Эффективный повелитель (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 6

Звери старались держаться на расстоянии, но и не теряли меня из виду. К человеческому лагерю не спешили приближаться, чтобы не пугать людей.

И это правильно. Звери сообразительные, понимают что лучше не тревожить подданых господина. Чуть позже, зверьми займусь плотнее, они сейчас не главный приоритет. Главное, что они не враждебны и не собираются безобразничать.

Наша процессия быстро миновала намечающуюся границу лагеря и направилась в сторону ближайших зарослей.

В отличие от мёрзлой степи, которую мы покинули, здесь воздух был наполнен ароматами живых растений, напоенных солнцем и теплом. А еще здесь были насекомые, что купались в лучах солнечного света.

Стоило нам подойти к густой роще с аккуратными карликовыми деревьями, которые я когда-то так холил и лелеял, как отец, увидав рогатую гевею, аналог лани из родного мира отца, только чуть пониже и коренастее. Она, видимо, тоже почувствовала приближение хозяина и вышла меня поприветствовать.

Отец тут же заволновался, захлопал себя по бокам, будто искал что-то, не сводя взгляда с рогатой животины.

— Вот же ж! Слава Уллу Я думал, здесь вообще ничего живого не водится, — охнул Хродгор, хотя тут же умолк, покосившись на стигачей.

Я недоумённо поглядел на старика. Весь луг был заполнен живностью. Начиная от землероек и насекомых, заканчивая прусаками, чьи норы заполонили всё вокруг. И это я молчу про грызунов и хищных зверьков, которые то и дело разбегались из-под наших ног. Видимо старик совсем слеп.

— Да, славный сегодня ужин будет, — хохотнул отец.

Я не сразу понял, что он имеет ввиду, а потом догадался, что он так искал. Он вздёрнул лук и натянул тетиву. Раздался хлопок, а затем свист рассекаемого воздуха и удар стрелы в тело ничего не подозревающей жертвы.

У меня внутри всё сжалось. Мою гевею, что росла и паслась на моей земле…

Затем мысли в голове пошли по иному пути: Ведь, кажется, из неё можно добыть вкусное и сочное мясо…

Бедная животина завалилась на землю с пробитой шеей. Выстрел вышел мастерский. Не только ранил, но и повредил позвоночник рогатой. Хотя, как мне показалось, присутствовало и какое-то заклинание. По крайней мере, что-то мне не верится, что одной тонкой стрелой можно убить такое могучее животное.

Отец радостно подбежал к добыче, а я порадовался что у меня в арсенале нет ни одного заклинания, иначе я бы отцу в спину отправил что-нибудь неприятное.

Хродгор тут же подозвал к себе Стефана, и принялся выдавать тому указания.

— Так, беги скорее в наш лагерь. Только осторожно, не попадись хищникам, — он покосился на безмолвно сопровождавших нас стигачей. — И скажи, чтобы мужики за мясом пришли. Только не потеряй место. Если мы без ужина останемся, головой будешь отвечать.

К слову, стигачи уже заинтересовались растёкшимся по округе запахом крови. Я привлёк их внимание к себе. Они уже было обрадовались внезапно доставшемуся им ужину, но я их мысленно остановил. Признаться, сам подивившись тому, как легко доносить до зверей мысли, и при этом без всяких заклинаний. Даже удивительно, что животные понимают меня куда лучше, чем люди.

Стигачи замедлились. Их старший внимательно посмотрел на меня. Я лишь качнул отрицательно головой, добавив мысленный приказ: «Моя добыча, не трожь, а то сожру тебя». Хищники мгновенно поняв, что я имею в виду, отступили, всем своим видом демонстрируя нежелание конкурировать со мной за еду.

На грани слышимости услышал расстроенный выдох отца: «Самка, это плохо».

Сначала не понял, чего он расстроился, а потом в памяти стали всплывать премудрости охоты. Самок убивать не принято. Убивая самку, убиваешь всё её будущее потомство, а также потомство всех самок, что она могла бы родить. Зато самцов можно не жалеть.

Отец убедился, что добыча в безопасности.

Я даже нарочно вслух приказал стигачам охранять тушу гевеи, чтобы успокоить мужчину. При этом добавил, что тушу нужно отдать моим слугам. Отец, с любопытством слушавший, никак не отреагировал.

На охране гевеи остался только один из хищников, остальные по-прежнему следовали за мной.

Мы быстро миновали лесок. К слову, живности здесь было много. Правда Людвиг и Хродгор видели едва ли десятую долю процента всего того обилия жизни, что происходила вокруг.

Пока изучали лес, то и дело среди ветвей и стволов деревьев мелькали чьи-то внимательные глаза и пушистые хвосты. Отец каждый раз, замечая кого-то хватался за лук, но, благо, пока не спешил никого больше убивать в моём лесу.

Стигачи поотстали, и я о них успел позабыть.

Часто попадались деревья с висящими на них плодами.

Хродгор было потянулся к одному из них, но отец его окликнул:

— А ну стоять, вдруг ядовитые!

Я знал, что ярко-красные плоды, покрытые пупырышками, не только съестные, но ещё и полезные. Но отцу ничего говорить не стал. Думаю, они и сами разберутся. У меня есть дела поважнее.

Пока шагали, я пытался прислушаться к себе и к магии во мне.

Так, что у нас имеется. Две ноги — жилистые и тощие, но вполне выносливые. Две руки — такие же тощие, цепкие но недостаточно. Вместо когтей мягкие, ни на что не годные ногти. Такими врага не победишь. Зубы… Вроде на месте, но вряд ли ими можно прогрызать доспехи врагов. Магия…

Есть ли во мне хоть что-то? Безусловно, магическую энергию я ощущал, но как ею управлять, ума не приложу. И в памяти ничего нет.

Помню, что раньше в совершенстве владел различными стихиями и заклятиями. Но чем именно, не знаю. Как же я так учился, что всё начисто забыл? Значит, я что-то делал не так.

Ну ничего, я восстановлюсь. Надо только понять, как восстанавливать прежние знания, а там и новые накопятся.

Мы гуляли по моим землям до самого вечера. Хродгор то и дело вскрикивал, видя абсолютно обычные вещи, присущие подобным местностям. Где же они жили, что он каждой речушке в овраге, да прусаку восхищается?

Но ничего. Я, признаться, даже почувствовал некую гордость за свои земли, что они могут быть столь полезны для этих двуногих смертных. Это приемлемо, ведь теперь они все будут служить мне.

Передо мной раскрылась просторная поляна. Хродгор тут же заохал, упал на колени. Зачерпнул ком земли и помял в руке, растёр между пальцами, понюхал. Затем, к моему удивлению, ещё и лизнул. Ужасный человек, совсем не думает о гигиене.

— Здесь же чернозём. Мы тут такие поля засеем! Тут палку вставь, что угодно вырастет! Господин, это точно благодать небесная! Сама Ясмина нам благоволит.

Отец хмуро покивал, хоть и добавил вполголоса:

— Боюсь, богам больше нет до нас дела, — затем мужчина искоса взглянул на меня, обратился к Хродгору:

— Хорошо, нам действительно повезло. Но мы ведь и рассчитывали, что нам должно повезти.

Задумался, что я помню о богах. Тоже белое пятно. Разве что обрывки воспоминаний в памяти Дерека.

Мы обошли поле, снова углубились в лес, правда прошли недалеко. Впереди началась гряда колючих стриговых кустов, которые сильно усложнили путь. Да еще и скрывали острые камни торчащие острыми краями, что легко могли ранить. За кустами плотно разрослись кривые хвойные деревья.

— Дальше не пойдём, — произнёс я. — За границей поросли начинается пустошь, там делать нечего.

Отец сначала с сомнением посмотрел на меня, но в который раз удержался и спорить не стал — кивнул. Да и глупо было спорить. Невооружённым взглдом было видно, что за полосой деревьев ярится снежная буря.

Мы свернули влево и двинулись вперёд. Сложно было определить стороны света. В мире отца были специальные приспособления, но здесь они не работали. Очень скоро, пробираясь через лес, мы оказались у просторного озера.

Хродгор так и застыл с открытым ртом.

— Вода чистейшая, прозрачная. Столько удачи привалило!

Что-то хлопнуло.

— А рыба, гляньте! Рыба так и плещется, так и просится на удочку! Вот же теперь заживём, правда, господин? Как в старые добрые времена.