Отшельник (ЛП) - Херд Мишель - Страница 36

— Не тогда, когда мы атакуем фабрику. Есть вероятность, что он взорвется, ведь там производятся все ракеты и гранаты. —

— Тогда хотя бы возьми с собой Эвинку. Она нужна тебе больше, чем мне. —

— Джебат, Грейс! Хватит! — кричит он, заставляя меня вздрогнуть на своем месте.

Как только Доминик повышает на меня голос, раскаяние сжимает его черты. В мгновение ока он бежит ко мне и опускается на одно колено перед моим креслом. Взяв мои руки в свои, он уже гораздо спокойнее говорит: — Прости меня, моя Ласка. Прости меня. —

Он целует тыльную сторону моей руки, умоляюще глядя на меня.

Освободив руки, я подставила ему челюсть и нежно поцеловала в губы, прежде чем сказать: — Я понимаю, что на тебя оказывается большое давление. Просто не делай этого снова. —

Он испускает тяжелый вздох, и кажется, что он вырвался из его души.

Мне нужно, чтобы он сделал перерыв, чтобы немного восстановить силы, и, зная, что только так он не будет спорить, я пробормотала: — Посиди со мной немного. Мне нужно, чтобы ты обнял меня. —

Доминик пересаживается на место рядом с моим и, обняв меня за плечи, притягивает к своей груди. Я быстро обхватываю его за талию и крепко прижимаюсь к нему, целуя его шею.

Внезапно он расстегивает мой ремень безопасности и перекладывает меня к себе на колени. Его тело обхватывает меня, и он прижимает меня к себе так, словно я для него самое дорогое.

Его дыхание вырывается из груди, и я обхватываю его шею руками. Зная, что ему это нравится, я легонько провожу пальцами по его волосам.

Я чувствую, как он расслабляется, и держу его так долго, как он мне позволяет.

Когда пилоты объявляют, что мы начинаем снижение, я отстраняюсь от Доминика и пересаживаюсь на свое место.

Пока я снова пристегиваю ремень безопасности, он говорит Эвинке: — Пожалуйста, останься с Грейс. Больше я никому не доверяю. —

Я смотрю, как Евинка вздыхает, а потом кивает.

Она подписывает что-то, на что Доминик отвечает: — Да, я знаю, что ты недовольна, но мне так будет лучше. —

Как только самолет приземляется, Доминик и Эвинка поднимаются со своих мест, и я наблюдаю, как каждый из них вооружается до зубов. После того как они надели бронежилеты, Доминик приносит и мне один.

Я быстро встаю и позволяю ему пристегнуть ко мне громоздкую вещь.

Когда он закончит, то возьмет пулемет и прикрепит ремень на груди, чтобы иметь легкий доступ к оружию.

От этого зрелища мой живот сжимается от желания.

Нам нужно снова разыграть его спасение, чтобы я могла показать ему, как я ему благодарна.

Доминик смотрит на меня, потом качает головой, и по его губам скользит мрачная усмешка. — Сейчас не время так на меня смотреть. —

— Упс, — пробормотал я, когда соблазнительная ухмылка растянула мне рот. — Я не могу удержаться, когда ты выглядишь так сексуально. —

— Джебат, — бормочет он, а потом замечает, что Эвинка тихо хихикает. — Сотри эту улыбку со своего лица, Эвинка. —

Она улыбается мне и направляется к двери, чтобы открыть ее.

Первыми высаживаются охранники, за ними — Эвинка. Доминик идет впереди меня, и когда мы спускаемся по лестнице, что-то ударяется о металлические перила прямо рядом со мной.

Прежде чем я успеваю осознать происходящее, рука Доминика обхватывает мою талию, и мое тело взмывает в воздух, когда он перебрасывает нас через край лестницы.

Вокруг нас раздаются выстрелы, одна за другой пули попадают в самолет.

Я готовлюсь к падению, но Доминик принимает на себя всю тяжесть удара, и я приземляюсь на его грудь гораздо мягче.

— З курви син, — шипит он, быстро вскакивая на ноги и крепко прижимая меня к своей груди.

Когда он начинает бежать, я цепляюсь за него и не могу удержаться от крика, когда пули пролетают по асфальту в опасной близости от нас.

О Боже!

В следующее мгновение из частного самолета вырывается огонь и сильный жар, и я с силой ударяюсь об асфальт, когда Доминик накидывается на меня.

Иисус.

Я задыхаюсь, пытаясь осознать, что нас атакуют. Дыхание вырывается через губы, а сердце гулко стучит в груди.

Боже, нас чуть не разнесло на куски.

Меня снова дергают, и на этот раз Доминик взваливает меня на плечо, прежде чем бежать к внедорожникам. Когда он открывает ответный огонь, от взрывов его пулемета у меня звенит в ушах.

Едва успев поднять голову от толчков, я вижу, как Евинка практически летит по воздуху, а затем обхватывает ногами шею мужчины. Раздается жуткий треск, и мужчина замертво падает на асфальт.

Святое дерьмо.

Раздается еще один взрыв, затем меня оттаскивают в сторону Доминика, и он прикрывает меня своим телом.

Там, где Евинка — крутая суперженщина, я — всего лишь тряпичная кукла, которая мешает.

Я ненавижу это. Как только мы окажемся дома, я хочу, чтобы Доминик меня тренировал.

Меня запихивают ему за спину, и я, все еще переводя дыхание от того, что меня швыряют, наблюдаю, как Доминик бежит к двум мужчинам, которые набрасываются на нас.

Черт. Двое против одного.

Я выхватываю нож из кобуры, пристегнутой к бедру, но не успеваю сделать и шага вперед, как Доминик ударяет ладонью в грудь первого парня и отбрасывает его назад.

Что это было за движение?

Внезапно он подбрасывает свое тело в воздух, и его нога ударяет другого нападавшего, отправляя его в нокаут.

Схватив пулемет, прикрепленный к ремню на груди, Доминик открывает огонь по двум мужчинам, изрешетив их пулями.

Я и раньше видела убийства людей и трупы, особенно когда была замужем за Брейденом, но меня это все равно задевает. Не думаю, что когда-нибудь привыкну смотреть, как кто-то умирает.

Доминик хватает меня за руку, и я бегу как можно быстрее, чтобы не задерживать его. Когда мы достигаем внедорожника, он распахивает заднюю дверь и запихивает меня внутрь. — Ложись и не высовывайся! —

Я быстро втискиваю свое тело в пространство между сиденьями, и через несколько секунд Доминик забирается на пассажирское сиденье, а Евинка перебирается за руль.

— Вперед, вперед, вперед! — кричит Доминик, опуская окно.

Шины визжат, когда внедорожник устремляется вперед, уносясь прочь от хаоса на асфальте.

Я хватаю ртом воздух и понимаю, что сердце бьется так быстро, что в груди все трепещет.

ДОМИНИК

Когда мы отъезжаем от аэродрома возле Пуэрто-де-Ломас, я высовываюсь из окна и открываю огонь по ублюдкам, атакующим Алана, Кристофа и Сефа.

Когда трое охранников забираются в другой внедорожник, Мартина не видно, и только когда они догоняют нас, я опускаюсь на свое место.

— Джебат! Похоже, мы потеряли Мартина, — бормочу я, в моих жилах закипает ярость от потери хорошего человека. — Это будет чертовски трудный день. — Я оглядываюсь через плечо на Грейс, которая бледна как черт. — Ты в порядке, моя Ласка. —

— Да. —

Когда она начинает забираться на сиденье, я качаю головой. — Не высовывайся. —

Она придвигается ближе ко мне и, протянув руку, кладет ее на мое бедро, упираясь лбом в край сиденья.

Я на мгновение ободряюще сжимаю ее руку, а затем говорю: — Ты хорошо справилась. Просто продолжай делать то, что я говорю. —

— Я отсосала, — пробормотала она, поднимая голову. — Я хочу, чтобы ты обучил меня, когда мы вернемся домой. —

— Хорошо, — пробормотал я, проверяя боковое зеркало и оглядываясь по сторонам, пока мы ехали через район, где находится фабрика.

Я достаю свой мобильный телефон и быстро открываю чат с членами альянса. — Я только что приземлился в Перу. Братва уже заждалась. Сообщите мне, когда вы все прибудете. —

Я наблюдаю, как они слушают сообщение, а затем быстро отвечают.

Сантьяго: Я нахожусь в десяти минутах ходьбы от фабрики, в заброшенном здании. Чертовы русские повсюду, так что будьте осторожны. У них установлены блокпосты.