Развод. Я календарь переверну (СИ) - Блио Элен - Страница 4

- Неужели? Думаешь, не найду, с кем потрахаться?

- Что? Ну, найди, давай, попробуй, только ты прекрасно знаешь, что потом будет!

- И найду! Испугала...

Такие диалоги я помню наизусть. Они между нами были не раз и не два.

Но Макар исправлялся. Мы тогда еще продолжали любить друг друга.

И завести меня он мог с полпинка, когда хотел. Но ему в какой-то момент пришло в голову, что я должна сама по себе быстро течь, как в порнофильмах. Видеть его, такого мачо, и сразу увлажняться и ноги раздвигать.

Но жизнь не порнофильм, и не эротический роман. Тут женщины текут гораздо реже. Они не куклы, не манекены, не нимфоманки в большинстве своём.

Господи, о чём я думаю? Главное - вовремя, блин.

Глядя на мужа и его любовницу.

Просто браво!

- Игнатов, там гости без тебя скучают, иди, торгуй лицом. И куколку свою забери.

- Аделаида...

- Я руки помою, много грязи вокруг.

Девочка Карина хмыкает. Да, да, дорогуша, я и о тебе тоже.

Руки чешутся, на самом деле закатить скандал, выволочь её за волосы в центр зала, где сидят гости, размазать эту пошлую алую помаду, лицо ей расцарапать.

Еще можно было бы тазик оливье на голову, вот только в этом ресторане оливье не подают — моветон. Тут такие салатики — два листика, кусочек ростбифа, половинка черри, и все это под приторным соусом пафоса.

Таким салатом любовницу не вымажешь.

Но я, разумеется, ничего подобного устраивать не буду.

Все шоу еще впереди.

И Игнатов это знает.

Поэтому и трясётся сейчас как цуцик.

Думал, обезопасил себя, когда решал идти во власть?

Ха-ха, три раза.

Ничего, отольются кошке мышкины слезки.

Правда, если уж по чесноку - не было слёзок.

И не будет.

Не привыкла я плакать, даже не помню, когда последний раз со мной эта оказия приключалась.

А нет, помню, на выпускном у Евы, после четвёртого класса, когда она пела песенку про первого учителя.

Еще, когда кино смотрела, что-то про войну.

Ах да, еще постоянно реву, когда вижу какие-то просьбы собрать денег больным деткам и читаю их истории.

А рыдать из-за мужа, тем более из-за его измены?

«Выдели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте». Это мне как-то бабуля сказала. Странно тогда было. В тот момент с Макаром еще всё было хорошо.

Вообще, как трудно понять, где грань, вот всё было прекрасно, а вот вы уже даже не сожители, а просто соседи.

Захожу в дамскую комнату, хорошо, что там никого. Не очень люблю такие, когда есть общее помещение и несколько кабинок, но в больших ресторанах почти всегда так. И в этом общем уголке как правило кто-то трётся. А хочется одиночества.

Мне вот только руки помыть.

Просто в воду опустить. Лицо промокнуть влажными ладонями.

Лихорадит. Я думала, буду более спокойна. Нет, внешне всё прекрасно.

Как ледяная статуя.

Снежная королева.

Знаю, что меня раньше за глаза так называли те, кто работал на Макара. Хотя я всегда вроде приветлива, мила. Почему Снежная королева?

Сейчас как раз это обращение мне подходит как никогда.

Ладно, пора возвращаться в зал.

Всё что могло случиться уже случилось, ведь так? Или не так?

Всё что могло случиться уже случилось, ведь так? Или не так?

Не так.

Понимаю, когда в дамскую комнату заходит моя дражайшая свекровь.

6.

- Хороша, нечего сказать.

Нечего сказать — молчи, хочется съязвить, но я не буду.

Не буду просто потому, что не хочу. Имею право. Да и потом... с чего бы мне огрызаться?

Свекровь моя, Елена Ивановна, дама не глупая. Не базарная. Да, может быть, мы с ней последние годы не целовались в дёсны, но и открытых конфликтов у нас никогда не было. Детей моих она любит. Что еще надо?

Мне даже интересно, что она будет делать сейчас?

- А правильно. Так его и надо. Мордой еще об стол повозить.

Хмыкаю, плечом пожимая.

Зачем? Пачкаться только? Это не моё.

Не здесь и не так.

И свекровь прекрасно это понимает.

Понимает, что Макарушка облажался, и попал по полной.

- Ты как себя чувствуешь, Ада?

- Хорошо.

- Отлично. Ну, пойдём, накатим шампусика. А то обстановочка в зале как на поминках.

Опять хмыкаю — поминки и есть.

Траур по моей жизни, как было у Чехова.

Нет, конечно, не траур, и точно не по моей!

Я свой женский век на этой унылой ноте заканчивать не собираюсь. Скорее, у меня впереди перерождение. Новая жизнь.

Может, даже причёску поменяю. Гардероб точно обновлю. На фитнес запишусь.

Буду ходить в театры, на концерты, с подругами встречаться чаще.

Может, на курорт съездить? Просто взять и укатить одной?

Тоже тема.

Последнее время я всё с Евой ездила. Егору с нами уже скучно, он присоединялся, только если Макар был с нами, то есть, когда мы всей семьей выбирались. В прошлом году вот в августе доехали до Средиземноморья. А так... если я хотела уехать — брала дочь, и мы на недельку сматывались погреть косточки, или наоборот, в горах словить молодёжный веселый новогодний вайб. Вайб – в последнее время любимое слово Евы, поэтому я стараюсь соответствовать. Не превращаться в утомленного жизнью «миллениала».

В общем, хорошо, когда есть дети — какая-то связь с молодым поколением, сленговые словечки. Мне это нравится.

Кстати, моей свекрови тоже. Она может иногда «выдать».

Как сейчас.

Кто ожидал, что она предложит мне «накатить»?

Уверена, кому не расскажи, все решат, что она пришла ругаться, говорить, что я испортила жизнь «сыночке-корзиночке» и должна отпустить его в свободное плавание с сисястой секс-бомбой Кариночкой.

Прям в рифму — корзиночку с Кариночкой!

Кстати, не такая уж она и бомба.

А вообще пойти и накатить со свекрухой - это тема!

Сейчас же все там, поди гадают - где я, да что со мной?

А я вплыву в зал на белом коне. С шашкой наголо.

- Пойдёмте.

- Тост хочу сказать, за любимую невестку выпить.

- ОЙ, надо ли? — ухмыляюсь.

- Надо. Доигрывать надо до конца.

И мы выходим из дамской комнаты, чтобы войти в зал ресторана, где ведущий, надрываясь рассказывает об успехах фирмы, которую построил мой муж, Макар Игнатов.

Да, неужели? Прям только он один и построил? С этим бы я поспорила.

В принципе я и собираюсь.

Поспорить. спорить то, что только Макар занимался строительством семейного бизнеса.

И помешать мне в этом будет ох как сложно.

Елена Ивановна идёт прямо к ведущему, прерывает его на полуслове, требуя микрофон.

- Внимание. Дорогие гости, дамы и господа, разрешите представиться, кто меня не знает, Елена Ивановна Игнатова, мама, вашего друга, компаньона, коллеги, партнёра, и сегодняшнего именинника. Хочу сказать вам, спасибо за то, что пришли, за то, что поддержали Макарушку в этот непростой день...

Макарушку! Представляю, как там сынок-колобок сейчас скрипит зубами.

Да и представлять не надо. Вижу, что он подходит ближе, ноздри раздувает.

- Дорогой, поздравляю тебя, расти большой, будь умницей. Но этот тост я хотела сказать не о тебе.

Свекровь делает многозначительную паузу, и я улавливаю шипение супруга — мама не надо.

Но если его мама что-то решила! Он это и сам знает, поэтому просто опускает голову, сжимая пальцами переносицу.

Кстати, Карины в зале я не вижу. Прячется?

- Я хочу, чтобы все гости наполнили бокалы, потому что у меня есть прекрасный тост.

Разумеется, гости только этого и ждут.

Приличные же все люди? Как будто в ресторан не каждый день ходят.

- Я хочу выпить за мою любимую невестку, за Адочку.

Тишина, молчание.

Звон разбитого бокала.

7.

Поверить в то, что бокал разбит случайно?

Конечно же... нет!

Но это не Карина, которой реально сейчас тут нет.

Это жена одного из компаньонов Игнатова, Тамара Карамель. Да, да, вот такая забавная фамилия у её мужа, Кирилла Александровича. Ему прилично за шестьдесят, хотя он держится огурцом, на спорте, широкоплечий, вечно блистающий улыбкой и белоснежными винирами. Но Томочке нет и тридцати,