Сын моего сына (СИ) - Вуд Марина - Страница 12

Я молчу, переваривая её слова. Всё это звучит как простая манипуляция, но я понимаю, что она права. В последнее время Ильин действительно набрал популярность именно благодаря тому, что выглядел «человеком из народа». Идеальным, многодетным семьянином. Который на чаде разводит пчел и кур.

— И что конкретно ты предлагаешь? Признаваться на камеру, что я хожу дома в трениках и пеку по утрам блины, — иронично хмыкаю.

Елена усмехается.

— Нет, это уже старомодно. Мы должны найти что-то новое. Может, больше показать тебя с семьей? Или…

Её взгляд становится более задумчивым.

— У меня нет семьи, — отрезаю я, недовольный её наглым вмешательством в мою личную жизнь.

— Значит, нужно её придумать, — вдруг предлагает она, и я резко поднимаю глаза.

— Что?

— Тимур, ты же сам понимаешь, что люди хотят видеть положительную картинку. Конечно, в идеале было бы жениться…

— Это исключено.

— Ну, тогда Ильин со своей поддержкой малоимущих, многодетных семей быстренько сядет в губернаторское кресло. И глазом моргнуть не успеешь.

Елена не отступает. Она смотрит на меня с видом человека, у которого есть все карты на руках.

— Тимур, ты должен понять: сейчас не время для твоих принципов. Ты хочешь остаться на месте, или уступить Ильину? Люди ждут чего-то, с чем могут себя ассоциировать. Семья — это символ стабильности, — она театрально взмахивает руками.

Я вздыхаю. Идея «придумать» семью звучит абсурдно, но в её голове это выглядит как блестящий ход.

— Я не собираюсь лезть в этот цирк, — говорю я сдержанно, пытаясь не выдать раздражение. — Мне не нужна «сцена», чтобы доказать свою состоятельность как авторитетного политика.

Елена слегка приподнимает брови, её взгляд становится ещё более настойчивым.

— Вот именно, что авторитетного! Да тебя весь город боится.

— Боится — значит уважает.

— Господи, какая чушь!

— Придумай что-то другое, — твёрдо заявляю я. — Но никакого фальшивого брака и постановочных семейных картинок не будет.

Елена вздыхает, явно недовольная моей позицией.

— Ладно, Тимур. Только помни, что ты идёшь на риск. В политике выигрывают те, кто умеет играть по правилам.

Она встаёт, собирая свои бумаги.

— Я дам тебе несколько дней, — добавляет она, не оглядываясь. — Подумай, что я сказала.

— Тимур Эльдарович, — стучит и заглядывает ко мне в кабинет секретарша. — До вас тут с самого утра пытается дозвониться господин Телецкий. Он просил перезвонить, как только у вас появится время.

Я слегка напрягаюсь, услышав эту фамилию. Это совсем не вовремя. Как обычно, в самый неподходящий момент.

— Спасибо, Вика, — сухо отвечаю, кивая, чтобы она вышла. Когда дверь закрывается, я откидываюсь в кресле, закрывая глаза и пытаясь вернуть себе ясность мысли.

Политические игры никогда не были для меня чем-то, к чему хотелось приспосабливаться. Но сейчас, кажется, что выхода нет — слишком многое поставлено на карту. Да, Елена права: Ильин быстро набирает популярность, и если я что-то не придумаю, не адаптируясь к реалиям, то вполне могу его потерять.

Я вздыхаю и тянусь к телефону. Набираю номер Телецкого. Его звонки редко сулили что-то приятное. Он был одним из тех, кто всегда действовал в своих интересах, и каждый наш разговор напоминал шахматную партию, где каждая фраза — это продуманный ход.

Телецкий берет трубку почти сразу, его голос звучит привычно деловито.

— Тимур Эльдарович, наконец-то! Я уж думал, ты решил меня игнорировать.

— Ты же знаешь, что у меня всегда найдётся минутка для тебя, — отвечаю сдержанно, хотя на самом деле хочется его послать.

— Слышал, ты решил Ильина подвинуть на этих выборах.

— А новости бегут впереди паровоза, — отвечаю, сдерживая вздох. — Что ты еще слышал? — скрипнув зубами, я стараюсь удержать спокойный тон.

— Да, так… По мелочи…

— Василий Витальевич, вот терпеть не могу, когда юлят. Давай, говори, что тебе нужно и не пожирай моё время, — сжимаю я переносицу.

— Тимур Эльдарович, всегда прямолинейный, — усмехается Телецкий. — Ладно, раз ты настаиваешь. Меня интересует один вопрос: как ты планируешь обойти Ильина? У него сейчас сильная поддержка, и, откровенно говоря, многие не уверены в твоих шансах.

— Есть несколько стратегий, над которыми работаем. А чем тебе, собственно, Ильин не угодил?

— Помнишь, у меня были склады на старых конюшнях?

— Ну…

— Отжал, гнида! Вернул их обратно в собственность государства. Боюсь, что если на второй срок пойдет, то его шаловливая ручонка еще за чем-нибудь потянется.

— Вот оно что, — протягиваю я, начиная понимать суть разговора. Телецкий всегда был практичным мужиком, и, если ему что-то невыгодно, он не станет терять времени.

— Да, Тимур Эльдарович, дела такие. Ты же знаешь, я не люблю, когда трогают то, что моё. А Ильин… он слишком хитро сделанный.

— Ясно, — отвечаю, пытаясь не выдать свои мысли.

— Ради этого даже готов вложиться в твою предвыборную кампанию. Только мне нужны гарантии, что ты выиграешь выборы.

— В меценатах нужды не имею. И еще, если ты ищешь дополнительные гарантии, лучше обратись к Ильину. Может, он тебе что-то пообещает, — отвечаю сухо.

— Ну-ну, не кипятись, — делает мой собеседник глоток явно чего-то крепкого. Ты меня знаешь — я не тот, кто прыгает с одной кочки на другую. Уверенность в своих силах — это хорошо, но конкретные шаги — ещё лучше.

— У тебя всё? — резко отвечаю, понимая, что этот разговор пора заканчивать.

— Подумай над моим предложением Тимур.

— Обязательно. Будь здоров!

— И тебе не хворать!

Я кладу трубку и снова откидываюсь в кресле. С раздражением смотрю в потолок. Это все превращается в один сплошной геморрой. Политические игры никогда не были моей целью. Да, власть — это инструмент, но не тот, который хочется использовать, балансируя на краю между интересами Телецкого, рейтингами Ильина и всем этим фарсом.

Зачем я вообще вписался в эти выборы? У меня было все: стабильный бизнес, уважение, свобода действий. Но сейчас все это, кажется, испаряется, как только приходится угождать таким, как Телецкий. Ильин, с его популизмом, начал вытягивать из меня всю энергию. «Дед» словно прилип к креслу и решил, что этот город принадлежит только ему.

Провожу рукой по лицу, чувствуя нарастающее напряжение. Выборы — это не просто соревнование за власть. Это грязь, где каждый хочет урвать свой кусок. А мне приходится лавировать, соглашаться на сделки, которые подрывают собственные принципы. Телецкий — всего лишь один из таких «друзей», которые в любой момент могут всадить заточку под ребра.

Встаю из кресла и подхожу к окну, сквозь которое виднеются городские крыши и дороги. Внизу жизнь течет своим чередом. Люди спешат, торопятся куда-то, не зная, что наверху их судьбы решают такие, как я и Ильин. И они вряд ли осознают, сколько этих «Ильиных» и «Телецких» в их жизни. Тот же Телецкий, со своими складами и жадностью, манипулирует процессами, о которых обычный человек не задумывается.

Но мне нужно что-то решать. Я втянулся в этот ад с выборами, и выхода назад уже нет. Придется тащить этот воз, хочу я этого, или нет.

Когда-то хотел просто бабок зеленого цвета, и чтобы их было дохрена. Потом этих бабок стало мало и мне захотелось власти. Я всегда считал, что смогу использовать власть для чего-то большего. Контроль, авторитет, возможность влиять на ход событий. Мне нравилось, когда всё под контролем, когда люди смотрят на меня с уважением и пониманием, что лучше не переходить дорогу.

Но это жажда власти съедает изнутри. Она заставляет идти на компромиссы, связываться с такими, как Телецкий, терпеть лицемеров и манипуляторов. В глубине души я понимаю, что сам выбрал этот путь. Никто не заставлял меня лезть в политику, никто не принуждал поднимать ставки. Я сам захотел большего.

И это бесит. Бесит, что я, наделённый властью и влиянием, оказываюсь заложником собственных амбиций. Я мог бы остановиться, уйти в сторону, бросить это всё. Но не могу. Власть затягивает, и даже когда она становится тяжёлым бременем, её невозможно отпустить. Как наркотик. Чем больше её у тебя, тем больше хочется ещё. Даже понимая, что это разрушает.