родители, там было безопасно. Но даже тогда наши предки оберегали технологии от людей.

— Ты так говоришь, точно там, в этом… в нашем Северном Союзе жили не люди.

— Самые обычные, — она кривовато усмехнулась. — Никого особенного там не было, если ты об этом. Люди как люди. Но у них были технологии.

— И все же… — я вытащил из кармана руну.

— О, это было самое сложное, Ар… Бавлер.

— Почему ты не называешь меня прежним именем? — нахмурился я.

— Ты здесь известен, как Бавлер. Зачем менять? Чтобы ты запутался и потом тебе припомнили твои прошлые заслуги?

— Давай по порядку, пожалуйста, — попросил я.

— Тогда, может, лучше в более удобном месте? — предложила Фелида. — Как никак, с сестрой едва ли удобно разговаривать в таких местах. Хотя у Желязны только в таких местах с родней и виделись.

— Кто это такой?

— Писатель. Древний. Известный очень. Тебе нравился, как я помню.

— Я хорошо читал в десять лет?

— И соображал тоже, — напомнила Фелида. — В конце концов, родители наибольшие надежды возлагали именно на тебя.

— У тебя тоже должно быть другое имя? — спросил я, по-прежнему сжимая в ладони черный камушек руны.

— Тоже. И оно было. Я предпочла оставить его в прошлом, потому что здесь — не место таким именам. Они давно в прошлом. А это, — она показала на руну, — никакая не магия. Только местным об этом знать не нужно.

— Это технологии? Те самые? Как они оказались здесь? — я внимательно посмотрел на магическую штучку, только никак не мог понять, где же в ней спрятались технологии.

— До Запрета, который случился сто двадцать лет тому назад, некоторые технологии могли выдаваться, передаваться людям для спасения или за особые заслуги. Но выдавали только безопасное и проверенное. То, что лежит у тебя на ладони — оружие. Самое настоящее.

— Молния… — пробормотал я, впитывая в себя информацию, которой щедро делилась Фелида. — Знала бы ты, сколько раз она спасала мне жизнь!

— Это электричество. То самое, на котором работали многие технологические штуки. Компьютеры. Радары. Спутники.

— Спутники чего? — спросил я. — Я же не все забыл.

— Планеты, — ответила Фелида. Я замер:

— Наверно, все же слишком многое. Так, давай подытожим: триста лет тому назад все было хорошо, потом что-то такое случилось — и стало все плохо. Если называть словом «плохо» то, что творится вокруг нас. Затем это плохо стал исправлять Северный Союз, временами одаривая здешних технологиями. Так?

— Не совсем, — терпеливо вздохнула сестра. — Все было чуточку иначе. Была Большая война. Ее так называют, потому что итог у нее — почти как у обычной войны. Только более… масштабный.

— Погибло много людей? — спросил я и тут же почувствовал себя ребенком, который спрашивает глупости, не относящиеся к делу. Или не понимает, не может объять те проблемы, которые известны всем остальным. Всем, кроме него самого.

— Очень много. Применяли принципиально иное оружие. Знаешь, когда-то придумали страшное оружие, думали, что его наличие избавит мир от войны. Все будут бояться. Но потом придумали его уменьшенную копию и внезапно стало безопасно. Его применяли повсеместно. Мир… дурацкое слово. Земной шар перестал быть мирным. Люди гибли. Но результатов все равно не было.

— Какой может быть результат у войны, если ее ведут такими методами? — ужаснулся я, представив, как что-то огромное и ужасное убивает людей тысячами.

Сперва это был огромный медведь, потом — катапульта, потом — пожары, охватившие города. А люди не могли спастись ни от первого, ни от второго, ни от третьего.

— Уничтожение всего живого? — пожала плечами Фелида. — Это было давно. Нам рассказывали, что это было противостояние двух цивилизаций. Что до этого подобное случалось уже несколько раз. И это — лишь очередное бутылочное горлышко.

Я хотел было спросить, о чем речь, но просто кивнул. Слишком много вопросов может привести к неоправданному удлинению разговора.

— Так что сделали?

— Решили разрушить континенты. Ты помнишь, что это такое?

— Огромный кусок суши… черт, я помню! — воскликнул я почти что восторженно. — Но… Таких штук, как Улерин, Пакшен… и остальные… это же крохи! А что с остальной землей?

— Я же начала тебе объяснять. Все разрушено. Прежних континентов нет. Они все расколоты. Катаклизм.

Я предпочел проигнорировать слово, которое само по себе не всплыло у меня в памяти. Но и задавать вопросы дальше у меня не получалось. Разговор продолжился только благодаря терпению Фелиды:

— От континентов мало осталось. Никто не знает, что произошло с Сибирью или с Америками… Некоторые опустились под воду, другие поднялись. Даже горы, которые отделяют Северный Союз от этих земель, появились только после катастрофы.

— Что здесь было раньше? — спросил я, потом подумал и отмахнулся: — не так важно. Что с семьей? Что с ними случилось?

— Ну… — Фелида неожиданно покраснела. — На самом деле в этом есть часть моей вины. Я не захотела оставаться дома, потому что считала, что здесь — свобода! — выразительно, но голосом, полным горечи, выдала она. — И я сбежала.

— Не лучшее решение, наверно? — мой вопрос едва ли содержал его в той мере, в которой должно.