Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 2

Разобравшись с образцами, Андрей Юрьевич задумался. А из чего ему делать, чтобы стрела справлялась с кольчугами, а главное — пластинами на кольчугах ордынцев. И решил, что при таком огромном количестве возможен только псевдодамасский вариант.

Чтобы получить наконечник с высокоуглеродистыми прослойками нужно просто при кузнечной сварке в качестве флюса использовать дробленый чугун. При такой температуре углерод чугуна соединится с окалиной, отнимая у нее кислород.

Чугун при этом служит более эффективным источником углерода, чем древесный уголь. Растекаясь по поверхности заготовки, жидкий чугун, во-первых, очищает ее от окалины, а во-вторых, теряет лишний углерод и вследствие этого затвердевает. При последующей проковке получается полоса с чередование слоев вязкого железа, стали и крайне твердого белого чугуна. После этого из полосы ковали наконечники и закаливали их в масле. А потом отпускали вместе с охлаждающейся печью. Наконечник получался не только достаточно твёрдым, но и не хрупким.

В результате испытаний получили требуемый эффект — наконечник либо разбивал пластину, если она была сделана из фосфористого железа, либо прошивал её, если это была обычная сыродутная сталь.

Для того, чтобы изготовить триста тысяч наконечников, потребовалось Ерохе — главному кузнецу Владимира с мастер-классами объехать все сорок городов Волыни и научить местных кузнецов изготавливать такие наконечники. В Галицию решили пока не соваться. Рано такую технологию делать общедоступной. В тебя же вскоре такие «бронебойные» стрелы и полетят.

С наконечниками ладно, но работая со стрельщиками Андрей Юрьевич узнал интересную вещь, выяснилось, что словосочетание «каленая стрела» к термообработке наконечника не имеет никакого отношение. Это не калёная стрела, а клееная. Выяснилось, что настоящие стрелы для войны, а не для баловства, делают из фанеры практически. То есть, берут и клеят между собой рыбьим клеем три в основном пластинки деревянные, при этом стараются, чтобы волокна располагались в разных направлениях. Такие листы почти фанеры просушивают, разрезают на полоски, а после делают цилиндрические стрелы. Конечно, и из обычных чурок тоже делают, но тогда стрелу и повести может, а малейшая кривизна, и в разы снижается дальность полёта.

Сейчас Андрей Юрьевич прикидывал, а сколько же тогда нужно стрел, если не два тумена придут, а пять или шесть. Он где-то читал, что приблизительно в это время Польша отразила нашествие Золотой орды. Побила сорокатысячную армию. Если по двадцать стрел нужно на одного истратить, то это же почти миллион стрел. Ладно работа. Но сколько же придётся металла истратить и сколько деревьев уничтожить⁈

Событие третье

Гедиминас — подлый трус явился, не запылился. Ну, может и не трус? А может — хитрован. Хотя, возможно, что сейчас все так воюют. И ничего такого не произошло. Да, медленно, да, неспешно… С толком, с расстановкой после полумесячной осады он взял городишко в пару тысяч человек, имея армию в пять тысяч с большим гаком. Даже в шесть возможно. По дороге ещё и князя Дмитрия Александровича Брянского и его зятя князя Льва из Гомеля потрепал. Затем он всей силой явился к совсем уж небольшому городишку Искоростень, и тот сдался этому огромному войску. Вынесли ему ключи.

Так любой бы на месте искоростенцев сдался. До них не могли не дойти новости, что под соседним Житомелем разбито в пух и прах войско Орды, и полностью уничтожены дружины Святослава Киевского и Олега Переяславского. Чего уж сражаться, если такие силы перемолоты и надеяться больше не на кого.

Вот таким истинным победителем и заявился Великий князь Литовский Гедиминас через неделю после мелкого преодоления Андрея Юрьевича над погаными под Житомелем.

За это время волынцы и галичане полностью обобрали всех побитых, разделили между борскими дружинами и войском князя всю добычу, отправили её в родные Палестины и даже заставили жителей Житомеля похоронить убитых.

И эти товарищи, мать их за ногу, поступили неожиданно. В смысле — горожане. Они раздели татаровей. Не такие оказались щепетильные и прибрали к рукам вонючую, кишащую паразитами и болезнями одежонку степняков. А после совсем охренели и закидали ордынцев мёртвых в десяток оврагов больших на поле возле города.

— Вы чего творите⁈ — увидев это офигел Андрей Юрьевич.

— Хороним убитых, а то смердить будет и волков стаи припрутся с медведями, — охотно пояснил ему тиун, посланный сюда князем Житомеля за главного.

— По этим оврагам текут ручьи, трупы начнут гнить и ручьи эти вынесут всю эту заразу в реку Тетерев. А вы из неё воду для питья и готовки берёте. Там же всякие трупные яды будут, — попытался Андрей Юрьевич образумить нагловатого такого молодчика с пузиком. Чуть не единственный пузан, которого он в этом времени встретил.

— Нешто, княже, ручьи другую дорогу найдут. А куда ещё прикажешь такую гору поганых девать? — отмахнулся от него тиун. Нет, он, конечно, кланялся и очами ел, но так, для вида. Чужой князь, не свой. А свой приказал татаровей зарыть. О чём, кстати, его настоятельно «попросил» князь Владимирский.

Покидали их в овраги и кое-как засыпали землёй, да ещё и теми срубленным деревцами и ветками, которыми они маскировали батарею и засадный полк, закидали.

— Из реки ниже по течению воду для питья и приготовления еды не брать. Увижу, повешу! — распорядился у себя в войске Андрей Юрьевич и даже на всякий пожарный стал войско разгонять.

Большую часть возчиков нагрузили добычей и под охраной дружинников отправили домой. Туда же на следующий день Андрей Юрьевич спровадил артиллеристов и минёров. Снарядов больше нет, мин тоже, зачем лишние рты тут держать, продуктов и фуража лишку не бывает. Стволы все собрали и тоже отправили. Во-первых, нечего подсказывать врагам и друзьям, чем они тут воевали. А во-вторых, это морёный дуб, его с таким трудом добывали, вытаскивая из рек и болотин, зачем же выбрасывать. Можно красивую и дорогую мебель делать. Сколько ножек для стульев выйдет только из одного ствола⁈ А их семьдесят пять. Плюс там железные хомуты и верёвки. Их вполне можно второй раз использовать.

Кстати, про морёный дуб… Дубы. Ресурс ограниченный. И Андрей Юрьевич дал команду на место извлечённого обязательно топить ствол, освобождённый от веток и корней на этом же месте. Понимал, что десятилетия нужны, чтобы опять тот же эффект получился, но если их сегодня не бросить в реку, то через тысячу даже лет ничего не выловишь. Пусть и потомки дорогую мебель на продажу делают.

Кроме возчиков убыли и почти все стрельцы — эти сопровождали во Владимир огромные стада овец и несколько приличных табунов лошадей. Овец на вскидку без пересчёта пару тысяч голов.

Большинство лошадок средней паршивости. Но крестьянам пойдут. Землю пахать и телегу возить смогут. А вот пару сотен «трофеев» вполне сгодятся для конезаводов. Там есть настоящие тонконогие и грациозные арабы, есть кони рыцарских статей, а несколько так вполне и могут послужить родоначальниками русских Битюгов. Метр восемьдесят в холке и ноги все мохнатые. Впереди шестьсот лет до появления машин, и разведение и продажа тяжеловозов может принести хорошие барыши. При этом коней столько, что можно даже на выведение пород замахнуться. Вон, вороные есть, вон, рыжие или каурые, а отдельно по его приказу собрали необычных лошадей и там есть несколько представителей чубарой масти. Далматинцы такие. Все в чёрных пятнах на белой шерсти.

Сам профессор Виноградов в лошадях ничего не понимает, и тем более в методиках выведения породы не силён, но должны же быть в его землях специалисты, если не в выведении пород, то хоть в создании конезаводов. Если нужно объяснит товарищам про женские (XX) и мужские (XY) хромосомы. Главное — есть из чего выбирать.

Гедимин по поводу встречи решил затеять пир в Житомеле, но Андрей Юрьевич идти в город отказался. Там всё ещё огромное количество беженцев из соседних селищ, там бардак, грязь и антисанитария. Там, наконец, куча вшей, блох и клопов. Нет. Лучше в палатке спать, а пьянствовать на свежем воздухе.